Русь Святая, православная, богатырская, мать свято­русская земля — таков образ Родины в сознании русско­го человека.

Для русского народа характерно раннее осознание своего национального «Я». Это осознание начинается с чувства принадлежности человека не просто к племени или месту рождения, но к государству или большой террито­рии, которая понимается им как его земля, земля его предков, за которую он готов положить свою голову.

Уже в «Повести временных лет» отчетливо проявляется патриотическое сознание наших предков. Это осознание единства славянского народа (под которым подразумева­ется русский народ), стремление к единению Руси, а также провозглашение богоизбранности славянского народа (но не в плане противопоставления другим народам, а в моральном смысле первенства борьбы с мировым злом).

Русские князья в XII веке клянутся именем земли Русской. Даниил Паломник в Иерусалиме возжигает на Гробе Господнем лампаду «за всех христиан земли Русской».

«Россия, — писал великий русский мыслитель И. А. Ильин, — есть не случайное нагромождение террито­рий и племен и не искусственный слаженный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся ОРГАНИЗМ, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопониманием; этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский народ с его национальными младшими братьями духовным взаимопитанием; он есть госу­дарственное и стратегическое единство, показавшее миру свою волю и свою способность к самообороне; он есть сущий оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равно­весия».

Ильин    И. А.   Указ. соч. т. 1. С. 254.

Чтобы понять главный принцип национального строи­тельства русской цивилизации, осознать, почему она выросла в великую державу, сумела объединить и сплотить десятки народов и племен, следует прежде всего обратить­ся к словам святого благоверного князя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде». Эти слова, ставшие народной пословицей, духовно пронизывают всю русскую историю, создавая положительный тонус национальному и государственному строительству.

Величие русской цивилизации заключалось в том, что она никогда не полагалась на насилие (это, конечно, не означало полный отказ от его использования). Всем народам, входившим в Российское государство, давались права, равные с русским народом, и вместе с тем сохранялись их многие древние права. Русское государство не уничтожало правящей иерархии малых народов, а, как правило, включало ее в состав своего правящего класса. Более того, Русское государство освобождало представи­телей некоторых народов от обязанностей уплаты налогов и рекрутской повинности.

Российское государство строилось не на насилии, а на духовных началах русского народа, величие которых сознательно и бессознательно понималось многими малы­ми народами. Великая русская культура духовно подчиня­ла себе,  заставляя служить не за страх, а за совесть.

«Русский человек всегда наслаждался естественной сво­бодой  своего  пространства,   вольностью   безгосудар­ственного быта и расселения и нестепенностью своей внутренней индивидуализации; он всегда «удивлялся» другим народам, добродушно с ними уживался и нена­видел только вторгающихся поработителей; он ценил свободу духа выше формальной правовой свободы — и если бы другие народы и инородцы его не тревожили, не мешали ему жить, то он нe брался бы за оружие и не добивался бы власти над ними» (И. Ильин).

 Коренное отличие Российского  государства от всех существовавших ранее империй: Римской, Византийской, Британской,  Германской,  состояло  в том,  что  оно  не эксплуатировало   нерусские   народы,   входившие   в   его состав, а, более того, предоставляло им значительную помощь и поддержку, создавая равные для всех экономи­ческие условия существования. Если в отношении всех перечисленных выше империй можно сказать, что в них центр и имперский народ жил за счет грабежа и эксплу­атации окраин и колоний, постоянно богатея за их счет, то в  России  многие  окраины  жили  за  счет  центра  и щедрости русского народа, имея равный доступ ко всем богатствам Российского государства и практически бес­платно получая военную защиту от внешнего врага.

Маловероятно, что на географической карте существова­ли бы сегодня такие государства, как Грузия, Армения, Азербайджан, Молдавия, если бы Россия в свое время не спасла их от разгрома Османской империей, или такие географические  территории,   выступающие  сегодня  в роли государств, как Эстония и Латвия, если бы русская нация не остановила немецкое движение, подчинившее себе все и физически уничтожавшее коренные народы, как это было сделано с жителями той же Прибалтики пруссами.

