Завершив анализ проблемной ситуации и определив тему, ри­тор приступает к ее разработке - построению аргументации.

 

Риторический аргумент

 

Аргументом ⁶³мы будем называть словесно выраженную мысль, содер­жащую обоснование выдвинутого положения, которое тем самым может рассматриваться как приемлемое или неприемлемое на определенном основании.

Основанием приемлемости аргумента могут быть: его ис­тинность или правдоподобие, вытекающие из истинности посы­лок и строения умозаключения; правильность с точки зрения той или иной нормы; предпочтительность с точки зрения ценностей, целей или интересов аудитории; совместимость с опытом или принятым ранее решением.

Состав аргумента. Аргумент состоит из (1) положения (вывода) - мысли, которая утверждается и подлежит (2) обосно­ванию, представляющему собой совокупность доводов - взаи­мосвязанных посылок (суждений или умозаключений, которые рассматриваются как истинные и к которым приводится положе­ние); и (3) основания, которое представляет собой обосновы­вающее знание об условиях приемлемости вывода.

Рассмотрим пример:

«Но можно ли действительно находить истину? - Должно думать, что можно, если ум без нее не может жить, а он, кажется, живет и, ко­нечно, не хочет признавать себя лишенным жизни»⁶⁴.

Положение аргумента: истину находить можно.

Обоснование: ум не может жить без истины; ум живет; ум не хочет признавать себя лишенным жизни; (доводы).

Основание аргумента включает три составляющие:

1.   Схема,  по  которой  посылки связываются  с выводом-положением; схему можно записать в виде формулы: «(1) если из не-А следует не-В; (2) и имеет место В; (3) то, следовательно, имеет место А». Например: (1) нет тока, поэтому лампочка не горит; (2) лампочка горит; (3) следовательно, есть ток, или: (1) если истина не существует, то ум не может жить; (2) ум живет; (3) следовательно, истина существует.

2.  Редукция: смысловая связь между понятиями, включен­ными в аргумент, посредством которых значение положения сводится к значению основания: «должно думать» - «можно находить истину» - «ум без нее (истины) не может жить» -«он (ум) живет» - «(ум) не хочет признавать себя лишенным жизни». Эта смысловая связь сводится к основанию «должно думать, что можно...», которое и выражает необходимость ис­тинности умозаключения, поскольку демонстрируется его пра­вильное построение-схема.

3. Общее место или топ - положение, которое признается ис­тинным или правильным и на основе которого конкретное обос­нование представляется истинным и доказательным. Топов, ле­жащих в основании аргумента, может быть несколько. Первый топ аргумента - положение cogito ergo sum - «мыслю, следова­тельно, существую», которое и выражается суждением «ум не хочет признать себя лишенным жизни», то есть сознает собст­венное существование, следовательно, живет. Другой топ («если, то... Должно думать, что...») означает, что правильное умо­заключение необходимо приводит к истинности вывода. В кон­кретном случае этот топ выступает в виде закона контрапозиции:

если истинно, что из А следует В, то истинно, что из не-В следу­ет не-А, и наоборот, если из не-В следует не-А, то из А следует В: «если нет тока, то лампочка не горит, следовательно, если лампочка горит, то есть ток» ⁶⁵.

Итак, доводы аргумента связываются с положением и между собой посредством схемы - конструкции умозаключения, в ко­тором вывод (суждение, содержащееся в положении) вытекает из посылок - суждений, лежащих в основании доводов; редукции -смысловых отношений, которые связывают значения терминов -слов и понятий, входящих в положение и в доводы аргумента; топа, который содержится в основании.

 

Топы как источники изобретения

 

 Разработка темы обозначается термином примышление.

Примышление состоит в том, что мысль, составляющая тему, а также ее части в виде отдельных понятий развертываются установлением от­ношений с новыми, связанными по смыслу понятиями.

Например, тема: «В воспитании самое трудное - направление свободы человеческой»; и ее части: «свобода», «воспитание», «человек».

Св. Василий Великий следующим образом объясняет понятие примышления:

«...примышлением... называется подробнейшее и точнейшее обду­мывание представленного, которое следует за первым чувственным представлением; почему в общем употреблении называется оно раз­мышлением (έπιλογισμός), хотя и не собственно. Например, у всякого есть простое представление о хлебном зерне, по которому узнаем ви­димое нами. Но при тщательном исследовании сего зерна входит в рассмотрение многое, и даются зерну различные именования, обозна­чающие представляемое. Ибо одно и то же зерно называем то плодом, то семенем, то еще пищею - плодом как цель предшествовавшего зем­леделия, семенем как начало будущего, пищею как нечто пригодное к приращению тела у вкушающего. Каждое из сих сказуемых и по при­мышлению умопредставляется, и не исчезает вместе с гортанным зву­ком, но представления сии укореняются в душе помыслившего. Одним словом, обо всем, что познается чувством и в подлежащем кажется чем-то простым, но по умозрению принимает различные понятия, го­ворится, что оно умопредставляемо по примышлению»⁶⁶.

Примышление как разработка темы позволяет представить содержание речи в систематическом, развернутом и полном виде, то есть уяснить, что и каким образом можно сказать на данную тему и какие ходы мысли будут убедительными для аудитории. Рассмотрим пример примышления.

«Церковь Православная потому так себя называет, что она признает себя и проповедует самым совершенным на земле выражением Хри­стовой истины, причем истину она понимает не в смысле только из­вестных теоретических положений о Боге, мире и человеке (которые можно повторять и одним языком), а в смысле истинной, возрожден­ной жизни. Для этой жизни вероучительные определения, конечно служат посылками (не философскими только, но и практическими; не­даром все вероучение Церкви так часто повторяется в молитвословиях и песнопениях), но усвояется она только переживанием, обучением, привычкой, одним живым деятельным общением с Церковью. В силу этого самосознания Церковь должна отличаться исключительностью, не терпеть в себе никакого компромисса, так или иначе грозящего чистоте и неповрежденности ее духовного достояния. Она отвергает из себя еретиков, искажающих самое существо ее жизни; раскольни­ков, отторгающихся от церковного общения из-за каких-нибудь не­догматических причин (другими словами, предпочитающих свои лич­ные, партийные или национальные пожелания церковной жизни, не чувствующих неразумности этого предпочтения), тяжких, нераскаян­ных грешников, практически отрицающих ее жизнь. Но и ко всем со­грешающим отношение Церкви отнюдь не есть какая-нибудь уступка или безразличие: Церковь только ждет их обращения и надеется на не­го и потому пока не произносит своего окончательного приговора; в случае же нераскаянности и эти малые и обыкновенные грехи удаляют человека от Церкви. Достаточно вспомнить, что и о раскаявшемся обыкновенном грешнике его духовник на исповеди молится: «... при­мири и соедини его святей Твоей Церкви»⁶⁷.

□ В основе статьи святейшего Патриарха Сергия, в то время епископа Ямбургского и ректора Петербургской Духовной Ака­демии, лежит положение о Церкви. Автор рассматривает имя -«Церковь Православная», указывает причину такого названия, которая состоит в том, что Церковь проповедует и выражает Христову истину.

□   Церковь понимает истину определенным образом: (1) в смысле истинных вероучительных положений и (2) в смысле ис­тинной жизни. Теоретические положения и истинная жизнь яв­ляются частями понимания истины Церковью.

□   Вероучительные определения служат посылками, то есть условием истинной жизни в Церкви; эти посылки-условия разде­ляются на виды: философские и богослужебные.

□   Вероучение усвояется христианином, то есть действует и проявляется в результате действия посредством живого обще­ния верующих с Церковью.

□   Указанные свойства Церкви (совершенное выражение ис­тины Христовой; руководство истинной жизнью, ведущей ко спасению) являются причиной ее исключительности, поэтому особенность Православной Церкви состоит в том, что она со­держит чистое и неповрежденное учение и не терпит в себе ком­промисса.

□   Всякое действие, несовместимое с учением Церкви (то есть противоположное ему в том или ином смысле), разделяется на три вида: ереси, расколы и тяжкие грехи.

□   Сущность ереси в отвержении учения Церкви, сущность раскола в отторжении от церковного общения, сущность тяжко­го греха в практическом отрицании жизни Церкви.

□   Условием устранения этой несовместимости, то есть при­соединения к Церкви, является покаяние.

□   Итак, положение речи: «Церковь Православная является самым совершенным на земле выражением Христовой истины» развертывается путем примышления нового содержания к его смысловым частям, терминам, или к положению.

Как видно из примера, инструментами примышления являют­ся определенные общепринятые ходы мысли: имя, причина, об­раз действия, качество, свойство, вид и род, сущность, совмес­тимость и несовместимость. Каждый из таких ходов мысли предполагает вопросы: почему? каким образом? с какой целью? и  т. д., которые в ходе изобретения ставятся к положению. Раз­вернутые ответы на эти вопросы и представляют собой основу содержания высказывания. Ключевые слова текста, то есть те слова, которые образуют его смысловой каркас и создают единство мысли, взаимосвязаны таким образом, что значения более общих ключевых слов подчи­няют себе значения менее общих, поэтому весь текст по смыслу сводится к двум или трем понятиям, которые в свою очередь сводятся к понятию Церкви.

Понятие топа. Важнейшим инструментом примышления и источником изобретения является место или топ.

Топ представляет собой положение, которое рассматривается как пра­вильное или истинное и является основанием аргумента.

Например: «Чего ищет наука в неизмеримом пространстве вселенной и в тайных хранилищах природы человеческой? - Ис­тины. Утвердите, что нельзя найти ее, вы поразите науку смер­тельным ударом». Это высказывание из речи святителя Филарета Дроздова представляет собой умозаключение, в котором мень­шая посылка выражена топом: цель науки - истина, другой топ, который можно сформулировать следующим образом: наука су­ществует как целесообразная деятельность, составляет опу­щенную большую посылку, поэтому первый, как бы самоочевид­ный вывод означает: наука существует, поскольку она ищет истину. Вторая часть умозаключения доказывает уже невозмож­ность существования науки, если не существует истины как ее цели.

 Топы обычно опускаются в рассуждениях именно потому, что представляются общеизвестными, самоочевидными и не требующими   обоснования.                                                                                              

Топ является ценностным суждением, поскольку понятия, которые его составляют (истина, жизнь, единство, убивать), рас­сматриваются как положительные или отрицательные ценности и принимаются в качестве цели или смысла человеческих помы­слов и поступков.

Топы являются важнейшей составной частью аргументации. Топ выступает как критерий приемлемости умозаключения независимо от его логической правильности. Согласие при­нять доводы основано на принятии топов.

Топосы (буквально «места») — это те или иные факты жизни и мысли, которые способны сделать наш силлогизм⁶⁸ вполне убедитель­ным, несмотря на его материальную нелепость или просто непонят­ность.

Допустим, что кто-нибудь совершил какое-нибудь преступление, за которое по закону полагается определенное наказание. Иван убил Петра, а за убийство требуется наказание смертной казнью. Следова­тельно, заключает силлогистика, Иван должен подвергнуться смерт­ной казни. Но вот на суде, при разбирательстве дела Ивана, выясняет­ся, что Иван страдает нарушением умственной деятельности. Тогда рушится все рассуждение, и суд вместо казни Ивана отправляет его в больницу или дает такое легкое наказание, которое ничего не имеет общего с тем, что требуется по закону. Топосом в данном случае явля­ется факт умалишенного состояния Ивана. И защитнику на суде дей­ствительно ничего не стоит убедить суд нарушить тот абсолютный силлогизм, который требуется по закону и фактически часто применя­ется в жизни. И делает он это только при помощи подробного доказа­тельства сумасшествия Ивана. А ведь если бы наказание механически следовало за законом, то тогда и суда никакого не потребовалось бы, а все было бы ясно и без всякого суда»⁶⁹.

Но на самом деле истинность или правильность топа, на ос­нове которого строится аргумент, далеко не всегда являются оче­видными и бесспорными. Поэтому при построении и при анализе аргументации важно понимать, какие именно общие места лежат в ее основании.

Общие и частные топы. Топика (система топов) организо­вана иерархически: существуют общие места большей или меньшей значимости, при этом одни топы зависят от других.

Рассмотрим пример.

«Коренное положение всякой истинной философии есть положение, что ⁽¹⁾ бытие полное и независимое принадлежит одному Богу; ⁽²⁾ все другое, что ни существует, истинно существует только потому, что на­ходится в какой-нибудь связи с Божественным.

Итак, первый и высший образ бытия есть бытие Божественного су­щества в самом себе. Но Божество не остается заключенным в себе самом. ⁽³⁾ Оно открывает себя в мире: с одной стороны, в мире физи­ческом, с другой, в мире нравственном; в мире физическом без ведома и воли существ, в которых Оно открывает себя, в мире нравственном -при посредстве их сознания и воли. В мире нравственном мы встреча­емся с понятием правды. ⁽⁴⁾ В мире нравственном Бог открывает Св­оя как существо бесконечно святое и праведное. ⁽⁵⁾ Существа нравст­венные сознают идею правды Божественной и ⁽⁶⁾ в своей воле осуще­ствляют ее.

.... Каждое нравственное конечное существо имеет различные спо­собности: кроме способностей, относящихся непосредственно к дей­ствованию, ⁽⁷⁾ способности познания и ⁽⁸⁾ способности чувствования. Для каждого ряда этих способностей есть свое особенное совершенст­во, определяемое идеей Божественного в особенном ее приложении к каждому ряду. ⁽⁹⁾ Долг нравственного существа есть непрерывно раз­вивать в себе и в других эти способности согласно с идеей Божест­венного и таким образом все выше и выше возводить их к совершенст­ву. Чем полнее и совершеннее будет такое развитие, тем полнее, тем совершеннее нравственное существо будет проявлять и изображать собою Божественное»⁷⁰.

