Для сотериологии важное значение имеет вопрос о Лице Искупителя: Кем был Спаситель и Господь наш Иисус [Христос - истинным ли Богом, явившимся в человечес­ком образе? Человеком ли Иисусом из Назарета, в учении и делах которого особенным, невиданным ранее образом являлась сила Божества? Или одновременно Он был и ис­тинным Богом и истинным Человеком, или иначе говоря Богочеловеком (Θεάνθρωπος), в Котором непостижимым образом соединились две природы: совершенное Божество и совершенное человечество?

При решении этого вопроса на основании Священного Писания мы должны исходить из следующих двух, данных в Откровении, фактов:

Во-первых, Господь Иисус Христос, не отвергая того, что Он есть Сын Человеческий, то есть, Человек, в то же время назы­вал Себя Единородным Сыном Божиим, и притом преду­преждал, что только такая вера в Него (то есть как в Еди­нородного Сына Божия) является верой истинно спасающей.

'Так возлюбил Бог мир, - говорил Он в беседе с Никодимом, - что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий ве­рующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную... Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия" (Ин. 3, 16, 18).

Во-вторых, несомненно исповедуя Господа Иисуса Хрис­та истинным Богом и истинным Сыном Божиим (1 Ин. 5, 20), апостол и евангелист Иоанн Богослов в то же время считает неотъемлемым признаком спасающей веры призна­ние действительности боговоплощения, а следовательно, и наличия во Христе истинной человеческой природы.

"Всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, при­шедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста" (1 Ин. 4, 2 - 3).

Святая Церковь в вероизложении, принятом на Четвер­том Вселенском Соборе, дала точный образец самой осно­вы христологического догмата, то есть учения "о двух естествах во едином Лице Господа нашего Иисуса Христа". Халкидонское определение ("орос") гласит:

"Последуя святым отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совер­шенного в божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по божеству и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам, кроме греха, рожден­ного прежде веков от Отца по божеству, а в последние дни ра­ди нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа, едино­родного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого (εν δυο φΰσεσιν"ασυγχύτίως, ατρεπτως, αδιαιρέτως,  αχώριστος γνωριζόμενον) - так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно Лицо и одну Ипостась, - не на два лица рассекаемого или раз­деляемого, но одного и того же Сына и единородного Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки (учи­ли) о Нем, и (как) Сам Господь Иисус Христос научил нас, и (как) предал нам символ отцов".

Профессор В.В.Болотов в своем анализе текста Халкидон­ского ороса отмечает, в частности, что его составителями было "твердо установлено терминологическое значение слов природа, естество и ипостась (С. 293). Отныне понятие "ипостась" перестает быть синонимом "природы" и сбли­жается с понятием "лицо".

"Неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно" - так соединены две природы в Лице Христа, причем первые два определения направлены против монофизитов, два послед­ние - против несториан. По существу все четыре определе­ния негативны... они апофатически очерчивают тайну Во­площения, но запрещают нам представить себе "как" этой тайны. Христос - всецело Бог: Младенцем в яслях или уми­рая на кресте, Он не перестает быть причастным троичной полноте и в Своем вездесущии и могуществе управлять все­ленной... С другой стороны, человечество Христа - это все­цело наше человечество; оно Ему не присуще по превечному Его рождению, но Божественное Лицо создало Его в Се­бе в лоне Марии".