Обладая высоким чувством национального достоинст­ва, русские никогда не считали себя выше других народов, терпимо и с пониманием относились к проявлению на­циональных чувств других народов. Об этом прекрасно сказал И. Ильин:

«Православная терпимость —  как и русская терпи­мость, происходит, может быть, просто-напросто вслед­ствие великого оптимизма: правда все равно свое возь­мет — и зачем торопить ее неправдой? Будущее все равно принадлежит дружбе и любви — зачем торопить их злобой  и  ненавистью?     Мы  все  равно сильнее других — зачем культивировать чувства зависти? Ведь наша сила — это сила отца, творящая и хранящая, а не сила разбойника, грабящего и насилующего. Ведь смысл бытия русского народа, весь «Свет Тихи» православия погибли бы, если бы мы хотя бы один раз, единственный раз в нашей истории, стали бы на путь Германии и сказали бы себе и миру: мы есть высшая раса...» Совсем иначе к другим народам относятся представители запад­ной цивилизации. Как пишет тот же И. Ильин: «Евро­пеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы и желает властвовать над ними». Русское государство спасло многие народы от уничто­жения, предоставив им равные с русскими людьми права и возможности развития, которые вплоть до 1917 года реализовывались безо всяких существенных ограничений. Русский центр проводил политику гармонизации отноше­ний между отдельными народами, начисто отрицая типич­но имперскую политику «разделяй и властвуй», которая была бессмысленна в отношении с народами, имевшими права, равные с русскими.

В силу всего сказанного к Российскому государствунеприменимо название «империя». Тот, кто использует его, видит только некоторые формальные признаки (объ­единение народов при одном центре), но не понимает существа дела (отсутствие эксплуатации центром народов периферии). Всю катастрофичность существования вне Российского государства отпавшим от нее народам пред­стоит еще испытать, чему пример сегодняшние события в Закавказье и Средней Азии.

Разница в подходе к государственному строительству Руси и государств будущей западной цивилизации (нахо­дившейся тогда в эмбриональном состоянии) видна на примере отношений славян и германцев.

В IX веке славяне жили в самом центре Европы: от Киля до Магдебурга и Галле, за Эльбой, в «Богемском лесу», в Каринтии, Кроации и на Балканах. Как отмечает И. Ильин, «германцы систематически завоевывали их, вырезали их верхние сословия и, «обезглавив» их таким образом, подвергали денационализации». Такое решение национального вопроса через денационализацию и истреб­ление германцы применяли и к другим народам.

Присоединение к Руси новых земель происходило, как правило, мирно и бескровно. Главным аргументом здесь было не оружие и террор, а осознание народами новых земель преимуществ существования в составе Руси как мощного фактора государственного порядка, помощи и защиты от внешних посягательств. Карелия и часть Прибалтики стали частью Русской земли еще в IX—X веках, а с XV века идет массовое заселение этих земель русскими крестьянами. Земли Коми вошли в Русское государство в XI—XV веках.

Гибель разбойничьего государства Казанского ханства предопределила переход под руку России земель башкиров, марийцев, татар, удмуртов, чувашей.

Присоединение Сибири началось после победных похо­дов Ермака и завершилось к концу XVII века.

«Россия, — писал лорд Керзон, — бесспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже друж­бы тех, кого она подчинила... Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того предна­меренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость...»

«Литературная Россия», 7 декабря 1990.

В истории не было другого такого государства, как Россия,   которое   так  часто   подвергалось   бы   алчным посягательствам извне. Изнуряющая борьба со степью, противоборство с Ордой и агрессивным ливонским Орде­ном, набеги разбойничьих государств — Крымского и Казанского ханств, агрессивные посягательства Османс­кой империи, Польши, Швеции, вторжения Франции и Германии  дисциплинировали   Россию,   превратив   ее   в мощный оборонительный кулак. Победы России во всех войнах  с   внешними   врагами  обеспечивались   высоким уровнем национального сознания, национального единства, национальной дисциплины. Все российские войны носили оборонительный характер, тогда как западные страны вели преимущественно наступательные войны, целью ко­торых был захват чужих территорий и грабеж населения. Агрессивность и стремление к захвату чужого проти­воречили национальным идеалам Руси.

«Русский идеал, — отмечал философ Л.Карсавин,— взаимное проникновение церкви и государства.

Цит. по : Лосский    Н. О.  — С. 397.

Эта мысль является ключом к пониманию национальных особенностей развития Русского государства.

Русское государство было неотделимо от православия, а его глава был помазанник Божий, представитель Бога на Земле, стоящий над. всеми сословиями, издающий законы и следящий за их исполнением.