□   Рассуждение К. А. Неволина вводит систему общих мест (топов), лежащих в основании права. Курсивом под номерами выделены общие места (в тексте примера подразумеваются по­ложения: человек есть нравственное существо,  человек есть конечное существо, которые также являются общими местами). Каждое из выделенных общих мест связано с другими таким об­разом, что положение (9) основано на положениях (7), (8); по­следние, в свою очередь, основаны на положении (6) и т. д., вплоть до положения (1), которое поэтому и занимает высшую позицию в иерархии общих мест.

□   Все приведенные общие топы являются основанием част­ных топов права: общество есть союз нравственных существ; человек существует в обществе; верность человека обществу есть правда (Justitia)⁷¹.

Если мы стремимся найти, обосновать и оценить смысл ху­дожественного творчества, технического конструирования, поли­тики, воспитания детей и вообще любого вида деятельности че­ловека, а также конкретного поступка или произведения, то бу­дем вынуждены обратиться к топам, относящимся к соответст­вующему виду деятельности, а при необходимости - и к более высоким. Только если в обществе существует признанная систе­ма общих мест, в нем возможно обсуждение и решение проблем, то есть успешная аргументация, которой обеспечивается нор­мальное развитие общества как единого целого.

Общие топы. Система общих мест не только иерархична, но и сложно организована: существуют топы различной степени общности, различного строения и назначения.

Общие топы представляют собой суждения, значимые во всей культуре  и приемлемые для любой аргументации.

Например, «целое важнее части»; «нормальный человек отве­чает за свои поступки»; «закон обязателен для всех»; «гражданин обязан быть лояльным к законной власти»; «государственная власть ответственна за благосостояние общества» и т. д. Особен­ность общих топов состоит в том, что любой человек, отри­цающий их значимость, уже самим фактом такого отрицания исключает себя из общества и из культуры.

 Общие топы  высшей ступени иерархии (конечные топы) содержатся в Священном Писании, именно к ним сводятся все остальные топы.       

Истолкование таких конечных топов не может быть произ­вольным (если каждый толкует их по-своему, они перестают быть общими).

Если топика есть часть духовной культуры, а культура есть хранимый опыт, то отсюда следует, что духовная традиция со­храняется в Священном Предании Церкви и ее положения фор­мулируются в богословском знании, конкретно: в догматическом и нравственном богословии Православной Церкви.

Частные топы представляют собой суждения, принимаемые лишь от­дельными общественными группами.

Так, положение «знание выше успеха» является обязательным в академической среде, а положение «доказательство вины ле­жит на обвинителе» обязательно в судебной практике. Всякий, кто публично обращается к аудитории ученых, юристов или по­литиков, обязан учитывать частные топы и опираться на них - в противном случае его аргументация будет отвергнута.

Различие между общими и частными топами объективно и определяется не чьим-то мнением, пусть это будет даже мнение большинства, но смысловыми отношениями между топами и строением культуры.

Внешние (содержательные) и внутренние (логические) топы. Топ имеет сложное строение: в нем выделяются две смы­словые составляющие — содержательная и логико-семантическая, которые обозначаются соответственно как топ внешний и топ внутренний.

Внешний топ представляет собой сочетание смысловых категорий, ко­торые в совокупности обозначают соединение и соотношение смысло­вых ценностей, свойственное определенному мировоззрению или опре­деленной культурной традиции.

Так, в выражении «рассекать значит убивать» можно уви­деть сочетание слов «рассекать» и «убивать» - подлежащего и сказуемого ценностного суждения, соединение которых является смысловой основой суждения - содержательным топом. Форма отношения между ними: А с В является выражением логиче­ского топа, который называется «вид -род», поскольку рассече­ние рассматривается как вид убиения.

Логический топ представляет собой отношение между понятиями или высказываниями, посредством которого делается ход мысли.

Отношение вида к роду как логический топ, однако, предпо­лагает не просто включение одного понятия в другое, но вполне определенные логические последствия.

С любой парой понятий, которые соотнесены как род и вид, можно оперировать строго определенным образом. Действитель­но, всякое рассечение является убиением, следовательно, если некое живое существо рассечено, то оно убито, но не наоборот. Кроме того, сущность рассечения (вида) и убиения (рода) состо­ит в том, что разрушается и прекращает существовать некое це­лое, поэтому рассечение входит как вид в убиение, убиение вхо­дит как вид в уничтожение, уничтожение входит как вид в смерть или прекращение бытия. Но поскольку, скажем, сожжение также является прекращением бытия, то в определенном выше смысле сожжение аналогично или подобно рассечению.

Поэтому установление отношения между понятиями через внутренний топ приводит к вполне определенным возможностям построения аргументов.

Разделение логического и содержательного топов необходи­мо. Логический топ подобен ходу фигуры в шахматной игре: ла­дья, ферзь, конь могут ходить лишь определенным образом, но каждый конкретный ход определяется ситуацией на шахматном поле и замыслом игрока.

Содержательный топ сохраняется независимо от способа ис­толкования отношений между его частями.

Так, в выражениях «рассекать значит убивать»; «рассекать не значит убивать»; «где рассечение, там и умерщвление»; «ко­гда рассекают, умерщвляют»; «рассечение подобно умерщвле­нию»; «рассечение хуже умерщвления» и т. п. содержательный топ как сочетание самих понятий «разделение» и «убийство» со­храняется, но изменяется форма отношения между подлежащим и сказуемым, то есть логический топ.

Поэтому в зависимости от того, какой логический топ мы включим в содержательный, мы получим (1) различное соотно­шение ценностей; (2) различные возможности построения умо­заключения с использованием данного содержательного топа; (3) различный состав аргументов, для которых данный содержатель­ный топ будет основанием. Но при этом сам состав ценностей сохранится.

Так, принципиально различными будут мировоззренческие позиции авторов каждого из следующих утверждений: » «Нравственные принципы выше материальных интересов».

•  «Материальные интересы выше нравственных принципов».

•  «Нравственные принципы суть материальные интересы».

•  «Материальные интересы суть нравственные принципы».

Утверждения каждого из них определенным образом несо­вместимы с утверждениями других; из каждого утверждения можно построить умозаключения только определенного вида; каждое из этих утверждений может быть, если принять его как топ, критерием правильности аргументации определенного со­держания и направления. Но все четверо утверждающих несо­вместимые положения не лишены возможности прийти к согла­сию, потому что они говорят об одном и том же: для них ценно­стями будут материальные интересы в соотношении с нравствен­ными принципами. Иными словами, у них есть общий язык, в пределах которого они могут ставить и обсуждать нравственные проблемы. Но всем им будет трудно говорить о нравственности с человеком, которому вообще не приходит в голову соотнести нравственные принципы с материальными интересами.

Число логических топов ограничено, и в совокупности они образуют своего рода алфавит смысловых отношений.

Логические топы как источники изобретения. Приступая к разработке темы, ритор анализирует ее содержание посредством последовательного применения топов к теме в це­лом и к отдельным ее элементам⁷². Последовательность исполь­зования топов может быть различной и зависит от конкретного содержания темы и уместности ее рассмотрения в том или ином аспекте. Но если следовать статусам проблемы, то состав и последовательность применения топов к теме примет следующий вид:

1.   описательные, или обстоятельственные, которые исполь­зуются в основном для установления, определения и оценки фак­тов и для построения аргументов, связанных с фактическими, предметными обстоятельствами аргументации;

2.    модально-оценочные, которые используются для установ­ления отношений между лицом и действием;

3.    причинно-следственные, которые используются для уста­новления зависимости явлений;

4.    определительные, которые используются в основном для установления отношений между понятиями и для построения определений;

5.    сопоставительные, которые используются в основном для развития мысли.

 

1. Описательные (обстоятельственные) топы

 

Описательные топы в основном используются для изложения и обсуждения фактов. С точки зрения риторики фактом является не всякое событие, но лишь значимое деяние, данные о котором могут быть истинными или ложными и которое может быть оце­нено как хорошее или плохое.

Не имеет смысла обсуждать события, не зависящие от сво­бодной воли человека, например, явления природы сами по себе, которые можно только изучать. Но имеет смысл обсуждать ре­зультаты изучения таким-то ученым таких-то явлений природы. Само слово факт происходит от латинского faction - деяние, поступок, произведение. Именно в этом смысле Вселенная явля­ется фактом.

Факт представляет собой действительное осмысленное завершенное деяние определенного лица или группы лиц, которое было совершено в соответствии с замыслом в определенном месте, в определенное время, при определенных обстоятельствах, определенным образом и средства­ми, которое привело к качественно новому положению вещей и изменило ход последующей деятельности в определенном отношении.

«... так как то, что невольно, двояко: одно по причине насилия (вы­нужденное действие - А. В.), другое по причине неведения, то добро­вольное противоположно и тому и другому. Ибо добровольное есть то, что происходит ни по причине насилия, ни по причине неведения. Поэтому добровольное есть то, чего начало, то есть причина находит­ся в самом делающем, знающем все в отдельности, через посредство чего совершается действие и в чем оно заключается. А все в отдельно­сти есть то, что у ораторов (т. е. в риторике - А. В.) называется об­стоятельственными членами (топами - А. В.), как, например, кто? то есть тот, кто совершил; кого? то есть того, кто потерпел; что? то есть то самое, что сделано, быть может, совершил убийство; чем? то есть орудием; где? то есть в каком месте; когда? то есть в какое время; как? тот есть какой образ действия; почему? то есть по какой причине»⁷³.

Факт имеет сложный состав. Сообщение о факте может быть в различной степени достоверным - частично истинным, частич­но ложным, поэтому и смысловые элементы факта могут оцени­ваться по отдельности и различным образом.

Для ясного понимания и словесной формулировки факта не­обходимы его анализ и синтез - разложение на смысловые соста­вляющие, рассмотрение и обсуждение каждой из них и соедине­ние смысловых составляющих в одно целое.

Описательные топы представляют собой отношения между словами и понятиями, необходимые для полного представления, обсуждения и  принятия, то есть установления факта.

Установление и точная формулировка факта дают основание для его последующей оценки: от того, как представлен факт, за­висят наличие и характер ответственности за действие.

I. Действие - претерпевание. Качественная определен­ность и значимость действия проявляются в том, как оно изме­няет состояние объекта, на который направлено. Как значимые могут рассматриваться только такие действия, которые повлекли за собой определенные положительные или отрицательные по­следствия.

Содержание двух одинаковых действий (например, слов «Здравствуй, Вася») будет различным в зависимости от того, об­ращены они к приятелю или к постороннему, старшему по поло­жению человеку. В первом случае такие слова будут простым приветствием, а во втором - дерзостью.

Действие может повлечь за собой непосредственное претер­певание и быть однородным с ним, как при физическом толчке, но может иметь спусковой эффект, как нажатие на гашетку пис­толета или произнесенное слово, последствия которого - внутреннее изменение объекта, подвергшегося действию. В послед­нем случае претерпевание становится качественно необратимым: «Слово не стрела, а в сердце язвит».

Ниже следует пример из «Второго обличительного слова на царя Юлиана» св. Григория Богослова. Фактическая часть обли­чительных слов против Юлиана Отступника строится на основе топа «действие - претерпевание», посредством которого образ христианского поведения противопоставляется образу поведения язычника: «Не будем неумеренно пользоваться обстоятельствами времени, не допустим излишества в употреблении своей власти, не будем жестокосердны к тем, которые нас обижали, не будем делать то, что сами осуждали... Победим мучителей правдолю­бием»,⁷⁴ - вот главная мысль святителя. Но это не означает, что св. Григорий отказывается от оценки как сочинений и действий императора Юлиана, так и их последствий: ответственность оп­ределяется мерой претерпевания.

«Итак, сие тебе слово, ценимое христианами не ниже нелепостей Порфириевых⁷⁵, которыми вы восхищаетесь, как божественными гла­голами, и не ниже твоего «Мисопогона» или «Антиохика»⁷⁶, ибо тем и другим именем надписываешь ты свое сочинение. Его делали важным твоя порфира и льстецы, всему в тебе удивлявшиеся, а теперь стало оно бородою, которую все таскают, рвут и осмеивают, равно как и трудившихся над нею. В нем, как будто рассуждая о чем-то важном, ты весьма надмеваешься тем, что не имеешь излишней заботливости о теле и никогда не чувствовал неварения пищи от многоядения, а с на­мерением умалчиваешь о том, что так жестоко гнал христиан и ис­треблял сей многочисленный священный народ. Но какой вред для общества, когда один человек страдает неварением пищи, или имеет естественную отрыжку? Когда же воздвигнуто было такое гонение и произведено столько замешательства, тогда не должна ли была Рим­ская держава прийти в худое положение, как и действительно оказа­лось на опыте? Сей воздвигаем тебе памятник, который выше и славнее столпов Геракловых. Те были водружены на одном месте и види­мы только приходившими туда, а сей памятник, переходя от одного к другому, не может не быть везде и всем известен. И твердо знаю, что поздние времена увидят его обличающим тебя и твои дела, а также научающим и всех прочих не отваживаться на подобное восстание против Бога, чтобы, поступая подобно тебе, не получить одинакового с тобою воздаяния»⁷⁷.

Текст фрагмента построен на сопоставлении двух рядов дей­ствий и претерпеваний: 1) философского образа жизни и аполо­гии язычества, которые были предметом особого попечения и гордости Юлиана, но особого влияния не имели, то есть не по­влекли за собой претерпевание общества; и 2) сокрушительных последствий идеологической деятельности императора-язычника. Значение последних определяется характером их претерпевания обществом.

II. Предыдущее - последующее. Посредством этого топа устанавливается отношение расположенных в последова­тельном порядке состояний предмета мысли. При этом преды­дущее не обязательно является причиной последующего.

