Преподобные отцы наши, святые иноки всех времен, тщательно хранили себя от знакомства с женским полом. Вход женскому полу в древ­ние монастыри был воспрещен. Этот святой и благодетельный обычай сохраняется и ныне во всей Афонской горе. Те из иноков, которые про­водили особенно внимательную жизнь, с особен­ною тщательностию хранились от знакомства и обращения с женщинами, что видно из жития преподобных Арсения Великого, Сисоя Велико­го, Иоанна Молчальника и других возвышенней­шей святости отцов. Так поступали они не един­ственно по произволу, но по указанию необхо­димости, усмотренной ими, как в зеркале, в их внимательной жизни.

Некоторые иноки утверждают о себе, что они, находясь часто в обществе женщин, не чувству­ют вреда. Этим инокам не должно верить: они или говорят неправду, скрывая свое душевное расстройство, или проводят жизнь самую невни­мательную и нерадивую и потому не видят свое­го устроения или же диавол окрадывает их, от­нимая понимание и ощущение вреда, чтоб соделать их монашескую жизнь бесплодною и угото­вать им верную погибель. Превосходно рассуж­дал об этом предмете преподобный Исидор Пелусиотский в письме к епископу Палладию:⁷⁰⁰ «Если тлят обычаи благи беседы злы. (1 Кор. 15:33), по изречению Писания: то совершает это по преимуществу беседа с женами. Хотя бы пред­метом ее было и добро, но она достаточно силь­на, чтоб растлить тайно внутреннего человека скверными помыслами, и в то время как тело пребывает чистым, душа оскверняется. Бесед с женами сколько можно убегай, благий муж. Если по какой нужде придешь к женам, то имей глаза опущенными вниз, и тех, к которым ты пришел, поучай смотреть целомудренно. Сказав им не­много слов, могущих утвердить и просветить души их, немедленно удаляйся, чтоб долгая бесе­да не смягчила и не расслабила твоей душевной крепости. Скажешь: хотя и часто я беседую с же­нами, однако из этого не последует для меня ни­какого вреда. Пусть будет и так! Но я желаю, чтоб все были твердо уверены в том, что водами камни утончаваются и пробиваются каплями дож­дя, всегда падающими на них. Рассуди: что твер­же камня и что мягче воды, особливо же водя­ной капли? Но всегдашним действием побежда­ется и естество. Если столько твердое естество преодолевается, страдает и умаляется от такой вещи, которая в сравнении с ним ничто, то как не быть побежденною и превращенною долгим обычаем воле человеческой, удобоколеблемой»? Старец Серафим Саровский уподоблял благочестно живущего инока, хранящего целомудрие, невозженной восковой свече; частое же обраще­ние этого инока посреди общества женщин — этой же невозженной свече, когда она будет по­ставлена между многими другими возженными свечами. Тогда невозженная свеча начинает та­ять от действия на нее теплоты, исходящей от стоящих вокруг нее возженных свеч. Сердце ино­ка, говорил старец, непременно должно подвер­гнуться расслаблению, если инок позволит себе частое обращение с женским полом'⁷⁰¹.