Народ видел в царе воплощение Родины и Государства и добровольно передавал ему свою жизнь на общее благо. Народ оставлял за собой нравственную и общественную свободу и вручал царю бремя государства.

«Царь для Русского человека, — отмечал Хомяков, — есть представитель целого комплекса понятий, из кото­рого само собой слагается «бытовое» Православие. В границах этих всенародных понятий Царь полновластен; но его полновластие (единовластие) — самодержа­вие — ничего общего не имеет с абсолютизмом западно-кесарского пошиба. Царь есть «отрицание абсолютизма» именно потому, что    он связан пределами народного понимания и мировоззрения, которое служит той рамой, в пределах коей власть может и должна почитать себя свободной».

Хомяков   Л. А. — С. 114.

Эта  мысль Хомякова  очень  важна  для   понимания одного из главных принципов русской цивилизации. Само­державие ограничено традицией и народным преданием. Царь   не   вмешивается   в   дела   крестьянской   общины, которые регулировались обычным крестьянским правом, он   воздерживается   от   вторжения   в   дела   окраинных народов, если только они не приобретают угрожающий характер, и т. п. Это, конечно, не означает, что он не может этого делать,  но  не делает этого,  чтобы  не нарушать традиционный государственный порядок, изменение кото­рого чревато общественными потрясениями.

«Русский народ, —  писал  К. Аксаков, —  государ­ствовать (т. е. принимать участие в управлении государ­ством. — О. П.), не хочет... Он хочет оставить для себя свою не политическую, свою внутреннюю общественную жизнь, свои обычаи, свой быт, — жизнь мирную духа... Не ища свободы политической, он ищет свободы нрав­ственной,  свободы духа,  свободы  общественной, — народной жизни внутри себя... Как единый, может быть, на земле народ христианский (в истинном смысле слова), он помнит слова Христа: воздайте кесарева кесареви, а Божие Богови, и другие слова Христа: Царство мое лесть от мира сего; и потому, предоставив государству царство от  мира сего,   он,  как  народ  христианский, избирает для себя иной путь, — путь к внутренней свободе и духу, к царству Христову: Царство Божие внутри нас есть».

Идея самодержавной власти сложилась на Руси не сразу и имела своих противников прежде всего в лице удельных князей.  В  «Повести временных лет»  монах Нестор отвергает единодержавство  как неправедное  и беззаконное, считая лучшим удельное династическое кня­жение:  «кождо да держит отчину свою», а признавая центром единства Руси только церковь. Однако такой взгляд на благо Русской земли противоречил интересам ее целостности и единства. Митрополит Иларион стоит уже на точке зрения самодержавия как единственно возможной для сохранения целостности и мощи Русского государства. Самодержавие, считал он, может осуществить эту задачу, только опираясь на православную церковь, таких же взглядов придерживается его современник Иаков Мних, считавший, что чем мощнее единодержавие, тем сильнее и заступничество Бога.

Царская власть в России, справедливо отмечает И. Солоневич. была функцией политического сознания народа, и народ, устанавливая и восстанавливая эту власть, совершенно сознательно ликвидировал всякие попытки ее ограничения.

См.: Солоневич    И. Народная монархия. — М., 1991. — С. 402—409.

Русская монархия, писал Л. Тихомиров, «представляет  один из величайших видов монархии и даже величайший. Она родилась с нацией, жила с нею, росла совместно с ней, возвеличивалась, падала, находила пути общего воскресения и во всех исторических задачах стояла неизменно во главе национальной жизни. Создать больше того, что есть в нации, она не могла, это по существу невозможно. Государственная власть может лишь, хорошо ли, худо, полно или неполно реализовать то, что имеется в нации. Творить из ничего она не может. Русская монархия, за ряд долгих веков — исполнила эту реализацию народного содержания с энергией, искрен­ностью и умелостью...».

Тихомиров Л. Монархическая государствен­ность. — Мюнхен, 1923.  — Т. 2. — С. 201.

Развитие и укрепление идеи самодержавной власти в национальном сознании диктовались требованиями жизни. Ордынский разгром Руси показал, насколько пагубна для страны раздробленность единого народа на отдельные территориальные образования. В борьбе против Орды старые идеи единодержавия приобретали новую силу, находили новое обоснование. Сама жизнь доказала пре­имущества самодержавия, и первый российский государь, стряхнувший ордынское иго, почувствовал себя настоящим единодержцем. По мысли Иосифа Волоцкого, его власть от Бога, ему подчиняются все христиане, в том числе духовенство. В его руках «милость и суд, и церковное и монастырское, и всего православного христианства власть и попечение».

