«Восприятие ближнего на себя предано нам Господом Иисусом. Он совершил это восприя­тие, исцелив во-первых наши душевные немощи, потом целя всяк недуг и всяку болезнь (Мф. 9:35), вземля грех мира (Ин. 1:29), возустрояя естество чистое в верующих Ему искренно, избавляя их от смерти, предав истинное Богопочитание, на­учая благочестию, наставляя словом и примером, что ради любви мы должны переносить страда­ния даже до смерти, сверх этого соделав нас причастниками Духа и посредством Его даровав тер­пение и те блага, их же око не виде, и ухо не слы­ша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2:9). Он восприемлет искушения за нас: поношения, поругания, узы, предательство, биение по лани­там, напоение уксусом и желчию, пригвождение гвоздями, распятие, прободение копием. Таким образом, приобщившись нам плотью и духом и восприяв на Себя страдания за нас, Он предал такое восприятие в закон святым апостолам и ученикам Своим, а прежде их пророкам, праот­цам, патриархам, научив вторых Святым Духом, а первых Своим всесвятым вочеловечением. Яв­ляя это восприятие, Он говорил: не бойтеся, Аз победих мир (Ин. 16:33). Также: Аз за них свящу Себе, да и тии будут священи во истину (Ин. 17:19). И еще: больши сея любве никто же иматъ, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15:13). На этом основании святой Павел, подра­жая Господу, говорил о себе: ныне радуюся в страданиях моих о вас, яко исполняю лишение скорбей Христовых во плоти моей за тело Его, еже есть Церковь (Кол. 1:24). В этих словах апос­тол изобразил прикровенно восприятие от люб­ви. Хочешь ли ясней познать, как все апостолы приобщились нам и мыслию, и словом, и делом, и по причине такого общения воспряли искушение за нас? Мыслию вступили они в общение с нами, предлагая нам Писания, объясняя таин­ственное значение пророчеств, увещевая уверо­вать Христу как Спасителю, служить Ему как Сыну Божию по естеству, доказывая проповедь поразительными знамениями, молясь за нас, про­ливая слезы, делая все, что должно делать озарен­ным истиною в мысли. Вступили они в общение словами, умоляя нас, угрожая нам, уча, обличая, показывая срам маловерия нашего и невежества, объясняя Писание о значении времен, испове­дуя Христа, проповедуя, что Он был распят за нас, что Он — вочеловечившееся Слово, что вочело-вечившееся Слово — единая личность, а не две личности, хотя и исповедуется в двух естествах, соединенных нераздельно и неслитно, останав­ливая зловерие и преграждая ему путь во всяком времени, месте и деле, не соглашаясь с ложью, удаляясь от хвалящихся по плоти, с тщеславны­ми не пребывая, кичливых не боясь, уничижая лицемеров, приемля смиренных, усвояя благого­вейных, научая нас такому же поведению. При­общились они нам делами, подвергаясь гонени­ям, поношениям, лишениям, оскорблениям, зло­деяниям, заключению в темницу, насильствен­ной смерти и прочим страданиям за нас. Всту­пив в то же общение с нами, они при посредстве его восприяли и искушения ваши. Аще скорбим, говорят они, о вашем спасении; аще ли утеша­емся о вашем утешении (2 Кор. 1: 6, 7), приняв этот закон любви от Господа, Который сказал: больше сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15:13). Такое поведение они предали и нам. Если Господь по­ложил душу Свою за нас, говорят они, то и мы должны есмы души наша побратии полагати (1 Ин. 3:16). Также: друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6:2). Познав, что имеются два образа общения человеков меж­ду собою, что за ними последует двоякое воспри­ятие, одно невольное, а другое по любви, не бу­дем любопытствовать при встречающихся с нами искушениях, подвергая подробному исследова­нию качество восприятия, как, когда, чрез кого пришло искушение: одному Богу свойственно знать соответственность каждого из них с виною, определение на них своего времени, направление всей твари к содействию попускаемому искуше­нию⁴²⁰. Наша единственная обязанность веровать правде Божией и знать, что все постигающее нас скорбное, против воли нашей, постигает или по любви, или за греховность, что по этой причине мы обязаны переносить искушения с терпени­ем, не отражая их противодействием им, чтоб не приложить этим нового греха к грехам нашим. Прежде всего прошу вас, братия, быть очень вни­мательными к сказанному, чтоб и мы, подверг­шись искушению за слова наши, не подверглись ему бесплодно и чтоб вам не предать забвению сказанного, приняв сказанное без должного усер­дия. Забвение — дщерь сердечной хладности (уныние): мать обоих — неверие».