Так, молодость предшествует зрелости и старости; перегово­ры - заключению соглашения; голоса птиц - восходу Солнца; замысел - поступку.

Смысловой порядок отделяется от времени. Такое отвлечен­ное понимание топа позволяет различным образом рассматри­вать отношения между предыдущим и последующим. Предыду­щее действие или состояние может рассматриваться в отношении к последующему: (1) как более значимое; (2) как равноценное; (3) как менее значимое.

Св. Иоанн Дамаскин вслед за Аристотелем⁷⁸ и классической античной диалектикой устанавливает четыре основных способа толкования топа предыдущее/последующее и пятый способ - по­нимание предыдущего/последующего как причины и следствия:

1. Предыдущее - последующее как «старшее и младшее для одушевленных предметов и более и менее   древнее - для неодушевленных».

Понятия предыдущего и последующего связаны с идеей вре­мени. Аристотель в «Метафизике» пишет: «... Невозможно, что­бы движение либо возникало, либо уничтожилось (ибо оно существовало всегда), так же и время не может возникнуть или унич­тожиться: ведь если нет времени, то не может быть и «раньше» и «после»⁷⁹. В «Риторике» Аристотеля предыдущее - последующее рассматривается следующим образом: «... топ получается из данных времен, когда, например, говорил Ификрат⁸⁰ в своей речи против Гармодия⁸¹: «Если бы я прежде чем сделать дело, попро­сил у вас статуи, вы бы мне дали ее? И вы не дадите ее, когда я сделал дело? Не обещайте же, когда имеете в виду что-нибудь, и не отнимайте, когда получили желаемое».⁸² В «Топике» трактов­ка предыдущего и последующего сходна: «Рассмотрение, исхо­дящее из следования, двояко, ибо в следовании есть предшест­вующее и последующее; например, у учащегося незнание — предшествующее, а знание - последующее. Большей же частью лучше то, что следует позже»⁸³.

Исходя из представления о порядке как следовании во време­ни, св. Василий Великий обосновывает несостоятельность науки как средства построения картины мира тем, что характерное для науки отрицание предыдущих теорий последующими делает со­мнительной любую научную теорию.

«Эллинские мудрецы много рассуждали о природе, - и ни одно их учение не осталось твердым и непоколебимым, потому что последую­щим учением всегда ниспровергалось предшествующее. Посему нам нет и нужды обличать их учения - их самих достаточно друг для друга к собственному низложению»⁸⁴.

2. Предыдущее - последующее в логическом смысле: преды­дущее рассматривается как условная   возможность последующего⁸⁵.

«Предыдущее по природе, то есть то, что полагается вместе с дру­гим, но не полагает другого, и что как устраняет другое, так и само устраняется им. Так, животное есть предыдущее в отношении че­ловека. В самом деле, если есть животное, то человека еще не будет; ибо человек есть одно из животных. Наоборот, если нет человека, то животное будет, так как и лошадь, и собака - животные. Равным обра­зом, если есть человек, то непременно будет и животное, ибо человек есть животное»⁸⁶.

Исходя из принятого представления о приоритете предыду­щего перед последующим как первичного перед вторичным,

св. Василий Великий дает обоснование первичности света перед тьмой: бытия как блага перед небытием как отсутствием блага.

«Разум спрашивает: сотворена ли тьма вместе с миром и первоначальнее ли она света, а потому точно ли худшее старше? - От­ветствуем, что и сия тьма не что-либо самостоятельное, но видоизме­нение в воздухе, произведенное лишением света. Какого же света ли­шенным вдруг нашлось место в мире, так что поверх воды стала тьма? Полагаем, что если было что-нибудь до составления сего чувственного и тленного мира, то оно, очевидно, находилось в свете... когда по Божьему повелению вдруг распростерто было небо вокруг того, что заключилось внутри собственной его поверхности, и стало оно непре­рывным телом, ... тогда по необходимости само небо сделало неосве­щенным объемлемое им место, пресекши лучи, идущие совне. Ибо для тени нужно быть в одно время свету, телу и неосвещенному месту. Та­ким образом, тьма в мире произошла от тени небесного тела»⁸⁷.

3. Предыдущее - последующее как линейный поря­док, например, порядок букв в алфавите. В Священном Писа­нии /Ин. 1:1-3/ и в творениях св. Отцов топ предыдущее - после­дующее используется в абстрактном значении порядка, который может рассматриваться независимо не только от конкретного временного следования, но и от времени вообще. Эта мысль вы­ражена еще неоплатониками, но разработана Оригеном⁸⁸ и пол­ностью развита великими Каппадокийцами - св. Василием Вели­ким, св. Григорием Богословом и св. Григорием Нисским.

«Поелику начало естественным образом предшествовало тому, что от начала, то повествующий о вещах, получивших бытие во времени, по необходимости всему предпоставил это выражение: в начале со­твори. Было нечто, как вероятно, и прежде сего мира, но сие хотя и постижимо для нашего разумения, однако же не введено в повество­вание как несоответствующее силам новообучаемых и младенцев ра­зумом. Еще ранее бытия мира было некоторое состояние, приличное премирным силам, превысшее времени, вечное, присно продолжаю­щееся. В нем-то Творец и Зиждитель всяческих совершил создания — мысленный свет, приличный блаженству любящих Господа, разумные и невидимые природы и все украшение умосозерцаемых тварей, пре­восходящее наше разумение, так что нельзя изобрести для них и на­именований... А когда уже стало нужно присоединить к существую­щему и сей мир - главным образом училище и место образования душ человеческих, а потом и вообще местопребывание для всего подлежа­щего рождению и разрушению, тогда произведено сродное миру и на­ходящимся в нем животным и растениям преемство времени, всегда поспешающее и протекающее и нигде не прерывающее своего тече­ния»⁸⁹.

4. Предыдущее - последующее как иерархия (сначала епископ, потом пресвитер). При этом приоритет может отда­ваться как предыдущему, так и последующему. Исходя из пред­ставления о порядке как целесообразной последовательности воплощения замысла, св. Григорий Нисский обосновывает со­творение человека как завершающий этап творения. Поэтому последующее (человек) рассматривается как более значимое, чем предыдущее, а предыдущее - как предвосхищение последующе­го.

«И все богатство твари, на земле и в море, уже было приготовлено, но еще не было того, кому владеть этим. Ибо не появилось еще в мире существ это великое и досточестное существо, человек. Ведь не подо­бало начальствующему явиться раньше подначальных, но сперва при­готовив царство, затем подобало принять царя. Потому Творец всего приготовил заранее как бы царский чертог будущему царю: им стала земля, и острова, и море, и небо, наподобие крыши утвержденное во­круг всего этого, и всякое богатство было принесено в эти чертоги».⁹⁰ 5. К этим четырем аристотелевым трактовкам св. Иоанн Да­маскин   добавляет   возможную   трактовку   предыдущего   как причины    и    действия⁹¹, которая будет рассмотрена ниже как отдельный топ.

III. Место (положение). Посредством этого топа уста­навливается расположение предмета мысли в отношении к смеж­ным предметам и к действию. Действие может происходить в определенном физическом или смысловом пространстве и по смыслу ограничено местом, поэтому понятие места неразрывно связано с понятием границы.

«Телесное место есть граница объемлющего, которою замыкается то, что Объемлется, как например воздух объемлет, тело же Объемлет­ся. Но не весь объемлющий воздух есть место тела, которое Объемлет­ся, а граница объемлющего воздуха, прикасающаяся к объемлемому телу. И то, что объемлет, вовсе не находится в том, что Объемлется.

Есть же и духовное место, где мысленно представляется и где нахо­дится духовная и бестелесная природа, где именно она пребывает и действует, и не телесным образом Объемлется, но духовным образом. Ибо она не имеет внешнего вида для того, чтобы быть объятою телес­ным образом»⁹².

Действительно, когда мы имеем в виду так называемые иде­альные предметы, то определяем их место как относительное значение: место теории множеств в современной математике означает позицию теории множеств в иерархии математических наук и относительно сродных ей дисциплин.

Топ места имеет большое значение, потому что с ним связана возможность описания. Когда мы описываем какой-нибудь предмет, то изображаем его место по отношению к смежным предметам и взаимное положение его частей. «Описуемо, - ука­зывает далее св. Иоанн Дамаскин, - то, что обнимается местом, временем или пониманием; неописуемо же то, что не обнимается ничем из этого. Следовательно, одно только Божество неописуе­мо, так как Оно безначально и бесконечно и все объемлет и ни­каким пониманием не Объемлется. Ибо только одно Оно непостижимо и неограниченно, никем не познается, но только Само созерцает Себя Самого. Ангел же ограничивается и временем, ибо он начал свое бытие, и местом, хотя и в духовном смысле, как мы раньше сказали, и непостижимостью. Ибо они некоторым образом знают и природу друг друга, и совершенно ограничива­ются Творцом. А тела ограничиваются и началом, и концом, и телесным местом, и постижимостью»⁹³. Рассмотрим пример.

«По твоим словам, те из иконоборцев, что понаглее и позловреднее, полагая мудростию хитроумие, задают вопрос: которая из икон Хри­ста истинная - та, что у римлян, или которую пишут индийцы, или греки, или египтяне - ведь они непохожи друг на друга, и какую бы из них ни объявили истинной, ясно, что остальные будут отвергнуты. Но это их недоумение, а вернее кознодейство, о прекрасное изваяние Православия, можно многими способами отразить и обличить как ис­полненное великого безумия и злочестия.

Во-первых, можно сказать им, что они сразу же тем самым, с помо­щью чего решили бороться против иконотворения, даже против воли засвидетельствовали его существование и поклонение [иконам] по всему миру, где есть христианский род. Так что они скорее говорят в пользу того, что пытаются опровергнуть, и уловляются собственными доводами...»⁹⁴

Контраргумент, так называемый ad hominem (к человеку), ос­нован на противопоставлении топа место топу лицо-действие. Разделительное суждение полемического противника (о зависи­мости изображения от особенностей разных народов, из чего должно следовать, что каждый народ изображает на иконе не Спасителя, а собственный образ) святитель Фотий сводит по­средством топа места, через который слова полемического про­тивника включаются в структуру обоснования. Христианский мир повсеместно изображает Спасителя, следовательно, иконо­пись отражает древнее предание Церкви.

IV. Время. Посредством этого топа определяется состояние или изменение предмета мысли, но главным образом уместность поступка и его последствия, поскольку всякое движение проис­ходит во времени.

«В обстоятельстве 'когда?', - указывает св. Иоанн Дамаскин, — бе­рется во внимание тоже не время вообще, а его качество, например, в праздник или в простой день, час, месяц или годы и подобное. Итак, позаботься, чтоб все время жизни твоей было непрерывною цепью до­брых дел. Но вместе помни, что всему свое время. Есть система выжи­дания благоприятнейшего времени, в которое дело приносит обиль­нейший плод»⁹⁵.

Существенным свойством времени являются его противоре­чивые свойства - необратимость и вместе с тем ритмичность, повторяемость.

«Как и земледельцы несмысленные, пропустившие время удобное, хотя и сеют, но погубляют семя, яко не в то время, когда должно, се­ют; так и несмысленные грешники будут некогда искать спасения, но не получат того, яко тогда будет время суда, а не покаяния. Ныне вре­мя сеяти, искати, просити, толкати в двери Божия милосердия, когда Бог обещал услышати и помогати, и слушает и помогает. Глаголет бо: «во время благоприятно послушах тебе, и в день спасения помогох ти. Се ныне время благоприятно, се ныне день спасения» II Кор. 6:21»⁹⁶.

V. Состояние. Состоянием называется наличное соотноше­ние качеств или формы предмета, обусловленное его внутренни­ми изменениями или воздействием внешних обстоятельств.

Топ состояния используется для обоснования значимости действия, а также для оценки действия по состоянию деятеля. Если за основу принимается действие, то значимость действия переносится на состояние, если за основу принимается состоя­ние, то на него переносится оценка состояния.

Пример оценки состояния по действию содержится в ниже­следующем фрагменте из «Сокровища духовного» святителя Ти­хона Задонского.

«Видим, что люди, вшедши в баню, омываются от скверн и пороков телесных, и исходят из бани чисти и одеяни в белую рубашку. Тако христиане, вшедши в баню святого крещения, омываются от скверн греховных, очищаются и освящаются, и одеваются пресветлою и предрагою правды Христовой одеждою, яко порфирою царскою; и де­лаются сынами небеснаго Царя и наследниками небеснаго царствия; и исходят оттуду чисти, святи, праведни, яко Апостол им утешительно глаголет: омыстеся, освятитеся, оправдистеся именем Господа на­шего Иисуса Христа, и Духом Бога нашего /2 Кор. 6:2/. Откуду святое крещение называется от Апостола банею пакибытия /Тит. 3:5/. Пото­му тем вновь рождаемся, и погибши спасаемся и обновляемся, очища­емся и омываемся, и делаемся новая тварь о Христе».⁹⁷

Пример оценки действия по состоянию деятеля можно уви­деть в «Слове, в котором Григорий Богослов оправдывает удале­ние свое в Понт».

