Службы, творения Пахомия Серба представляют собой у нас наиболее обширный отдел литургического творчества. Пахомий был самым плодовитым писателем, имевшим огромное и не раз уже отмеченое нами влияние на развитие наших литургических творений. Свой жизненный путь Пахомий начал в Сербии, уже бывшей под очарованием Афона(1), столь дорогого в те времена и нашим русским церковным деятелям. Пройдя афонскую школу, куда направился он в начале 15 в., и где принял сан иеромонаха, в конце тридцатых годов, Пахомий прибывает на Русь. Гол. т. 2, 2 стр. 177 заключает, что сан принят был Пахомием уже на Руси. Однако, исследователь трудов его, свящ. Яблонский по списку трудов Пахомия заключает о принятии им сана на Афоне. Успех Пахомия на Руси, где он не был никому известен и его быстрый расцвет говорят за то, что титул Святогорца, столь ценившийся у нас, Пахомий уже стяжал пребыванием и получением на Афоне сана. В своих трудах Пахомий не упускает величать себя иеромонахом-святогорцем и Логофетом: он знает цену этого звания на Руси. Именно этим и должен быть объяснен тот прием, который оказан был ему в крупнейшем центре русской образованности того времени, в Новгороде, где появляется он в первой половине XV века при Евфимии владыке Новгородском. Здесь и начинается его литературная деятельность — в составлении служб и житий вначале для Новгорода, откуда он попадает и в Сергиеву Лавру, перенеся свое внимание и на Москву. В Лавре прославляет он преподобного Сергия, основателя лавры, и некоторых учеников его. Составляет он службы и в честь повсеместно чтимых святых — св. Алексия, Петра, пред. Антония Печерского и Черниговских чудотворцев Михаила и Феодора. Далее, Пахомий, уже при Ионе, епископе Новгородском попадает снова в Новгород и здесь продолжает писать службы и жития с похвальными словами по заказу св Ионы, заместителя Евфимия. Возвратись снова в Москву со славой знаменитого творца служб и житий, он как то незаметно исчезает из поля зрения, после 1473 г. и время и место его смерти, как и время и место рождения его, остаются неизвестными (2). Св. Яблонский, в своем исследовании, по которому мы и приводим эти краткие сведения о Пахомии — «Пахомий Серб и его агиологические писания», Санкт-Петербург, 1908, дает наряду с указанием написанных Пахомием житий и похвальных слов и список служб его руки. Точных дат написания их установить, все-же, невозможно Деятель-кость Пахомия хронологически можно наметить приблизительно в следующем виде: 1438 г. в Новгороде, 1440-1445 — Тройце Сергиева Лавра, 1460 — Новгород, 1462 — Москва, 1463 — Белозерский монастырь, 1472 — опять Тройце - Сергиева Лавра и 1473—4 снова Новгород. Список писаний Пахомия по Яблонскому таков: (3). Жития: Варлаама Хутынского, не ранее 1429 и не позже 1458 г., возможно, в 1438 г., житие преп. Сергия, правленное — Епифания Премудрого, между 1440 и 1459 г., житие преп. Никона, того же времени, житие св. Алексия Московского, вероятно, 1459 г, житие Евфимия Новгородского, около 1461 г., житие преп Кирилла Белозерского, после 1462 г., пр. Саввы Вышерского, между 1464 и 1472 г., св. Михаила и Феодора Черниговских, не позже 1473 г, св. Моисея Новгородского, около 1484 г , св. Иоанна Новгородского, около того же времени Таким образом, следы пребывания Пахомия на Руси, скорее всего в Новгородских пределах в последнее его время, можно обнаружить в 1484 г.
Кроме житий Пахомию принадлежат похвальные слова пр. Варлааму Хутынскому, Знамению Божия Матери в Новгороде, пр. Сергию Радонежскому, на Покров; ему же принадлежат и сказания: об обретении мощей митр. Алексия, о чуде преп. Варлаама в 1460 г , быть может, о гибели Батыя, о пренесении мощей митроп. Петра.
Службы, писанные Пахомием, следующие
1 Варлааму Хутынскому — не позже 1438 года, скорее всего совместно с житием.
2 Знамению Богоматери в Новгороде, не позже того же года.
3. Преп. Сергию Радонежскому, около 1440 г
4. Преп. Никону Радонежскому, не ранее того же времени 5 Св Алексию Московскому, около, быть может, 1450.
6. Св. Евфимию Новгородскому, вскоре после 1460 г.
7. Преп. Антонию Печерскому, не раньше 1460 г.
8. Преп. Кириллу Белозерскому, писанная между 1463 и 1474 г
9. Преп. Савве Вишерскому, в последний период пребывания в Новгороде.
