РОССИЯ И ЗАПАД

КРИВОЕ ЗЕРКАЛО "ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКИ"

СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ литерату­ра — особенно ее "серьезная", академическая часть — поражает непредвзятого читателя странным сочетанием фактологической полно­ты, тщательности и кропотливости с удиви­тельной концептуальной беспомощностью и своеобразным "мировоззренческим инфанти­лизмом", неумело скрываемым за обилием спе­циальной научной терминологии.

Впрочем, было бы несправедливо обвинять в таких грехах ис­ключительно современных историков. Эта болезнь русской исто­риографии имеет давний и затяжной характер.

Уже начиная с XVIII века (фактически — с момента рождения "светской" исторической науки, в корне отличной от церковного, монастырского летописания) отечественные исследователи наше­го прошлого по какой-то необъяснимой причине предпочитали уравнивать исторические достижения соборной русской духовно­сти и державной российской государственности с теми естествен­ными жизненными искушениями, которые являются неизменными спутниками грешного земного бытия как в судьбе отдельного че­ловека, так и в бытии целых народов и государств. Более того, с течением времени высший, промыслительный смысл человеческо­го предназначения и вовсе стерся в "прогрессивных" умах наших ученых мужей, в результате чего каждый стал кромсать прошлое России вкривь и вкось, как только ему заблагорассудится, при све­те своего убогого "здравого смысла" и набиравших силу материа­листических, богоборческих социальных теорий. Своего логического завершения этот процесс достиг в "советс­кой исторической науке", для которой вообще не существовало по­нятия исторической добросовестности. Факты, казалось, существо­вали лишь для того, чтобы путем их избирательного употребления конструировать идеологические подпорки для ветшающих комму­нистических догм. Надо, однако, сознавать, что столь плачевное состояние "исторической науки" в СССР стало логичным и законо­мерным следствием ее развития в России в XVIII и XIX веках.

Уже в трудах Карамзина (который, надо отдать ему должное, все же не впадал еще в явное социальное теоретизирование) мож­но найти столь произвольные и яркие эмоциональные обобщения русской старины, что, собранные воедино, они рисуют Россию едва ли не как "ад земной", кипящий беззакониями, жестокостями и по­роками. Преемники же Карамзина — Соловьев, Забелин, Косто­маров, Ключевский и другие — при всей разнице их личных науч­ных позиций и политических симпатий, значительно усилили этот порочный методологический принцип в своих исследованиях.

Читая их рассуждения о переломных, судьбоносных периодах русской истории, знакомясь с теми выводами, которые они дела­ют из этих трагических и одновременно героических событий (будь то Смута, Раскол или эпоха Иоанна Грозного), неизбежно впада­ешь в плен мучительного сердечного недоумения: что же такое Россия? Проникаясь порой доверием к столь авторитетным выво­дам и оценкам, разум беспристрастного читателя оказывается пе­ред неразрешимым противоречием между величественными резуль­татами исторического бытия Руси и ее беспросветной "отсталос­тью", столь безоговорочно признаваемой и так ярко описываемой на страницах многотомных исследований и монографий.

И в самом деле: как же русский народ, столь склонный (если верить нашим горе-историкам) к анархии и произволу, столь ле­нивый, косный и непредприимчивый, столь равнодушный к лич­ной свободе и правовым нормам общежития, — сумел построить величайшую в мире Державу, не только первую по величине зани­маемой территории и составу вошедших в нее племен, но и самую устойчивую исторически, вот уже пять столетий подряд являющу­юся "гармонизатором" огромного евразийского геополитическо­го региона?

Как этот невежественный народ сумел создать богатейшую куль­туру, плодами которой — в области литературы и философии, живописи, поэзии и архитерктуры — до сих пор питается одрях­левший и изверившийся Запад? Как умудрился русский человек одолеть страшную духовную заразу интернационального коммунизма, который не только не смог разрушить российскую государ­ственность, но — вопреки собственной природе — оказался вовле­ченным в державное строительство Империи, поставившей под свой контроль полмира и открыто претендовавшей на вторую по­ловину? Как, наконец, этот странный народ сумел сохранить Пра­вославную веру и святую Церковь, идеалы нестяжательства и ми­лосердия, мужества, смирения и жертвенности — несмотря на страшнейшую богоборческую тиранию, перед ужасами которой блекнут даже языческие гонения римских кесарей на первых хрис­тиан?

Как Святая Русь, подножие Престола Господня и земной удел Матери Божией, может одновременно, в одном и том же месте со­существовать с вертепом разбойников и лихоимцев, с игралищем властных самодуров (а именно такой представляется Россия со стра­ниц многочисленных "Историй..." и "Курсов лекций...")?