«Мне казалось, что всего лучше, замкнув как бы чувства, отрешив­шись от плоти и мира, собравшись в самого себя, без крайней нужды не касаясь ни дочего человеческого, беседуя с самим собою и с Богом, жить превыше видимого и носить в себе божественные образы, всегда чистые и несмешанные с земными и обманчивыми напечатлениями, быть и непрестанно делаться истинно чистым зерцалом Бога и боже­ственного, приобретать ко свету свет - к менее ясному лучезарнейший, пожинать уже упованием блага будущего века, сожительствовать с ангелами, и, находясь еще на земле, оставлять землю и быть возно-симу Духом горе. Если кто из вас объят сею любовью, то поймет, что говорю, и извинит тогдашнее состояние моего духа. Но слова мои не убедят, может быть, многих, именно всех тех, кому смешным кажется сей род жизни, к которому они не расположены или по собственному неразумию, или потому, что иные проходят его недостойно; подкреп­ляемые завистью, также злонравием и поползновением многих на худшее, они и хорошее именуют худым, любомудрие называют тще­славием. А от сего непременно погрешают в одном из двух - или де­лают зло, или не верят добру»⁹⁸.

Святитель Григорий Богослов изображает свое состояние как основание принятого решения и затем строит так называемую деструктивную дилемму - полемический аргумент против своих оппонентов: те, кто понимают это состояние, не осуждают реше­ние, так как сами его пережили, а те, кто его не понимают, либо неразумны как завистливые, либо недостойны как злонравные.

VI. Внешние обстоятельства. Внешними обстоятельст­вами называются события и обстановка, сопутствующие факту и совместимые с ним, но которые не являются причиной и дейст­вием. Внешние обстоятельства могут благоприятствовать или препятствовать действию и тем самым влиять на характер реше­ния и усилия, необходимые для достижения цели.

«... одного Павла представлю свидетелем моего слова, чтобы из его примера видеть, что значит иметь попечение о душах, и кратковременных ли занятий, малых ли требует сие сведений! А чтобы удобнее сие узнать и понять, послушаем, что говорит о Павле сам Павел.

Не буду говорить об его трудах, бдениях, страхах, злостраданиях от голода, жажды, холода и наготы, о злоумышлениях против него не­верных, о противодействии ему верных. Умалчиваю о гонениях, сон­мищах, темницах, узах, обвинителях, судилищах, ежедневных и еже­часных смертях, о кошнице, о метаниях камнями, о биениях палками, о странствовании, об опасностях и на суше, и на море, и во глубине морской, о кораблекрушениях, об опасности на реках, об опасностях от разбойников, от сродников, об опасностях между лжебратии, о пропитании трудами рук своих, о бескорыстном благовествовании, о том, как Павел был позорищем для ангелов и человеков, когда, стоя между Богом и человеками, за человеков подвизался, и к нему Бог приводил и присоединял народ избранный. Кроме сих внешних под­вигов, кто достодолжным образом опишет ежедневную его попечительность, сердоболие о каждом, заботливость о всех церквах, ко всем сострадательность и братолюбие? Претыкался ли кто - и Павел чувст­вовал немощь. Другой соблазнялся - а Павел приходил в воспламене­ние... Таков Павел, таков всякий подобный ему духом. Но мы боимся, чтобы в сравнении с ними не быть юродивыми князьями Танесовыми /Ис. 3:12/ или приставниками пожинающими, или ложно ублажаю­щими народ... Итак, ужели, хотя дело сие так важно и так многотруд­но для человека чувствительного и скорбного, хотя оно действительно моль костем /Притч. 14:30/ даже для человека с умом, однако опас­ность не велика и последствия не заслуживают внимания?»⁹⁹

Святитель Григорий Богослов использует топ внешних об­стоятельств как модель для сравнительного аргумента, вывод которого: «Надобно прежде самому очиститься, а потом очи­щать; умудриться, а потом умудрять; стать светом, потом про­свещать; приблизиться к Богу, потом приводить к нему других; освятиться, потом освящать. Руководителю необходимы руки; советнику потребно благоразумие».¹⁰⁰

Топ внешних обстоятельств позволяет дать описательную ха­рактеристику личности или действия при построении модели, которая используется в качестве основания различных типов ар­гументов, в данном случае - сравнительного аргумента к преце­денту.

 

2. Причинно-следственные топы

 

Причинно-следственные топы используются для установления и обосно­вания причинно-следственных связей между составляющими факта или между фактами.

Причинно-следственные связи могут мыслиться двояким об­разом: как действующая причина или как конечная причина или цель. В первом случае связь причины и следствия рассматривает­ся как относительно независимая от деятеля, а сам он может включаться в ряд причинно-следственных отношений, выступая в качестве претерпевающей стороны. Во втором случае деятель выключается из причинно-следственных отношений и действия его признаются свободными, а следовательно и ответственными.

В реальной аргументации нередко используются оба вида причины и устанавливается степень связанности и независимости решения.

VII. Причина и следствие. Топ причины, как указывает Аристотель, «заключается в доказательстве, что что-нибудь есть, если есть его причина, и что чего-нибудь нет, если нет причины; ибо причина и то, чему она служит причиной, сосуществуют, и ничто не существует без причины»¹⁰¹.

В топике традиционно выделяются четыре вида причины: «Первая — суть бытия вещи; вторая — то, при наличии чего необ­ходимо есть что-то другое; третья - первое двигавшее; четвертая- то, ради чего»¹⁰².

В риторике в основном рассматриваются конечная причина- цель, замысел, например стремление к власти - причина поли­тической деятельности, и действующая причина, например хо­лодная погода как причина снега. В первом случае действие представляется вытекающим из свободного решения и потому ответственным, а во втором вынужденным.

«Спустя год и несколько месяцев царь, в бытность свою в Никомидии, заболел. Зная, как неверна человеческая жизнь, он принял здесь дар божественного крещения; а отлагал его до настоящего времени потому, что хотел удостоиться этого в реке Иордане. Наследниками своего царства оставил он трех сыновей: Константина, Констанция и Константа, по летам самого младшего. Повелел также, чтобы великий Афанасий возвратился в Александрию, и это повеление дал в присут­ствии Евсевия, который всячески стремился внушить ему противное...

Да не удивляется никто, что обманываемый царь ссылал в ссылку великих мужей: он верил архиереям, которые хотя скрывали свое лу­кавство, однако ж имели все наружные достоинства и тем вводили его в заблуждение. Знающим Священное Писание известно, что и божест­венный пророк Давид был также обманут; и обманул его не архиерей, а домашний и негодный раб, - разумею Сиву, который налгал царю на Мемфивосфея и за то получил его поле. Впрочем, я это говорю не в обвинение пророка, а для того, чтобы защитить царя, показать сла­бость человеческого естества и научить, что не должно слушать толь­ко обвинителей, хотя бы они были и очень достойны веры, но одно ухо надобно оставлять и для обвиняемого»¹⁰³.

Наветы ариан рассматриваются как действующая побуди­тельная причина преследований царем Константином Великим св. Афанасия Александрийского, поэтому действия царя оцени­ваются как вынужденные, что уменьшает ответственность Кон­стантина и переносит ее на другие лица, оказавшиеся причиной гонений на св. Афанасия. Решение же царя Константина принять святое крещение, как и наветы Евсевия, представлены с точки зрения конечной причины, которая повышает ценность деяния, соответственно, в положительном или отрицательном смысле.

VIII. Условие- обстоятельство или совокупность обстоя­тельств, без которых действие не может осуществиться или мо­жет не осуществиться.

Условное суждение (если... то) имеет значение потенциаль­ного отрицания в отличие от топа причины, предполагающего утвердительное суждение (потому что).

«Зло есть тление и смерть. Тогда зло, если для других оно зло, а для себя добро, составляет само себя, и не всецело есть зло - ибо состав­ляет само себя и постольку не есть зло. Если же всецело зло, то и для себя зло, и самоуничтожается и не существует.

Если же и в тлении одних происходит возникновение других, то не тление причина возникновения, но благо из-за преизбытка благости даже из тления одного соделывает возникновение другого. Ибо веще­ство, подчиненное Благу, сотворенное им, благо - ведь Он в начале привел все из не сущего в сущее»¹⁰⁴.

Топ условия используется в обосновании положений, связан­ных с причинно-следственными отношениями, когда по наличию причины устанавливается следствие, и по следствию — причина; в совещательной аргументации - когда рассматриваются возмож­ные следствия решения, условия и обстоятельства согласия; в опровержении - как инструмент приведения к абсурду (как в примере).

3. Модально-оценочные топы

Поскольку человека оценивают по деяниям и словам, содер­жание или образ действия дают основание характеристики лич­ности и прогноза ее последующего поведения в различных си­туациях.

IX. Лицо - поступок. Через отношение лица и действия определяются конкретные свойства лица и свойства действия, связанные с его значимостью и степенью ответственности деяте­ля.

Личность человека не исчерпывается внешними действиями, человек имеет и свою внутреннюю историю - историю души. И тем не менее лицо и действие соотносительны: поступок приоб­ретает определенность в отношении к лицу, его совершившему, а личность проявляет себя не иначе, как в словах и поступках. Св. Иоанн Дамаскин следующим образом определяет этот топ:

«Лицо есть то, что в своих действиях и свойствах обнаруживается ясным и определенным образом, отличным от способа обнаружения однородных существ. Например, Гавриил, беседуя с Пресвятой Бого­родицей, был одним из ангелов, но непосредственно беседовал с ней только он один, отличаясь от единосущных с ним ангелов присутстви­ем в определенном месте и тем, что он беседовал. И Павел, когда он держал речь на лестнице, был одним из числа людей, но своими свой­ствами и действиями он выделяется из всех других людей»¹⁰⁵.

Рассмотрим пример использования топа в аргументации.

«В Антиохии после преемника Флакиллова Стефана, который изгнан был из церкви, предстательство получил Леонтий... Будучи заражен арианскою ересью, он старался скрывать свою болезнь. Видя, что ду­ховенство и прочий народ делятся надвое, что одни в славословии пе­ред словом «Сын» произносят союз, а другие перед тем же словом произносят предлог «во»¹⁰⁶, он произносил славословие шепотом, так что стоявшие и подле него могли слышать только слова «во веки ве­ков». Впрочем, если бы лукавство его души не обнаруживало ничего другого, можно было бы еще сказать, что он придумал такую хит­рость, заботясь о поддержании единомыслия в народе. Но так как вы­мышляемо было множество жестокостей против исповедников исти­ны, а люди, причастные нечестию, удостаивались всевозможного его попечения, то явно было, что он скрывал свою заразу, только боясь народа и Констанция, который сильно грозил дерзающим называть Сына неподобным. Итак, образ его мыслей обнаружился его делами: кто следовал догматам апостольским, тот нисколько не пользовался его попечением и не удостаивался рукоположения; а последователи ариева безумия имели перед ним самое великое дерзновение и возво­димы были по степеням священнослужения»¹⁰⁷.

Для характеристики лица по поступкам отбирается не одно какое-либо действие, но группа взаимосвязанных действий или проявлений личности, которые не могут быть случайными и рас­сматриваться в отношении общей цели или намерения. В таком случае на лицо переносится оценка поступков и ему приписыва­ются соответствующие свойства - хитрость, лицемерие, недоб­рожелательность, несправедливость, жестокость, трусость, - ко­торые связываются с тем образом мыслей, который подвергается критике, в данном случае с арианством Леонтия. Положительная характеристика лица по поступкам и поступков по лицу строится аналогичным образом.

В нижеследующем примере из защитительной речи адвоката Н. П. Шубинского по делу крестьянина Киселева на основе оцен­ки действий дается положительная оценка лица, а затем на осно­ве положительной оценки лица характеризуется деяние:

«Попытаемся же, с другой стороны, уяснить себе вопрос: что такое наказание? Какие цели преследует оно? Первое - удовлетворить об­щественному негодованию против преступника. Но разве здесь можно говорить о нем? Припомните слова Ивана Киселева: «Когда народ уз­нал о событии, он хлынул не в дом, где лежала покойная, а к дому, где был обвиняемый, и, окружив его, все плакали навзрыд». Второе - под­вергнуть преступника мукам. Но разве он мало их вынес за годы своей жизни с покойной, да и теперь, когда события разбили его семейную, личную, общественную жизнь? И третье - осуждают, чтобы оградить общество от злого человека. Таков ли он? Вглядитесь со вниманием -похож ли он на злодея? События еще не делают человека таковым. Есть незабвенные слова, сказанные знаменитым ученым Фейербахом: «На убийство в состоянии душевного возбуждения способны и благородные характеры». А о Киселеве все говорят: «честный, трезвый, преданный заботам и трудам человек». Если такой человек срывается в пропасть, не хочется верить, что это - неразрешимая вина его...»¹⁰⁸

Поведение Киселева до события, о котором идет речь, оцени­вается по свидетельским показаниям как совокупность проявле­ний личности, характеризующих ее нравственные достоинства, поэтому обсуждаемое действие (убийство) рассматривается как случайное и не характерное для подсудимого действие. Из этого следует вывод о бессмысленности уголовного наказания, цели которого связываются с личностью, а не с поступком и представ­ляются как несовместимые именно со свойствами личности. За­щитник строит разделительный аргумент, представляя отдельно каждую из возможных целей наказания как несовместимую с нравственными свойствами личности Киселева, а обобщение строит на основе общей оценки («такой человек»).

X. Образ действия представляет собой содержательную характеристику действия, связанную со свойствами действующе­го лица.

По образу действия дается характеристика сущности или воз­можностей деятеля (присущее действие) или его оценка (хорошо, плохо, правильно, неправильно и т. п.), а также для сопоставле­ния деятелей по действиям или действий по деятелям.

Пример использования топа «образ действия» для характери­стики сущности:

«Ни один мыслящий не согласится, по словам премудрого Кирилла, с тем, чтобы инородные и иноприродные (существа) имели одно и то же действие; но, как существо или природа у них различного порядка, то они должны обнаружить и различное действие»¹⁰⁹.

Сущность, по мысли Святых Отцев Шестого Вселенского Со­бора и императора Константина IV, непосредственно определяет образ действия и открывается по образу действия. Поэтому од­нородность и разнородность действия определяют однородность или разнородность сущности деятеля.