10. Св. Ионе Московскому, после 1472 г.11. Св. Михаилу и Феодору Черниговским, после того же года.
12. Св. Стефану Пермскому, в 1473 г.
13. На перенесение мощей св. Петра, после 1472 г.
14. Св. Петру и Февронии Муромским, неизвестно когда писанная. Служба эта решительно не нашего Пахомия. Св. Яблонский приводит предположение Строева и к нему присоединяется без всяких оснований. Произошло смешение имен, как, по замечанию Яблонского, стр. 200, у Викторова в отношении жития Василия и Константина Ярославских.
Среди сомнительных, Яблонский указывает следующие литургические писания Пахомия: Канон Божия Матери в службе преп. Сергию, приписываемый Пахомию митр. Евгением (несомненно не принадлежащий ему), служба Чирской Божией Матери, заимствованная у Пахомия, как и многие иные, поставленная в ряду Пахомиевых творений архиеп. Филаретом, канон Предтече, также по Филарету, преп. Онуфрию, по Фил. и Евг., исправление для Новгорода канонов св. Ольге и Владимиру (последнее по мнению Н. К. Никольского) канон первый св. Борису и Глебу, по выводам Ключевского, оспариваемым Яблонским, канон прор. Илии, что не невозможно (4).
По прибавл. к твор. ср. отец т. 5 стр. 141 оба канона преп. Сергию творения Пахомиева; то же и в службе Знамению (там же т. 4 стр. 140). Служба преп. Онуфрию в минее не сохранилась, но, возможно, она была писана Пахомием (5).
К этому списку Доброклонский в Руководстве по истории Русской церкви, стр. 299 добавляет по Мак. т. 8 службу преп. Димитрию Прилуцкому и еще канон Божия Матери, (вероятно, по предположению митр. Евгения в службе преп. Сергия).
Всего по Ябл. Пахомий составил 14 полных служб, а канонов — 21. (Прибавл. к твор. св. отец, т. 4 стр. 144 указывает всего 15 канонов).
Пахомий был в полном смысле слова борзописцем, поражавшим своей свободой писания наших предков. Легкость, с какой он пишет, незнакома русским творцам, которые, как бы посвящали себя одному, много, двум святым, долго писали житие и, почти как правило, службу святого. Это творчество давалось духовно нелегко и слова с трудом подбирались: в наших оригинальных древних службах нет легкого многословия, нет сложных, обязательных в большинстве наших служб позднейших многосоставных эпитетов и словесных извитий. Пахомий без труда (6) и не без выгоды для себя пишет жития и службы по заказам, передает их в напыщенной и витиеватой форме, чуждой по существу русским писателям, но прививающейся в качестве образца лучшего достижения творцов литургической письменности, принятой Афоном. С конца 15 в. наше творчество подпадает под несомненное влияние Пахомиева искусства, в нем закоченевает (7), принимает как нечто непреложное и обязательное, подражает ему и, даже более, заимствует полностию выражения и фразы из творений Пахомия (8) мы уже имели случаи отметить это. Это же относится и к житиям см Ключевский стр 363. «Искусственный стиль с 15 в. становится господствующим в северо-русских житиях»
Теряя свой стиль, русские творцы с легкостью брали готовые фразы и определения, лишь изредка позволяя себе отступить от такого канона писания Изумление перед пышно звучащими Пахомиевыми словоплетениями и формулами останавливало внимание писателей (9), овладевало ими полностию и службы наши становились похожими одна на другую, отличаясь лишь в мелочах житийных повествований Но не все воспринято было от Пахомия: готовые формулы из Пахомиева арсенала заимствовались, манеры же писания в смысле приукрашения текста ускользали от внимания, акростихи или надписания имени автора над творением не изображались, прививались с трудом. Акростихи Пахомия были, все же, новой по сравнению с греческой манерой, формой краесловия и краегранесия в канонах . Тут Пахомий был новатором. Он первым употребил помещение в порядке акростиха не букв, а слов или фраз. Его ли это изобретение или пришлось ему видеть такие завитки на Афоне, сказать невозможно без обследования древних рукописей и печатных старых миней греческих и южно-славянских. В нынешних греческих минеях мы не встречали краесловий, постоянно читая краегранесия буквенные Позже, к 17 веку, эта манера акростиха нашла среди русских творцов служб подражателей, правда, немногих Вообще акростих или сообщение имени творца не вызывали у нас воодушевления это казалось ненужным, ибо в практике богослужения это оставалось незаметным из-за того, что никогда в голос не читалось. В лучшем случае, в надписании помещалась фраза, как благочестивый, необязательный стих Рассмотрению наших акростихов в их системах и манерах нами посвящена особая статья, помещенная в вып 7 «Православной мысли» 1949 г