Соединение полов в существующем виде его естественно (падшему естеству). Девство выше­естественно. Следовательно, желающий сохра­нить свое тело в девственности, должен непре­менно держать его вдали от того тела, соедине­ние с которым требуется естеством. В тела мужа и жены вложена невидимая сила, влекущая тело к телу. Приближающийся к жене непременно подвергается влиянию этой силы. Чем чаще сбли­жение, тем учащенней, а потому тем сильней влияние. Чем сильней влияние, тем слабее дела­ется наше произволение, которым мы намере­ваемся победить, с Божиею помощью, естество. Образы жен, их взоры, их голос, их нежность напечатлеваются очень сильно в душах наших по действию естества, особливо когда естеству со­действует сатана. В то время, когда мы обраща­емся с женщинами и когда производятся впечат­ления, мы этого не чувствуем; но когда удалимся в уединение, тогда впечатления, усвоенные душею, восстают в ней с необыкновенною силою и производят лютую блудную брань. Блаженный Иероним повествует о себе, что когда он жил в Риме и часто бывал в обществе набожных дам и девиц столицы мира, тогда он не чувствовал ни малейшего любострастного движения ни в вооб­ражении, ни в теле. Но когда блаженный удалил­ся в Вифлеемскую пустыню и предался строжай­шим иноческим подвигам, тогда внезапно нача­ли рисоваться в его воображении образы виден­ных им в Риме жен, а в старческом теле, изну­ренном жаждою, неядением, бдением, трудами, появились юношеские вожделения. Победа была очень затруднительна, потому что падшему ес­теству предстало в помощь, как это обыкновен­но бывает, явное содействие диавола. Совершив­шееся с блаженным Иеронимом совершается со всеми иноками, переходящими от общественной жизни к жизни безмолвной⁷⁰². Они на опыте по­знают важность впечатлений, о которых предан­ные рассеянности не имеют никакого понятия. Все впечатления, которым подверглась душа по­среди человеческого общества, восстают, как мер­твецы из гробов, в безмолвнике и усиливаются совершать грех в помыслах и ощущениях, доко­ле милостью Божией и Божием определением не падут в пустыне все вооруженные мужи, вышед­шие из Египта. Тогда новое израильское поколе­ние входит в землю обетованную. С особенною удобностью подвергаются влиянию впечатлений чистые души, не познавшие греха на деле. Их можно уподобить лакированным дорогим сто­лам, стоящим в гостиных у вельмож и богачей: и маленькая царапина на таком столе делается очень приметною, нарушает его достоинство. Напротив того, людей, не сохранивших себя, можно уподобить столам, стоящим в кухне, на которых ежедневно рубят овощи и другие съес­тные припасы: десять, сотня новых рубцов не имеют для этих столов, покрытых бесчислеными рубцами, никакого значения. Чистую душу диавол старается заразить плотским впечатлени­ем. Этим-то и объясняется причина, по которой святые отцы с таким усиленным тщанием убега­ли женщин. Преподобный Арсений Великий ска­зал много жестких слов знаменитой римлянке, приехавшей нарочно для него в пустынный Еги­петский Скит из великолепного Рима и внезап­но представшей пред ним. Жесткие слова Арсе­ний заключил жесткою, но святою откровенно­стью: «Молю Бога, — сказал он римлянке, — чтоб Он изгладил воспоминание о тебе из сердца мо­его». Этими словами преподобный выразил всю тягость и опасность борьбы с впечатлениями, борьбы, низводящей инока до врат адовых, борь­бы, изведанной Арсением, очевидно, на опыте⁷⁰³. В том же смысле надо понимать и следующие слова преподобного Макария Великого: «Масло питает светильню зажженной лампады, и огнь любодеяния возбуждается обращением с жен­щиною. Лицо женщины — стрела лютая: нано­сит язву душе. Если хочешь быть чист, убегай, как яда, сообращения с женщиною, потому что в этом сообращении — сильное действие греха, по­добное действию хищных зверей. Не так опасно приближение к огню, как приближение к моло­дой женщине. Избегай, доколе ты юн, буйного действия блудной страсти и сообращения с жен­щинами. Наполняющее чрево и вместе надею­щиеся стяжать чистоту обманывают себя: ужас­нее потопление от воззрения на прекрасное лицо, нежели потопление от морской бури. Лицо жен­щины, если изобразится в уме, то принудит