Пример использования топа «образ действия» для оценки: «Писание не упраздняет того, что дано нам Богом для употребления, но только обуздывает неумеренность и исправляет безрассудство. Оно не запрещает есть, рожать детей, иметь деньги и правильно использо­вать их, но запрещает чревоугодничать, прелюбодействовать и так да­лее. Не запрещает думать об этих вещах (ибо они для этого и сотворе­ны), но запрещает думать страстно»¹¹⁰.

В приведенном фрагменте из творений преп. Максима Испо­ведника, как и во многих других святоотеческих творениях, доз­воленное противопоставляется греховному по образу действия: умеренности и неумеренности, разумности и безрассудству, страстности и бесстрастности.

В нижеследующем примере из «Гомилий» св. Григория Па­ламы на образе действия строится сравнительный аргумент об ответственности. При этом сходный образ действия в сравнении богача из притчи о Лазаре с христианином связывается с ценно­стью деяния: деяние христианина при том же образе действия оказывается неизмеримо более ценным в положительном и отри­цательном смысле, чем деяние ветхозаветного Лазаря.

«Братья, богач оный, имея Моисея и пророков, из которых никто не восстал из мертвых, полагал, конечно, что имеет некое извинение; а мы вместе с ними слышим и Восставшего ради нас из мертвых, Кото­рый говорит: "Не собирайте себе сокровищ на земле, а собирайте себе сокровища на небе" /Мф. 6:19-20/. "Просящему у тебя дай, и от хотя­щего занять у тебя не отвращайся" /Мф. 5:42/. "Подавайте милостыню из того, что у вас есть, и все будет у вас чисто" /Лк. 11:41/. А если кто начнет есть и пить с пьяницами, будет жесток к бедным и скуп, то придет, говорится, Господь в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его и подвергнет его одной участи с не­верными /Мф. 24:49-51/. И так как не останется нам никакого извине­ния, то поелику жизнь человека не зависит от изобилия его имения /Лк. 12:15/, пусть имеющий нечто излишне подает неимущим, через это включив себя в сонм спасаемых отца Авраама; а нуждающиеся пусть подражают мужеству Лазаря, терпением своим спасая души свои /Лк. 21:19/ и в смирении напоминая себе о тех недрах Авраамовых, от которых удалены всякая болезнь, печаль и воздыхание /Апок. 21:4/, а пребывают в них радость и веселие и мир божественный и не­скончаемый /Апок. 21:7/. Ибо для того Христос открыл нам через эту притчу о тамошнем состоянии, чтобы нас, улучшенных покаянием, избавить от уготованных наказаний и удостоить вечных радостей. Ес­ли же мы не соделаем себя лучшими чрез покаяние, то весьма нужно опасаться, не умножим ли себе и мучений. Ибо, говорит "раб, который знал волю господина своего и не делал по воле его, бит будет много" /Лк. 12:47/»¹¹¹.

Образ действия как таковой может быть осознанным и наме­ренным в различной степени. Степень свободы и осознанности действия при выборе образа действия определяет ответствен­ность деятеля.

XI. Цель и средство. Средство - технический прием (на­пример: радикальные средства), или инструмент, при помощи которого действие осуществляется (например: транспортные средства).

Цель и средство являются характеристикой в первую очередь лица, совершающего действие, а через лицо и самого действия. Поэтому средства прямо связаны с основанием действия.

Средства всегда целесообразны и однородны с целью, поэто­му их применение рассматривается как свободно избранное и намеренное, - выбор средства предполагает оценку и ответст­венность в отношении к цели. Различение средства и цели также затруднительно, так как цели и средства постоянно меняются местами и средство приобретает самостоятельную ценность.

Положение «цель оправдывает средства» осуждается с нрав­ственной точки зрения и ему противостоит положение «достой­ные цели не могут достигаться недостойными средствами»: характер средства свидетельствует о действительной цели.

На топе средство/цель основана полемическая аргументация св. Григория Паламы, направленная против мнений монаха Вар­лаама и других гуманистов, ошибочно полагавших, будто фило­софское и научное знание может быть путем к спасению и имеет самостоятельную духовную ценность.

«Они говорят, что никому нельзя приобщиться к совершенству и святости, не открыв истинных мнений о сущем, а открыть их будто бы невозможно без различений, умозаключений и расчленений. Они ду­мают таким образом, что хотящий достичь совершенства и святости обязательно должен узнать от внешней науки эти приемы различения, умозаключения и расчленения и в совершенстве овладеть ими; такими доводами они пытаются снова доказать действительность упразднен­ной мудрости. Но если бы, смиренно придя к могущим судить о всем, они захотели научиться истине от них, то услышали бы, что это эл­линское убеждение, учение (ересь) стоиков или пифагорейцев, кото­рые целью созерцания считают как раз знание, приобретаемое через усвоение наук; наоборот, мы называем истинным воззрением не зна­ние, добываемое рассуждениями и умозаключениями, а знание, являе­мое делами и жизнью, единственное не просто истинное, но прочное и непоколебимое: ведь, как говорится, всякое слово борется со словом, но какое - с жизнью? И уж конечно мы не думаем, что приемами раз­личения, умозаключения и расчленения человек способен познать са­мого себя, если трудным покаянием и напряженным борением не из­гонит прежде из собственного ума гордость и лукавство. Поэтому кто не приведет своего ума таким путем и к такому устроению, тот не уви­дит даже своего незнания, а только с этого начинается успешное по­знание самого себя.

Мало того: благоразумный человек не всякое незнание станет осуж­дать, как и не всякое знание мы благословляем. Неужели во всей на­шей практике мы должны смотреть на знание как на последнюю цель? Видов истины, говорит Василий Великий, два: одну истину крайне не­обходимо и самому иметь и другим сообщать как помогающую спасе­нию; а если не узнаем доподлинно истины о земле и океане, о небе и небесных телах, то не будет никакой помехи для обетованного бла­женства. Стоящая перед нами последняя цель - это обещанные Богом будущие блага, богосыновство, обожение, откровение небесных со­кровищ, их приобретение и наслаждение ими; а знания нынешней науки, как мы знаем, привязаны к веку сему. "Если бы чувственные рассуждения представляли истину вещей в будущем веке, то мудрецы века сего стали бы наследниками Небесного Царства; но если ее видит чистая душа, мирские мудрецы окажутся далеки от познания Бога", по слову истинного любителя мудрости Максима. Итак, можно говорить, что без такого знания нельзя достичь совершенства и святости»¹¹².

Понимание св. Григорием соотношения цели и средства зави­сит от характера цели. Если цель - спасение души, то средство -устроение жизни в духовном делании - органически определяет­ся целью и является постоянным. Если целью является достиже­ние мирского знания, то цель связана со средством более свобод­ным образом, поскольку выбор средства зависит от конкретных особенностей поставленной задачи.

 

4. Топы определения

 

Рассмотрев фактическую сторону проблемы, можно присту­пить к определению понятий и к обобщению фактов.

Как источники изобретения топы определения представляют собой хо­ды мысли, посредством которых конкретные данные приводятся к общим понятиям или нормам. Определить - значит указать существенные чер­ты определяемого предмета и отличить его от сходных предметов.

В риторике различаются собственно определения и изрече­ния. Изречение (или риторическое определение) представляет собой фигуру речи, по форме подобную определениям, но не являющуюся определениями по существу, например: «Душа рус­ского народа - певучая душа и высказывается в церковном пе­нии; а все наше богослужение, по содержанию своему, есть не одна молитва словесная и не одна проповедь, но во всем составе своем есть благочестивое созерцание и сердечная песнь Богу»¹¹³.

XII. Присущее и привходящее. Любой объект характе­ризуется множеством особенностей, совокупность которых ле­жит в основе нашего представления о нем. Но среди этих осо­бенностей или черт выделяются существенные и несуществен­ные. Существенные особенности предмета постоянны и сохра­няются в различных его состояниях и отношениях к другим предметам. Некоторые из таких существенных особенностей яв­ляются общими для классов или групп однородных предметов, другие характеризуют отдельные группировки предметов внутри классов.

Присущими являются те особенности предмета, которые от­личаются постоянством при изменении его состояния и без кото­рых существование предмета представляется невозможным. Привходящими являются переменные или необязательные осо­бенности предмета.

Человек может обладать тем или иным цветом глаз, кожи, во­лос, голосом; он может быть мужчиной или женщиной, ребен­ком, юношей, стариком. Но ни одна из этих особенностей не ха­рактеризует человека как такового, ибо люди отличаются от всех других живых существ совокупностью черт - разумом, языком, телесностью. От животных люди отличаются разумом и языком, от ангелов - телесностью.

Вместе с тем все люди обязательно бывают либо мужчинами, либо женщинами; равно как либо младенцами, либо детьми, либо юношами и девушками, либо лицами среднего возраста, либо стариками. Чтобы разделить людей по полу или возрасту, нужно иметь представление об особенностях, присущих всем людям, а половые и возрастные признаки окажутся привходящими, так как любой человек, оставаясь разумным, может быть мужчиной, женщиной, ребенком, юношей и т. д.

Отношение присущего и привходящего является основой по­строения рассуждений. Обобщение требует отвлечения от несу­щественных для целей аргументации данных; упорядочения и группировки существенных.

Присущими являются субстанциальные свойства. Под суб­станцией в античной философии понимается первая сущность, бытие вообще или наивысший род, и в этом смысле субстанция противостоит природе, которая есть субстанция, проявляющаяся в своих существенных признаках и обладающая качественной определенностью, например, одушевленность, разумность и те­лесность человека¹¹⁴.

«Но святые отцы, отказавшись от бесполезных словопрений, общее, о многих предметах высказываемое, т. е. низший вид называли суб­станцией, природой и формой, например, ангела, человека, собаку и т. п. Равным образом слова вид и форма имеют значение одинаковое со словом природа. Единичное же они назвали индивидом, лицом, ипостасью, например, Петра, Павла»¹¹⁵.

Привходящее (акциденция) «есть то, что в предметах и бы­вает и отсутствует, не разрушая предмета. И снова: акциденция есть то, что может одному и тому же предмету как принадлежать, так и не принадлежать. Так человек может быть белым, а также высоким, умным, с приплюснутым носом»¹¹⁶.

Если акциденция является характеристикой существующего предмета и как привходящее носит частный характер, то суб­станция, как присущее бытию конкретного предмета или сово­купности предметов, имеет общий и обязательный характер и в отдельных предметах проявляется вместе с привходящим.

Поэтому «носителем» сущности является отдельный предмет, а класс мыслится при условии абстракции от частных особенно­стей входящих в него индивидуальных предметов. Человека во­обще не существует: Адам был первым человеком, конкретным носителем всех существенных особенностей человеческого рода, но также и частных черт, присущих только ему - Адаму, и нико­му иному. Так и каждый человек является в той же степени чело­веком, как и все остальные: не бывает человека в большей или меньшей степени. Человечество представлено конкретными людьми, каждый из которых является обладателем всех сущест­венных, присущих человеку особенностей независимо от того, каким образом и насколько эти черты проявляются в нем: «Нет разумной души, которая по сущности была бы более ценной, чем другая разумная душа. Ибо Бог, будучи Благим, созидает всякую душу по образу Самого Себя и производит ее в бытие самодвижущей­ся. И каждая душа по своей воле избирает либо честь, либо через дела свои добровольно избирает бесчестие»¹¹⁷.

Акциденции подразделяются на отделимые и неотделимые.

Отделимые акциденции представляют собой состояния или по­ложения предмета (молодость, старость, болезнь, здоровое со­стояние), которые проявляются в тех или иных обстоятельствах места, времени, состояния. Неотделимые акциденции представ­ляют собой особенности многих предметов (например, курносый нос, высокий рост), неотъемлемые от них.

«... мы неприкосновенно сохраняем все церковные предания, утвер­жденные письменно или неписьменно. Одно из них заповедует делать живописные иконные изображения, так как это согласно с историею евангельской проповеди, служит подтверждением того, что Бог Слово истинно, а не призрачно, вочеловечился, и служит на пользу нам: по­тому что такие вещи, которые взаимно друг друга объясняют, без со­мнения, и доказывают взаимно друг друга. На таком основании мы, шествующие царским путем и следующие божественному учению свя­тых отцев наших и преданию кафолической церкви, — ибо знаем, что в ней обитает Дух Святый, - со всяким тщанием и осмотрительностью определяем, чтобы святые и честные иконы предлагались (для покло­нения) точно так же, как и изображение честного и животворящего креста, будут ли они сделаны из красок, или (мозаических) плиточек, или из какого-либо другого вещества, только были бы сделаны при­личным образом, и будут ли находиться в святых церквах Божиих на священных сосудах и одеждах, на стенах и на дощечках, или в домах и при дорогах, а равно будут ли это иконы Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, или непорочной Владычицы нашей святой Богородицы, или честных ангелов и всех святых и праведных мужей»¹¹⁸

В определении Вселенского Собора указываются постоянные и переменные акциденции. Постоянные - предмет изображения на иконе, переменные - способы, материалы, места.

XIII. Признаки - наблюдаемые проявления, которыми предметы отождествляются и отличаются друг от друга.

Топ признака имеет важное значение: признаки используются для заключения о свойствах, качествах, состоянии, сущности предмета речи, на основе признаков строятся сравнения, сопос­тавления и т. д.

Но признаки как таковые и даже группы признаков сами по себе ничего не говорят о свойствах или качествах предметов: киты не рыбы, хотя киты и рыбы обладают рядом сходных при­знаков. Умозаключения, которые строятся на основе признаков, называются энтимемами в собственном смысле слова¹¹⁹. Умозаключение-энтимема носит вероятностный и эстетически оценоч­ный характер, который ясно виден в следующем примере.