Ни ум, ни сердце не находят выхода из этого страшного проти­воречия на путях рационализма и материалистического понима­ния истории. Для его разрешения необходим исход в иное, духов­ное разумение жизни, хранимое Священным Писанием, святооте­ческим преданием и всей апостольской полнотой церковного вероучения...

Христианство категорически не приемлет так называемого "нравственного дуализма", утверждающего пагубное заблуждение о равновеликости добра и зла. Добро, тождественное Истине и Любви, есть Сам Бог во всемогуществе Своем, промыслительно обращающий даже грехопадения искаженной страстями человечес­кой природы на пользу людям — даруя им возможность спасения и обретения вечной жизни через таинство покаяния. Зло же не име­ет сущности. Оно есть лишь искажение Божественной гармонии мироздания, прискорбное отсутствие благодати Божией (так не имеет самостоятельной силы тьма, являясь лишь отсутствием све­та), отвергаемой той частью разумных тварей, которые сознатель­но и свободно отвергают Бога в безумии гордыни и гибельного тщеславия.

Только при таком мировоззрении можно разгадать многочис­ленные загадки бурной русской судьбы, проникнуть в ее таинствен­ный, сокровенный смысл. Только так наше прошлое становится поучительным и понятным, более того — родственно близким и любимым для каждого благонамеренного исследователя. Так ис­чезает пропасть неумолимого времени, и торжество живой веры позволяет осознать величие жизненного подвига равно Грозного царя Иоанна Васильевича и якобы замученного по его приказу правдолюбца Филиппа — митрополита Московского. Высшую правду Тишайшего властелина России Алексия Михайловича и его "собинного" друга, а затем опального противника и обличителя патриарха Никона. Проясняется значение в судьбах России свято­го старца Серафима Саровского, царя-мученика Николая, непобе­димого Жукова, страшного Сталина и карикатурных, фарсовых фигур нынешней русской смуты...

Правда, содержащаяся в каждом из них, принадлежит Богу, Ко­торый есть единственный Источник всяческих благ, равно земных и небесных. Ненависть же, беззаконие и ложь есть злобное диавольское искушение, навеянное врагом рода человеческого и го­нителем всякой истины, "человекоубийцей искони", по слову Свя­щенного Писания.

Обидно, что русские историки (а вслед за ними — и политики) пос­ледних двух столетий так и не сумели подняться до осознания меры высочайшей ответственности своего служения. Их труды — увы! — становились источником заблуждений для сотен тысяч и миллионов россиян, терявших понимание высшего смысла существования Рос­сии и, соответственно, духовный иммунитет против разрушительных социальных теорий и чуждых "ценностей" богоборчества, русофобии и воинствующего индивидуализма. Поврежденный безверием взгляд на русское прошлое, концентрируясь на зле и не умея правильно объяс­нить себе его происхождение и природу, привел в конце концов к воп­лощению этого концентрированного зла в реальной российской дей­ствительности XX столетия.

Теперь мы должны переломить сии пагубные тенденции нашей жизни. Необходимым этапом на этом пути станет возврат отече­ственной истории ее священного смысла, ее нравственного вели­чия и естественной духовной полноты. Но не изуродованный "по­литической целесообразностью" очередной конъюнктурный труд профессиональных идеологов, не испорченные оглядкой на "про­грессивность" и псевдонаучную состоятельность работы "канди­датов в доктора"должны быть положены в основание грандиоз­ной работы по концептуальному пересмотру тысячелетнего рос­сийского бытия. Нет—лишь настоящая научная добросовестность и неподверженная политической конъюнктуре любовь к Отечеству смогут завершить этот тяжелый, порой мучительный и болезнен­ный процесс — в тесном союзе с Верой, Надеждой и Любовью — тремя главными христианскими добродетелями, позволяющими смотреть на мир здраво, прямо и без искажений!

Тогда же, когда мы сумеем добиться реабилитации духовного смысла российского бытия, осознания промыслительного содержания нашего прошлого и настоящего, когда будет закончена эта нравственно-религиозная "дезинфекция" современной идеологии российского возрождения — сбудется над Русью и пророчество святого Псалмопевца-Пророка: "Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою: на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия..." (Пс. 90:10-13).

В Святом Евангелии о том же сказано: "Змия возмут; аще и что смертно испиют, не вредит их..." (Мк. 16:18).

ЯКО ЕДИНЫМИ УСТЫ ВОПИЯХУ...

СКВЕРНЫЙ ДA ОСКВЕРНИТСЯ ЕЩЕ; И ПРАВЕДНЫЙ ПРАВДУ ДА ТВОРИТ ЕЩЕ

ЦИВИЛИЗАЦИИ ДУХОВНЫЕ И ЧУВСТВЕННЫЕ