Еще дальше пошел старец Филофей. Он сумел обосно­вать, что русский царь является наследником величия римских и византийских императоров, а Москва по своему духовному значению является Третьим Римом. Обращаясь к царю, он писал, что «все царства православной веры сошлись в тое единое царство, во всей поднебесной ты один христианский царь». Но власть самодержцу нужна не сама по себе, а чтобы быть щитом «правой веры», защищать православие как добротолюбие, сохранять ценности русской цивилизации от попыток разрушить их со стороны Запада. Филофей подчер­кивает преемственность русского самодержавия от Владимира Святого и Ярослава Мудрого, обосновывая его и как духов­ного наследника дел, начатых ими.

Коренные русские люди всегда относились к царю с чувством глубокого почитания, высшего уважения и люб­ви. Для них он был воплощением Родины и Государства, символом России, неразделимо связанным с именем Бога. «Русский Бог — велик», — считал русский человек. «Русским Богом да русским царем святорусская земля стоит, русский народ — царелюбивый».

«Нельзя быть земле русской без государя» — говорят народные пословицы. «Нельзя земле без царя стоять, без царя — земля вдова». «Грозно, страшно, а без царя нельзя». «Светится одно солнце на небе, а царь русский на земле».

А почему? А потому, что «без Бога свет не стоит, без царя земля не правится». «Бог на небе, царь на земле». «Один Бог, один государь». «Все во власти Божьей и Государевой».

В народном сознании: «Народ — тело, царь — голова». «Государь — батька, земля — матка». «Царь города бере­жет». «Царь от Бога пристав».

«Сердце царево в руке Божьей».

Царь — помазанник Божий, и потому все, что он делает доброго — Божья воля. «Кого милует Бог, того жалует царь». «Виноватого Бог простит, а правого царь пожалует». «Вся жизнь человеческая служение Богу и государю». «Где ни жить — одному царю служить». «За Богом молитва, за царем служба не пропадет».

В народном сознании царь обладает всеми высшими характеристиками. «Где царь, там и правда», — говорит русский человек. «Всякая вещь перед царем не утаится». «У царя руки долги». «Царский глаз далече сягает». «Нет больше милосердия, как в сердце царевом». «Богат Бог милостию, а государь жалостию». «У Бога да у царя всего много». «Все ведает Бог и государь». Да и вообще слово «царь» выражает принцип высшего совершенства. Отсюда —    «Царь-колокол»,   «Царь-пушка»,   «Царь-девица», «Царь-земля».

«Государь только Богу ответ держит», — считает русский человек. «Царский гнев и милость в руке Божьей». Но ответственность царя перед Богом очень велика — ибо «За царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует». «Народ согрешит — царь умолит; царь согрешит — народ не умолит».

Все   русские   люди   —   «Душою   Божьи,   а   телом государевы».

«Царь думает, а народ ведает». «Воля царская не судима». От народа царь требует прежде всего правды — «Царю правда нужна». «Царю правда — лучший слуга».

«Правда Божья, а суд царев». «Правда Божья, а воля царская». «Воля царя — закон». «На все святая воля царская». «Все во власти Божьей и государевой». «Суди меня Бог и государь!»...

По мнению народа, если у царя и случается ошибка или неправда, виноват не он, а его окружение. «Не от царей угнетение, а от любимцев царских». «Не царь гнетет народ, а временщик». «Не царь грешит, а думцы наводят».

В сознании русского человека крепко держится чувство обязанности всегда молиться за царя — «Не всяк царя видит, а всяк за него молит». «Государь — батюшка, надежа — православный царь».

В народном сознании образ царя венчал сумму духов­ных ценностей русской цивилизации. Многие века наро­дное сознание рассматривало царя как связующее звено между Богом и Отечеством. Лозунг «За Бога, Царя и Отечество» выражал ядро русской национальной идеи, доступной любому русскому. Злодейское убийство царской семьи рассматривается русскими как удар в сердце русской национальной идеи, намеренное уничтожение тех начал, которые были и будут всегда святы, хранятся вечно в родовом сознании и психологии народа.

СВЯТАЯ  РУСЬ Православие – Добротолюбие - Соборность

Родина — Государство — Царь

Душа народа  —  Русская Правда