«Есть некий духовный закон, владеющий человеческой жизнью; со­гласно этому закону, человек сам постепенно уподобляется тому, во что он верит. Чем сильнее и цельнее его вера, тем явственнее и убе­дительнее обнаруживается этот закон. Это нетрудно понять: душа че­ловека пленяется тем, во что она верит, и оказывается в плену; это со­держание начинает господствовать в душе человека, как бы поглощает ее силы и заполняет ее объем... Так обстоит всегда. Если человек ве­рит только в чувственные наслаждения, принимая их за главнейшие в жизни, их любя, им служа и предаваясь, - то он сам превращается по­степенно в чувственное существо, в искателя земных удовольствий, в наслаждающееся животное; и это будет выражаться в его лице и в его походке, смотреть из его глаз и управлять его поступками. Если че­ловек верит в деньги и власть, то душа его постепенно высохнет в го­лодной жадности, в холодной жажде власти; и опытный наблюдатель прочтет все это в его взоре, услышит в его речи и не ошибется, ожидая от него соответствующих поступков. Если он поверит в классовую борьбу и завистливое равенство, то он сам скоро станет профессиональным завистником и ненавистником, и в глазах его отразится чер­ствая злоба, а в поступках - политическое ожесточение...»¹²⁰

Признаки могут быть существенными и несущественными, дифференциальными и интегральными.

Существенными называются признаки, которые не могут быть отделены от предмета, проявляются в нем обязательно и отличают данный предмет от однородных предметов.

Несущественными называются признаки, которые могут проявляться в тех или иных ситуациях или состояниях.

В примере признак рассматривается как непременное внеш­нее проявление предмета веры человека, хотя на самом деле по­добные признаки субъективны и носят вероятностный характер: И. А. Ильин использует философский, риторический аргумент и движется от качества к признаку, в то время как научная аргу­ментация обычно предполагает движение от признака к качеству или свойству.

Дифференциальные признаки указывают на отличие данно­го предмета или класса предметов от других, сходных с ним. На­пример, светлая кожа отличает представителей европеоидной расы от представителей негроидной.

Интегральные признаки указывают на сходство предметов, на основе которого можно их сгруппировать. Например, наличие плавников или ласт является признаком водоплавающих живот­ных.

XIV. Качества - особенности предмета, определяющие его цельность и строение и проявляющиеся с большей или меньшей интенсивностью.

Аристотель называет качеством «то, благодаря чему предме­ты называются такими-то»¹²¹. Например, благочестие, от которо­го люди называются благочестивыми. Качества могут  быть по­стоянными, например, добродетель, и привходящими, например, здоровье, и проявляться в большей или меньшей степени. Св. Иоанн Дамаскин указывает следующие особенности категории качества:

«Качество обладает следующими тремя особенностями, или свойст­вами. Во-первых, оно допускает противоположение: так теплое проти­вопоставляется холодному, белое - черному. Во-вторых, принимает

определения: более или менее, так как где имеет место противополо­жение, там бывают налицо и определения более или менее. "Более" означает усиление, а менее - ослабление. Поэтому можно сказать, что данный вид более бел, чем другой. Третьей особенностью, состав­ляющей главное свойство качества, является то, что оно допускает сходство и несходство. Следует иметь в виду, что фигура не допускает противоположения»¹²².

Качественная характеристика предмета имеет большое значе­ние в аргументации, поскольку посредством качественного пред­ставления создается образ предмета, который является сильным и трудноопровержимым доводом. Основным инструментом та­кой характеристики являются обыкновенно качественные прила­гательные или синонимичные им слова и словосочетания. Рас­смотрим пример.

«Русское общественное мнение положительно отказывается допус­тить, чтобы степенная, серьезная, честная, вполне правдивая нация, какою наконец известна миру Германия во все эпохи своей истории, чтобы эта нация, говорю я, могла отрешиться от своей природы и ус­воить себе другую, созданную по образцу нескольких мечтательных или нестройных умов, нескольких странных или недобросовестных крикунов; чтобы Германия, отказываясь от своего прошлого, не соз­навая настоящего и искажая будущее, согласилась признать и питать дурное чувство, недостойное ее, единственно из удовольствия совер­шить великий исторический промах. Нет, это невозможно!»¹²³

Как и в предшествующем примере с использованием призна­ков, качественная характеристика германской нации использует­ся для противопоставления положительного образа Германии, который Ф. И. Тютчев называет ее природными качествами, то­му отрицательному ее образу, который складывается вследствие деятельности немецких журналистов.

XV. Свойство - специфическая особенность предмета, не­отъемлемая от его природы и одновременно присущая опреде­ленному классу предметов.

Рассматривая свойство в строгом смысле, св. Иоанн Дама­скин отмечает: «Свойство есть то, что принадлежит всему виду, одному этому виду и всегда»¹²⁴. В отличие от качества свойство не связано с количественной характеристикой предмета мысли, то есть не может проявляться в большем или меньшем объеме.

Например:

«Весь этот видимый мир есть лишь незаметная черта в обширном лоне природы. Никакая мысль не обнимает ее. Сколько бы мы ни тще­славились нашим проникновением за пределы мыслимых пространств, мы воспринимаем лишь атомы в сравнении с действительным бытием. Эта бесконечная сфера, центр которой везде, а окружность нигде. Наконец, самое осязательное свидетельство всемогущества Божия это то, что наше воображение теряется в этой мысли»¹²⁵.

В этой статье из «Мыслей» Блеза Паскаля устанавливаются свойства Вселенной - бесконечность и сферическая конфигура­ция пространства - и свойства человеческого познания - конеч­ность, ограниченность опыта, внутренняя противоречивость по­нятия бесконечного.

В определении Б. Паскаля слова «бесконечная», «повсюду», «нигде» являются такими обязательными эпитетами, создающи­ми смысловую определенность уникального предмета мысли -Вселенной, который, однако, сопоставим с известными и представимыми предметами; устранение любого из так называемых обязательных эпитетов, обозначающих свойства, разрушит опре­деление.

XVI. Отношение. Отношением называется такая связь ме­жду двумя или более предметами, при которой определенные особенности одних предметов предполагают наличие или, на­оборот, отсутствие определенных особенностей других.

Например, отношение мужа к жене предполагает наличие в том и в другой свойства быть супругом данного лица, наличие и отсутствие свойств мужского и соответственно женского пола.

Соотносительное (отношение) в строгом смысле как обяза­тельное совместное наличие или отсутствие чего-либо предпола­гает невозможность одного члена отношения без другого: невоз­можно быть отцом без детей, а учителем - без учеников. Соотно­сительное в более общем смысле предполагает фактическое на­личие связи, которой может и не быть: можно мыслить знание без обучения. Соотносительному противостоит понятие отре­шенного - предмета или особенности, не включенных в систему отношений.

 «Но кто не знает, - указывает св. Василий Великий, - что те имена, которые произносятся в смысле отрешенном, о вещах самих по себе, действительно обозначают соответствующие им предметы, а те, в ко­торых выражается применение одного предмета к другим, показывают только отношение его к предметам, к которым он применяется? Так имена человек, конь, вол означают самые предметы именуемые. А вы­ражения сын, или раб, или друг показывают единственно соприкосно­вение одного имени с другим, которое с ним связано. Таким образом, кто слышит слово "порождение", тот не обращается мыслью к какой-нибудь сущности, а разумеет только, что одно с другим связано, ибо порождением называется порождение чье-нибудь... Ибо различие Сына от других состоит не в отношении Его к чему-нибудь, а в осо­бенном характере сущности, в которой является превосходство Бога пред существами смертными»¹²⁶.

XVII. Род - вид, индивид. Топ является одним из самых важных для построения рассуждений и определений.

Родом называется класс предметов, который содержит в себе другие классы.

Видом называется класс предметов, который содержится в роде - бо­лее широком классе.

Индивидом называется единичный класс предметов, который содер­жится в виде, не содержит в себе видов и характеризуется качественной определенностью, неразложимостью и совокупностью акцидентных при­знаков вида, отличающих данный индивид от других.

Вид связан с родом таким образом, что свойства или посто­янные признаки рода обязательно содержатся в видах этого рода, но не все свойства вида содержатся в роде.

Свойства рода (студенты) обязательно содержатся в видах (студенты семинарии). Поэтому можно сделать умозаключение, что если выпускники высших учебных заведений получают выс­шее образование, то и студенты семинарий получают высшее образование, или что если студенты такие-то учатся в семинарии, то они получают высшее образование. Но свойства, присущие виду, не обязательно содержатся в роде. Нельзя сделать вывод, что если студенты семинарий изучают литургику, то и студенты университетов изучают литургику.

Использование топа рода связано с топами признака, качества и свойства, поскольку объединение предметов в классы основано на их группировке по признакам и на обобщенных качественных характеристиках, а отнесение таких классов к роду — на установ­лении и систематизации общих свойств предметов мысли или их классов - видов. Рассмотрим пример.

«Истина есть одна из естественных и существенных потребностей рода человеческого.

Божественное Откровение говорит в глубоком значении, что Слово Божие, или истина Божия есть хлеб жизни. Не о хлебе едином жив бу­дет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих (Мф. 4.4). Подобно и естественный разум, хотя и не в таком глубоком разуме­нии, может сказать, что истина есть жизненная пища духа человече­ского. Уничтожьте истину, в уме останется пустота, голод, жажда, томление, мука, если только он не в омертвении или не в обмороке от крайнего невежества. Если вздумаете питать его образами воображе­ния, имеющими преходящий блеск, но не заключающими в себе твер­дой истины, ему вскоре наскучит черпать воду бездонным сосудом, и жажда его останется неутолимой, и мука неисцельной.

Что значит любопытство детей, их желание о всем спросить и все узнать? Это естественная жажда истины, еще не знающая определительно, чего жаждет, и потому стремящаяся поглотить, что только возможно.

Чего ищет судия в законе и в судебном деле? - Истины. Если бы вы могли уверить его, что он не найдет истины, вы уничтожили бы закон и правосудие.

Чего ищет наука в неизмеримом пространстве вселенной и в тайных хранилищах природы человеческой? - Истины. Утвердите, что нельзя найти ее, вы поразите науку смертельным ударом»¹²⁷ 

Святитель Филарет использует один из самых распространен­ных аргументов, основанных на топе рода, - энумерацию (пере­числение) или разделение родового понятия. Истина опреде­ляется как необходимая потребность человека и, следовательно, искание истины есть природное свойство человека. Аргумент от противного основан на топе признака - если с уничтожением истины обнаруживаются признаки смерти, то, следовательно, человек может жить только истиной.

Далее выделяются два рода истины: истина Божественная и подобная ей истина человеческая; последняя не получает опреде­ления, но искание истины представляется наглядно в качестве отдельных областей деятельности, которые разделяются по видам человеческой истины. Но поскольку всякий вид содержит родовые свойства, искание частной истины есть искание истины как таковой.

Наглядность увеличивается тем, что исчисление оставляет возможность дополнения. Ритор, перечисляя области искания истины, движется от общечеловеческой детской любознательно­сти к науке, останавливаясь далее именно на научной истине как предмете главного интереса аудитории.

Рассматривая понятие индивида, св. Иоанн Дамаскин указы­вает:

«Слово индивид употребляется в четырех значениях. Индивидом на­зывается то, что не рассекается и не делится: точка, теперь (момент, "квант" времени - А. В.), единица; подобные предметы называются неколичественными. Индивидом называется и то, что с трудом делит­ся или рассыпается, например алмаз и подобное. Индивидом называ­ется вид, не делящийся уже на другие виды, т. е. самый низший вид, например человек, лошадь и т. п. В собственном же смысле индиви­дом называется то, что, хотя и разделяется, однако после деления не сохраняет своего первоначального вида (в смысле "образа" - А. В.). Например, Петр делится на душу и тело. Но ни душа сама по себе не есть уже полный человек или полный Петр, ни тело. Философы гово­рят об индивиде в этом смысле, согласно которому он обозначает ос­новывающуюся на субстанции ипостась»¹²⁸.

Таким образом, понятие индивид используется в специальных - научном и философском (минимальная единица научной тео­рии, минимальный вид, конечный таксон классификации) - и в общеязыковом значениях.

XVIII. Целое и часть.

Целым называется отдельный предмет, характеризующийся качествен­ной определенностью и самостоятельным существованием.

Частью называется обладающая набором специфических признаков составляющая целого, назначение (функция) которой дополняет функции других частей и различена с ними.

Отношение целого и части достаточно сложно. Реально суще­ствует только целое, которое несводимо на сумму своих частей, часть подчинена целому и существует только в его пределах. Це­лым может быть отдельное, но не общее - индивид и группа ин­дивидов, например, кошка, стая кошек, но не вид «кошка»¹²⁹.

Целое может быть простым и сложным. Сложное целое раз­лагается на части и может мыслиться в составе частей, как жи­вотный организм, человеческая индивидуальность, общество. Но осколки разбитой вазы или капли воды, пролитой из стакана, не будут в строгом смысле частями вазы или воды, хотя такие фрагменты целого иногда могут называться его частями или го-момериями, если они сохраняют все свойства целого (как капли воды). Простое целое мыслится в составе свойств или признаков: свойства души - воля, разум, память не будут ее частями.

Общество как сложное целое может существовать и мыслить­ся без конкретного гражданина, но быть гражданином без кон­кретного общества невозможно, как не бывает общества без гра­ждан. Вместе с тем отдельный человек является частью, членом общества лишь в той мере, в какой он включен в деятельность общества как системы. Быть членом общества - непременное, но не единственное свойство человека. Главное свойство человека -быть образом и подобием Божием. Это важнейшее свойство че­ловека определяет духовно-нравственные цели и содержание всей его деятельности. Поэтому полнота человеческого бытия предполагает включение человека в систему общественных от­ношений. При этом первое содержательно подчинено второму, как низшие функции подчиняются высшим.