пре­зреть самое хранение ума. Вложенным в солому огнем производится пламень: так пребывающим воспоминанием о женщине воспламеняется страстное вожделение»'⁰⁴. Этого не мог бы ска­зать Великий Макарий, если б не вытерпел лю­той борьбы с впечатлениями, принятыми неожи­данно, в совершенном неведении. Весьма точно и верно сказал святитель Тихон Воронежский в наставлениях своих монашествующим: «Бере­гись, возлюбленне, жены, да не сожжешися. Ева всегда имеет свой нрав; всегда прельщает»⁷⁰⁵. Ста­рец спросил ученика: отчего святые отцы воспре­щают монахам, в особенности юным, короткое знакомство с женщинами? Ученик отвечал: чтоб монах, познакомясь коротко с женщиною, не впал с нею в блуд. Старец: так! падение в блуд есть конец, венчающий, воспрещенное монаху Свя­тым Духом, короткое знакомство с женщиною. Но это знакомство, не всегда оканчиваясь теле­сным падением, всегда сопряжено с расстрой­ством и бесплодием душевным. Женщина руководится чувствами падшего естества, а не благо­разумием и духовным разумом, ей вполне чуж­дыми. У ней разум — служебное орудие чувств. Увлекшись чувствами, она весьма скоро заража­ется пристрастием не только к иноку юному и зрелых лет, но и к старцу, — делает его своим идолом, а впоследствии сама по большей части делается его идолом. Женщина видит совершен­ство в своем идоле, старается его уверить в том и всегда успевает. Когда инок заразится, вследствие пагубных и непрестанных внушений и похвал, самомнением и гордынею, тогда отступает от него благодать Божия, он омрачается умом и сер­дцем, делается способным к слепоте своей, к са­мому безрассудному поведению и к бесстрашно­му нарушению всех заповедей Божиих. Когда Далила усыпила в своих объятиях израильского судию, сильного Самсона, тогда лишила его ус­ловий, при которых соприсутствовала и содей­ствовала ему Божественная благодать, предала Самсона на поругание и казнь иноплеменникам (Суд. 16: 4—21). Замечено, что женщина, позна­комившись коротко с монахом, живущим в бла­гоустроенном монастыре или пользующимся наставлениями духовного старца, первым долгом своим считает извлечь любимца из такого мона­стыря и отвлечь от старца, несмотря на очевидную пользу монастырской строгости и наставле­ний старца для инока. Она желает исключитель­но обладать предметом своей страсти. В безумии своем она считает себя способною и достаточною заменить старца, которого, наоборот, она призна­ет и провозглашает самым недостаточным и не­способным. Она не щадит никаких средств к до­стижению своих целей — ни средств доставляе­мых миром, ни средств, доставляемых сатаною. Пристрастие свое, а часто и порочную страсть, она называет живою верою, чистейшею любо­вью, чувством матери к сыну, сестры к брату, до­чери к отцу — словом, всеми святыми наимено­ваниями, усиливаясь посредством их сохранить в неприкосновенности приобретенное достоя­ние — несчастную душу вверившегося ей инока. В женщине преобладает кровь; в ней с особен­ною силою и утонченностью действуют все ду­шевные страсти, преимущественно же тщесла­вие, сладострастней лукавство. Последнею при­крываются две первые.

Здесь отнюдь не порицается и не унижается женский пол! Он почтен Богом честью человече­ства и образа Божия, как и мужеский; он искуп­лен бесценною кровью Спасителя; искупленный и обновленный, составляет вмести с мужеским полом одну новую тварь о Христе (Гал. 3:28). Здесь представлены женщины такими, какими они бывают тогда, когда действуют по беззаконным законам падшего естества, под водительством своей необузданной крови. Оказавшись способ­ными вывести Адама из рая, при посредстве лес­ти и обольщения, что Адам засвидетельствовал пред Богом о жене своей (Быт. 3:12), они и ныне продолжают обнаруживать и доказывать эту спо­собность, выводя покоряющихся им иноков из благочестивой жизни, как из рая. Инок, обязан­ный любить всех ближних, а в числе их и жен­щин, любовью правильною, евангельскою, несом­ненно явит к ним эту любовь, когда, познав свою и их немощь, сохранит себя и их от вреда душепагубного, ведя себя с ними крайне осторожно, не вдаваясь в короткое знакомство, воздержива­ясь от свободного обращения и храня чувства, в особенности зрение и осязание.