«Каждый член гражданского общества непосредственно имеет у се­бя в виду только свои особенные цели. Но особенные цели, как цели ограниченные, конечные, сами в себе не имеют самостоятельности; истинное основание бытия их составляет цель нравственно-всеобщая, неограниченная, бесконечная.

Союз лиц, которые при своих особенных целях признают целью своей деятельности еще цель нравственно-всеобщую - совокупность всех высших целей человеческого духа, есть государство. С одной стороны, в государстве все особенные цели получают обширнейшее развитие. С другой стороны, члены этого союза поставляют средото­чием своей деятельности не свое особенное благо, но всеобщее благо, благо целого; они не предощущают эту цель только темным образом, а ясно видят ее пред собой, знают ее; их познание не есть только мерт­вое сознание, а тогда же переходит в самое дело»¹³⁰.

XIX. Имя и вещь.

 Именем называется слово (или заменяющий его знак), обозначающее предмет в его качествах, свойствах или признаках. Посредством топа имени устанавливаются отношения между особенностями обозначаемо­го предмета и способом обозначения.

«Названия Петра и Павла, и вообще всех людей, различны, но сущ­ность всех одна. Весьма во многом мы друг с другом одинаковы, а от­личаемся один от другого теми только свойствами, которые усматри­ваются в каждом особо, почему названия служат обозначением не сущностей, а особенных свойств, характеризующих каждого»¹³¹.

Отношение имени к обозначаемому предмету может рассмат­риваться трояким образом: с точки зрения создания имени; с точки зрения утверждения имени - включения в состав имен; с точки зрения использования имени.

Создание или назначение имени основано на следующих принципах:

1.   Без имени вещь не существует как предмет мысли, дейст­вия с вещами возможны только при условии их именования;

2.   Имя выделяет свойства и значимые признаки обозначае­мой вещи и является ее смысловой моделью;

3.   Имя может быть назначено различным образом и способ именования выражает замысел об именуемой вещи.

Когда родится человек, родители нарекают ему имя, без име­ни человек не может рассматриваться как общественное сущест­во. Когда родители выбирают ребенку имя, например Павел, Сергий, то тем самым стремятся через это имя обозначить те особенные качества чада, которые присущи человеку, носящему это имя, - святому апостолу Павлу или преподобному Сергию. Назначая ребенку имя, родители выбирают из ряда возможных имен наиболее приемлемое и уместное.

Поэтому создание или наречение имени представляет собой суждение об именуемом предмете. Имя, понимаемое в широком смысле не только как личное имя, но как именующее слово или словосочетание, например термин, не выражает сущности име­нуемой вещи, но «есть некое орудие обучения и распределения сущностей»¹³².

Качество имени зависит как от проницательности, изобрета­тельности, вкуса дающего имя, так и от частных обстоятельств.

Поскольку же смысловых моделей одного и того же предмета и обстоятельств именования бывает множество, «то ложь говорит тот, кто умствует, будто из различия имен должно заключить и о различии сущности. Ибо не за именами следует природа вещей, а наоборот, имена изобретены уже после вещей»¹³³. Действитель­но, слово подснежник может обозначать любой предмет, кото­рый находится под снегом. Судить об именовании можно только зная значение имени: слово подснежник обозначает ранний цве­ток как находящийся под снегом, а не каким-то иным образом. Утверждение имен основано на следующих принципах:

1.   Имя является произвольным знаком, значение имени не обусловлено его звуковым строем, но звуковой строй имени мо­жет быть обусловлен его значением; поэтому имя должно вклю­чаться в систему существующих имен, сопоставляясь по значе­нию и звучанию с другими словами языка и точно называя опре­деленное содержание;

2.   Имя является условным знаком, поэтому по форме и зна­чению оно должно быть уместным и приемлемым, поэтому оно должно включаться в традицию именования, то есть быть пра­вильным;

3.   Имя несет информацию об именуемом предмете и сосу­ществует с другими именами, поэтому оно должно быть новым, то есть отличным как от имен других предметов, так и от других имен данного предмета.

Первое требование означает, что не рекомендуется утвер­ждать имена, состав которых является экзотическим для данного языка, например несклоняемые имена в языке с падежной систе­мой, или слишком длинные имена. Второе требование означает, что не рекомендуется утверждать имена, которые могут вызвать ассоциации с запрещенными словами или со словами с уничижи­тельным значением, также не рекомендуется утверждать имена, не связанные с традицией данного общества. Третье правило оз­начает, что имя должно выделять именуемый объект и разли­чаться с другими его именами: так, не следует называть двух братьев одинаковыми именами.

Использование имен основано на следующих принципах: 1.  Имя должно быть членораздельным, различимым и благо­звучным, поскольку оно используется наряду с другими словами, с которыми оно частично сопоставимо и противопоставлено по значению и звучанию (поэтому значение имени отчасти опреде­лено его звуковым строем), и требует удобства произношения и восприятия.

2.   Имя должно быть истинным, поскольку оно выражает интенцию¹³⁴ мысли на именуемый предмет и в этом смысле тожде­ственно самому предмету.

3.   Имя должно быть продуктивным; поскольку оно включено в систему языка, его использование предполагает максимальную свободу сочетаемости и возможность создания на его основе но­вых слов.

XX. Тождество - общность у двух или нескольких предме­тов одинаковых признаков, качеств или свойств, на основе кото­рой эти предметы рассматриваются как равнозначные в опреде­ленном отношении.

Тождество условно, поскольку установление тождества пред­полагает выделение определенных характеристик и признание их значимыми и достаточными для того, чтобы рассматривать предметы мысли как равнозначные.

Рассмотрим пример из творений преподобного Симеона Но­вого Богослова, в котором на основе топа тождества устанавли­вается, что всякий грешник есть нечестивец.

«Беззаконник, противозаконник, грешник, нечестивец - всеобще на­зываются грешниками, но каждый из них имеет свое отличие. Безза­конник есть тот, кто не имеет закона (знать не хочет закона); противо­законник есть тот, кто делает что-либо не добре или неправильно; не­честивец есть безбожник или многобожник, который неправо умству­ет о Боге. Писание Божественное нечестивым называет еще и блудни­ка, лихоимца, сребролюбца, славолюбца и всех тех, которые, порабо­щаясь подобными страстями, знают, что Бог, создавший очи, видит все, а живут с такою небогобоязненностью, как бы Бог не видел их. Если б имели они страх Божий и благоговеинство перед Богом, Кото­рый везде есть и все видит, то не посмели бы презирать Его, греша перед Ним так, как бы Он не видел, как они грешат. Когда же они любят славу человеческую паче славы Божией и делают всякое зло, думая, что не видит их недремлющее око Божие, то скажи мне, какой у них страх Божий и какое благоговение пред Богом, Которого трепещут и сами бездушные твари?»¹³⁵.

В примере путем определений устанавливается различие ви­дов грешников. Затем на основе Св. Писания устанавливается, кто является нечестивцем и указываются признаки нечестивца. Далее определяется небогобоязненность как причина всех этих грехов. В результате все перечисленные грешники отождествля­ются как нечестивцы.

 

5. Сравнительные топы

 

Сравнением называется ход мысли, состоящий в определении сходства или различий двух или нескольких предметов.

Сравнение предполагает, что признаки, по которым сравни­ваются предметы, установлены, по крайней мере, для одного из них. Можно сравнить, например, Ивана, рост которого неизвес­тен, с Петром, о котором известно, что он имеет такой-то рост.

Операция сравнения предполагает, во-первых, основание сравнения (в виде утверждаемой или предполагаемой идентично­сти признаков или однородности объектов), поскольку сравни­ваемые объекты должны обладать определенным подобием или сходством; во-вторых, оценку того, что сравнивается, поскольку одному из членов сравнения отдается предпочтение на том или ином основании.

На основе сравнения строятся аргументы следующего вида: если А подобно В в некотором отношении, то А можно в данном отношении рассматривать как В; если А, подобный В в таком-то качестве, обладает этим качеством в большей (меньшей) степени, то А ценнее В (в положительном или отрицательном смысле).

Например, кто лучше, лошадь или обезьяна? Лучше то, что подобно лучшему. Человек лучше осла. Лошадь подобна ослу, а обезьяна по­добна человеку, следовательно, обезьяна лучше лошади. Но лучше то, что подобно лучшим качествам худшего, а не худшим качествам луч­шего. Лошадь подобна лучшим качествам осла (постоянство, вынос­ливость, трудолюбие), а обезьяна подобна худшим качествам человека  (непостоянство, капризность, лень). Поэтому лошадь лучше обезьяны¹³⁶   .

Когда сравниваются объекты, то обнаруживаются их общие черты, которые абстрагируются (отвлекаются) от самих этих объектов и представляются в виде смысловых конструкций, приложимых к новому материалу, в результате чего устанавливают­ся общие закономерности. Так делаются обобщения, с помощью которых можно объяснять и предсказывать поведение изучаемых объектов в определенных условиях и строить их научную клас­сификацию. Поэтому сравнение является главным инструментом создания нового знания.

XXI. Большее - меньшее. Количественное сравнение (сравнение в собственном смысле) основано на однородности сравниваемых объектов, тождестве их природы и идентичности основных свойств. Поэтому сравнение предполагает использова­ние признаков или качеств, которые наличествуют в предметах сравнения, но могут иметь различную степень интенсивности и поэтому могут рассматриваться как величины. Количество пред­полагает меру как норму сравнения.

Сравниваются два типа объектов - непрерывные и дискрет­ные (раздельные).

«Непрерывные величины определяют как такие величины, части ко­торых связываются между собой в какой-либо общей границе. Если, например, имеется дерево двух локтей, т. е. имеющее два локтя, то в нем конец одного локтя и начало другого совпадают, ибо они соеди­нены и связаны вместе и не могут быть отделены друг от друга. Раз­дельные же величины определяются как такие, части которых не со­единяются в каком-либо общем пределе, как например, у десяти кам­ней»¹³⁷.

Степень проявления сравниваемого качества в предметах мо­жет оцениваться положительно или отрицательно, тогда в первом случае лучшим будет большее, а во втором - меньшее.

«Кто недостоин низшего звания, тот еще более недостоин высшего звания»   . «Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Аще же позволит им действовать что-либо, яко служителям церкви: да будет низвержен» ¹³⁹   .

В первом примере лучшим оказывается большее как высшее звание (например, консул лучше префекта); во втором примере лучшим оказывается меньшее. Рассмотрим еще пример.

«Кто вручит власть человеку вредному для Церкви, тот будет вино­вен в дерзких его поступках. Если же он ни в чем таком не будет ви­новен, но скажет, что он обманут мнением народа, и тогда он не оста­нется без наказания, а только будет наказан немного менее избранно­го. Почему? Потому, что избиратели действительно могут сделать это, обманувшись ложным мнением, а избранный никак не может сказать, что не знал самого себя, как не знали его другие. Посему, чем тяжелее принявших его имеет быть наказан, тем строже их должен испытывать самого себя; и если бы они по неведению стали привлекать его, он должен прийти и точно объяснить причины, которыми остановил бы обманутых и, объявив себя недостойным испытания, избежал тяжести столь великих дел. Почему тогда, когда идет совещание о деле воин­ском, о торговле, о земледелии и других житейских занятиях, ни зем­леделец не решится плыть по морю, ни воин обрабатывать землю, ни кормчий сделаться воином, хотя бы кто угрожал им тысячью смертей? Очевидно потому, что каждый из них предвидит опасность от своей неопытности. Если же там, где ущерб маловажен, мы действуем с та­кой осмотрительностью и противимся требованию принуждающих, то здесь, где за предоставление священства несведущим предстоит веч­ное мучение, как мы без рассуждения и без разбора будем подвергать себя такой опасности, ссылаясь на насилие других? Но имеющий су­дить нас тогда не примет такого оправдания. Следовало бы соблюдать осторожность в делах духовных гораздо более, чем в плотских; а те­перь мы оказываемся не соблюдающими и одинаковой осторожно­сти»¹⁴⁰.

Слова: тяжело, строго, с (такой) осмотрительностью, без рассуждения и разбора являются ключевыми в тексте и обозна­чают образ действия. Поскольку значения этих качественных наречий имеют большую или меньшую степень проявления каче­ства - тяжелее, строже, осмотрительнее, безрассуднее, по­стольку характер вины и наказания определяется наречиями степени и соответствующими им прилагательными: гораздо более, немного менее, одинаковая. Так топ образа действия соединяется с топом количества, когда аргументация имеет целью оценку фактов.

Как видно из примера, образ действия связан с его причиной или целью: причиной «дерзости» избранного являются как его собственное недостоинство и неосмотрительность, так и дейст­вия неосмотрительно избравших его; но действия последних, очевидно, не имеют целью избрание недостойного, в то время как образ действия недостойно избранного может оказаться вполне целесообразным.

XXII. Подобие - есть сходство объектов, обладающих оди­наковыми свойствами, качествами, признаками или образом дей­ствия.

На топе подобия основаны сопоставления. При сопоставле­нии учитываются не количественные характеристики, но только наличие или отсутствие тех или иных особенностей - качеств или свойств, поэтому сопоставляться могут не только однородные, но и разнородные объекты. Рассмотрим пример.

«Сотворим, - говорит Бог, - человека по образу нашему и по подо­бию. Как образом назвал Он образ владычества, так и подобием то, чтобы мы, сколько возможно человеку, делались подобными Ему кро­тостью, смирением и вообще добродетелью, по слову Христову: бу­дите подобни Отцу вашему, иже на небесех /Матф. 5:45/. Как на этой обширной и пространной земле одни животные более кротки, другие более свирепы, так и в душе нашей одни помыслы - неразумные и скотские, другие - зверские и дикие; их нужно побеждать, одолевать и покорять власти разума. Но как, скажешь, можно преодолеть зверский помысел? Что ты говоришь, человек? Львов мы побеждаем и души их усмиряем, а ты сомневаешься, можно ли тебе переменить зверский помысел на кроткий? Между тем, в звере лютость - по природе, а кро­тость - против природы; а в тебе, напротив, кротость - по природе, а зверскость и лютость - против природы. Так ты ли, который истреб­ляешь в звере то, что в нем по природе, и сообщаешь ему то, что про­тив природы, сам не в состоянии соблюсти в себе то, что есть в тебе по природе? Какого заслуживает это осуждения! Но что еще удиви­тельнее и страннее: в природе львов есть еще, кроме этого, и другие неудобные свойства. Эти звери не имеют разума, и, однако ж, мы час­то видим, что на площадях водят кротких львов. А многие из сидящих в лавках дают хозяину льва и деньги в награду за искусство и умение, с каким он укротил зверя. А в твоей душе есть и разум, и страх Божий, и многочисленные пособия - так не представляй же извинений и ого­ворок. Можно тебе, если захочешь, быть кротким, тихим и покорным. Сотворим, сказано, человека по образу нашему и по подобию»¹⁴¹.

В примере топ подобия используется для сопоставления чело­века с Богом и для сопоставления человека с животными. При этом подобные качества различны и противоположны между собой: если человек подобен Богу своими природными качества­ми, то животным - своими качествами, привходящими от греха.

Тем самым первое и второе подобия человека противопостав­ляются между собой. Образ духовно-нравственного делания упо­добляется образу укрощения зверя, но и в этом сопоставлении повторяется то же противопоставление по природным свойствам человека и животного. Природные свойства человека - разум, страх Божий - сопоставляются с природными свойствами живот­ных, не обладающих такими способностями. Наконец, действия «сидящих в лавках» сопоставляются с Божием воздаянием.

Из примера видно, что топ подобия предполагает не одно­мерное сравнение большего с меньшим, а многомерное. Подобие двух сопоставляемых объектов не переходит на третий, подоб­ный одному из них. Человек подобен Богу, а лев подобен челове­ку, но отсюда нельзя вывести заключения, будто лев подобен Богу.

XXIII. Противное.

Противопоставлением называется сравнение или сопоставление объ­ектов по свойствам, признакам или качествам, которые выступают как взаимно отрицающие или несовместимые, или самих таких взаимоотри­цающих особенностей.

Члены противопоставления могут обладать каждый своими особенностями: Иван - брюнет, а Петр - блондин, качества при­родные и привходящие. У одного из них может наличествовать особенность, отсутствующая у другого: кротость или свирепость, разум или отсутствие разума. Противопоставляемое качество может присутствовать в различной степени: одни животные бо­лее свирепы, другие — менее свирепы.

«Итак, Бог сотворил человека непричастным злу, прямым, нравст­венно добрым, беспечальным, свободным от забот, весьма украшен­ным всякою добродетелью, цветущим всякими благами, как бы неко­торый второй мир - малый в великом - другого ангела, смешанного

 (то есть из двух природ) почитателя, зрителя видимого творения, по-свяшенного в таинства того творения, которое воспринимается умом, царя над тем, что находится на земле, подчиненного горнему Царю, земного и небесного, преходящего и бессмертного, видимого и пости­гаемого умом, среднего между величием и ничтожностью, в одно и то же время духа и плоть: духа по благодати, плоть - по причине гордо­сти; одного, для того чтобы он оставался в живых и прославлял Бла­годетеля, другую для того, чтобы он страдал и, страдая, надоумливал­ся и, гордясь величием, был наказываем; живое существо здесь, то есть в настоящей жизни руководствуемое и преходящее в другое ме­сто, то есть в век будущий; и - высшая степень таинства! - вследствие своего тяготения к Богу делающееся богом, однако делающееся богом в смысле участия в божественном свете, а не потому, что он переходит в божественную сущность»    .

XXIV. Правило справедливости. Этот и последующие два топа используются для сравнения и оценки действий в зави­симости от отношений и состояния лиц, эти действия совер­шающих, или лиц по совершаемым ими действиям.

Правило справедливости устанавливает, что качественно равнознач­ные (подобные и равные) категории должны оцениваться одинаково, не­равнозначные категории (подобные, но не равные) должны оцениваться в меру их количественного различия, несравнимые категории должны рассматриваться исходя из различных норм.

Краткая юридическая формулировка правила справедливости - «каждому свое»: «Правосудие есть неизменная и постоянная воля предоставлять каждому его право»¹⁴³.

Рассмотрим пример.

«О законы, законодатели и цари! Как Творец с одинаковым челове­колюбием, для всех общим и неоскудным, дает всем наслаждаться и красотою неба, и светом солнечным, и разлиянием воздуха, так и вы всем свободным людям одинаковое и равное предоставляете право пользоваться покровительством законов. А он замышлял отнять у хри­стиан сие право, так чтобы они, претерпевая и насильственные при­теснения, и отнятие имуществ, и всякую другую важную и неважную обиду, возбраненную законами, не могли получить законного удовле­творения в суде... И какое же, по-видимому, премудрое основание для сего приводил этот убийца и отступник, нарушитель законов и зако­нодатель, или, скажу точнее, - словами наших книг Священных, - сей враг и местник? - То, что в нашем законе предписано не мстить, не судиться, не иметь вовсе стяжаний, не считать ничего своей собственностью, но жить в другом мире и настоящее презирать как ничтожное, не воздавать злом за зло, когда же кто ударит нас в ланиту, не жалеть ее, а подставить ударившему и другую, отдавать ударившему не толь­ко верхнюю одежду, но и рубашку...

Сверх сего, ты, мудрейший и разумнейший из всех, ты, который принуждаешь христиан держаться на самой высоте добродетели, как не рассудишь того, что в нашем законе иное предписывается как не­обходимое, так что не соблюдающие его подвергаются опасности, другое же требуется не необходимо, а предоставлено свободному про­изволению, так что соблюдающие оное получают честь и награду, а несоблюдающие не навлекают на себя никакой опасности? Конечно, если бы все могли быть наилучшими людьми и достигнуть высочай­шей степени добродетели - это было бы всего превосходнее и совер­шеннее. Но поелику Божественное должно отличать от человеческого и для одного нет добра, которого бы оно не было причастно, а для другого — велико и то, если оно достигает средних степеней, то почему же ты хочешь предписывать законом то, что не всем свойственно, и считаешь достойными осуждения несоблюдающих сего? Как не вся­кий, не заслуживающий наказания, достоин уже и похвалы; так не всякий, недостойный похвалы, посему уже не заслуживает и наказа­ние. Надобно требовать должного совершенства, но не выступая из пределов свойственного нам любомудрия и сил человеческих»¹⁴⁴.

В приведенном фрагменте топ правило справедливости ис­пользован двояким образом.

1.   Закон человеческий должен быть справедливым подобно закону Божественному, то есть должен рассматривать равные категории одинаковым образом.

2.   Устанавливается ограничение (несимметричность проступка и заслуги и правило минимальности санкции), в соответствии с которым наказанию подлежит только проступок, но не отсутст­вие заслуги, превышающей норму.

3.   Понятие проступка также рассматривается с точки зрения правила справедливости, но в обращенной форме. Категории (язычники и христиане) являются равнозначными, поскольку они имеют одинаковые качества (гражданство). Поэтому в со­ответствии с правилом справедливости, если к одним гражда­нам (язычникам) применяется норма права, то и к другим граж­данам (христианам) должна применяться та же норма права.

Следует особенно подчеркнуть, что приведенное рассуждение св. Григория Богослова касается вопроса юридического (римско­го права), но не сотериологического (учения о спасении)¹⁴⁵, что видно из последнего абзаца текста. Отношение подобия необра­тимо: если закон человеческий подобен закону Божественному как справедливый (относится к нему как вид к роду), то из этого не следует, будто свойства юридической справедливости могут быть распространены на понимание правды Божией (не все при­надлежащее виду принадлежит роду).

Примечательно также, что эта аргументация св. Григория Бо­гослова обращена к язычникам и поэтому предполагает оценку аргумента с позиции законоведа-язычника.

XXV. Обратимость: если два лица подобны, то есть отно­сятся к качественно однородным категориям, то оценка действия каждого из них в отношении другого предполагает такую же оценку аналогичного ответного действия.

Если Петр правомерно требует от Ивана возвращения долга, то и Иван может правомерно потребовать от Петра возвращения долга.

Сравнению по топу обратимости подлежат как категории и лица (если, скажем, Иван утверждает, что ему за обоюдную дра­ку с Петром полагается меньшее наказание как несовершенно­летнему), так и сами действия, равнозначность которых может обсуждаться, так как не всегда оказывается одинаковой (напри­мер, Иван требует от Петра возвращения долга, а Иван утвержда­ет, что ущерб, нанесенный его имуществу по вине Петра, ком­пенсирует долг).

Пример использования топа обратимости содержится в цити­рованном выше слове святителя Григория Богослова.

«...как это может быть справедливо и где это предписано, чтобы нам среди всех страданий только терпеть, а им не пощадить нас, хотя мы и щадили их? В самом деле, посмотрите на прошедшее. Были времена и нашего могущества и вашего, и оно попеременно переходило то в те, то в другие руки: какие же напасти терпели вы от христиан, подобные тем, которые терпят от вас христиане? Лишали ли мы вас каких-либо прав? Возбуждали ли против кого неистовую чернь? Вооружали ли против кого начальников, которые поступали бы строже, нежели как им предписано? Подвергли ли кого опасности жизни? Отняли ли у кого власть и почести, принадлежащие мужам отличным? Словом - на­несли ли кому такие обиды, на которые вы так часто отваживались, или которыми угрожаете нам? Без сомнения, сами вы того не скажете, вы. которые ставите нам в вину нашу кротость и человеколюбие»¹⁴⁶.

XXVI. Транзитивность: если два деятеля подобны в ка­ком-либо отношении, то действие одного из них, будучи направ­лено на другого, оценивается таким же образом, как аналогичное действие любого из них, направленное на третье лицо.

Если хорошо, что Петр благотворит Ивану, то хорошо, если Иван благотворит Василию, и хорошо, если Петр благотворит Василию.

Рассмотрим пример.

«Везде нужны нам дела, а не уверения на словах, потому что гово­рить и обещать всякому легко, а сделать не так легко. К чему я это сказал? К тому, что теперь много людей, которые говорят, что они бо­ятся Бога и любят Его, а делами показывают противное. Но Бог требу­ет любви, являемой в делах. Потому-то и ученикам своим говорит: аще любите Мя, заповеди Мои соблюдите. Так как Он сказал: аще че-со просите, Аз сотворю, то, чтобы не подумали они, что довольно только просить, Он присовокупил: Аще любите Мя, - то есть в этом случае сотворю. А как ученики, услышав: Аз к Отцу гряду, естествен­но, пришли в смущение, то Он говорит, что любовь состоит не в этом, не в настоящем смущении, а в повиновении словам Его. Я дал вам за­поведь, чтобы вы любили друг друга, чтобы вы так же поступали друг с другом, как Я поступал с вами. Любовь в том и состоит, чтобы ис­полнять это и подражать тому, кто любим»¹⁴⁷.

На основе топа транзитивности строятся модели и антимоде­ли поведения. Модель есть образец правильного решения или действия в определенной ситуации. Антимодель есть образец неправильного действия, который, однако, содержит указание на характер противоположного, то есть правильного действия.

 

Значение логических топов

 

Выше были рассмотрены логические топы, на основе которых строятся аргументы.

Классификация логических топов является одновременно и формаль­ной классификацией аргументов, поскольку топ определяет форму мысли, лежащую в основе рассуждения.

Операции с фактами, связывание действий и обстоятельств с деятелем, классификация фактов и подведение их под категории, сравнения являются приемами изобретения, которые позволяют всесторонне рассмотреть проблему и возможности ее обоснова­ния. Поэтому разработка темы состоит в анализе по уместным топам всего положения, содержащего тему, либо его частей.

Искусство построения аргументов основано на умении вы­брать и применить подходящий внутренний топ. Каждый ход мысли, который получается на основе применения топа, может быть рассмотрен не только в плане его уместности, но и с точки зрения возможных возражений (как в примере с обезьяной и ло­шадью), которые могут оказаться вполне основательными. По­этому проработка аргументов по топам дает основание для отбо­ра и последующего построения наиболее уместных и сильных аргументов.

Правила и рекомендации:

•  Высказывание содержит одну и только одну главную мысль; все содержание высказывания представляет собой развертывание главной мысли.

•  Развертывание главной мысли (темы) в высказывание пред­ставляет собой ее анализ (примышление) и синтез - объединение частей в цельное содержание.

•  Тема высказывания разрабатывается по топам, посредством которых от понятий, входящих в тему, или от всей темы находят­ся уместные и содержательно значимые ходы мысли.

•  Каждая мысль должна быть связана с темой или главным по­ложением определенным, ясным для самого ритора образом.

•  Разработка аргументации по топам позволяет выявить ошибки и неточности мысли и обнаружить возможные возражения или недоумения, ответы на которые полезно предусмотреть.

•  Содержание высказывания подобно статуе, которую скульптор высекает из камня, устраняя все лишнее: в высказывании должно быть только целесообразное - необходимое и достаточное для выражения и обоснования главной мысли.

Проблема и тема высказывания

РАЗРАБОТКА ТЕМЫ: РИТОРИЧЕСКИЙ АРГУМЕНТ, ТОПИКА

ЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ АРГУМЕНТАЦИИ