«На это отвечали братия: успокойся, отец, от­носительно произнесенного тобою поучения. Убежденные свидетельствами Писания, мы выс­лушали с верою поведание о том, что без правед­ного суда Божия никакая невольная скорбь не прикасается к человекам, хотя мы, по ограничен­ности нашей, и не постигаем как таинственного стечения обстоятельств, так и времени, в кото­рое назначается попущение искушения»⁴²¹.

«Услышь, душа, словесная сообщница моя в жизни! — такое наставление душе влагает пре­подобный Марк в уста ума ее, — намереваюсь поведать тебе тайну, которая относится и ко мне, и к тебе. Тайну эту я постиг не потому, чтоб очи­стился от страстей, но потому, что успокоился немного по Божией благодати от действия их. Достоверно узнал я, о душа, что, как я, так и ты, подвергшись действию противоестественному, вовлекаемые неведением в заблуждение, обвиняем других в согрешениях наших, представляя себе ложно, что злоба находится вне нас. По при­чине такого ошибочного воззрения мы обвиня­ем иногда Адама, иногда сатану, иногда человеков, с которыми поставлены в сношение. Вслед­ствие этого вступаем в многообразное ратобор­ство и, полагая ратовать против иных, ратуем против самих себя; полагая защищать друг дру­га, нападаем друг на друга; полагая благодетель­ствовать себе, терзаем себя подобно беснующим­ся; несем труды, подвергаемся поношениям, ко­торые справедливо делаются для нас бесполезны­ми, будучи последствиями неправильного на­строения. Заповеди мы думаем любить, но нача­ла, на которых основано исполнение их, возне­навидели по причине нашего самообольщения. Ныне я узнал наверно, что никакая власть не вле­чет нас неправедно ни ко благу, ни ко злу, что со времени крещения и Бог и диавол поощряют нас в усвоение себе праведно, сообразно тому, какое направление приняло жительство наше по кре­щении и кому поработили себя произвольно».

«Имеются два вида приражения, которыми мир обманывает нас, если мы не усмотрим их благовременно: похвала от человеков и отрада тела. Когда они приражаются без предваривше­го произволения нашего, тогда они не принадлежат ни к злобе, ни к добродетели — служат толь­ко обличением для нашей воли, куда она скло­нится. Господу благоугодно, чтоб мы терпели по­ношение и жительствовали в лишениях и под­виге; диавол же хочет противного этому. Если мы услаждаемся похвалою человеческою и отрадою тела, то из этого явствует, что мы, преслушая Гос­пода, преклоняемся к духу сластолюбия. Если же не благоволим к похвале человеческой и к на­слаждению телесному, то из этого явствует, что мы преклоняемся к Богу, возлюбив тесный путь. Для того и допущено этим двум обольститель­ным приражениям действовать на человеков, чтоб любящие заповедь и сочувствующие ей вы-наружили и доказали преклонение своей воли ко Христу, чтоб Христос, обретши вход в души их, научил умы их истине. Подобно этому, о против­ном понимай противное. Любящие человеческую славу и отраду тела дают вход диаволу, который этими средствами нашедши свойственный себе вход, уже свободно вводит зло и не престает ум­ножать его на столько, на сколько услаждается влагаемыми им помышлениями. Поступает он так дотоле, доколе мы, опомнившись, не возне­навидим от искренности сердца двух вышеупо­мянутых средств приражения. Но мы любим их! Мы не только предаем за них добродетель, но и их промениваем одно на другое, смотря по об­стоятельствам: иногда подвергаем тело лишени­ям и подвигам с целью приобретения славы че­ловеческой, а иногда подчиняем себя человечес­кому поношению, чтоб удовлетворить сластолю­бие; иногда же, оставя всю заботу о них, устрем­ляемся к снисканию тех видов миролюбия, ко­торыми питаются и от которых усиливаются тщеславие и сластолюбие. Для них средством питания и усиления служит сребролюбие, корень всем, злым, по определению Божественного Пи­сания» (Тим. 6:10).

«Непременно возразишь ты мне, душа, что мы и не собираем золота, и не имеем стяжания. На это скажу тебе, что ни золото, ни имущество не вредны сами по себе, — вредно злоупотребле­ние ими, вредно употребление их по пристрас­тию. Некоторые, бывши богатыми без страсти к богатству, благоугодили Богу: таков был святой Авраам, таковы были праведные Иов и Давид. Напротив того, некоторые из нас и без имения, вскормили в себе страсть любостяжания при посредстве ничтожных мелочей. Таким образом, мы сделались хуже обладавших большим имуще­ством: оставив жительство, которое должно во всех отношениях состоять в лишениях и подви­ге, злохитро допускаем себе в разных случаях наслаждения, как бы думая действовать тайно от Бога; убегая сребролюбия, мы не убегаем сласто­любия; не копим золота, а собираем маловажные вещи; отказываемся от начальнических санов и власти, а славу и похвалу уловляем всеми сред­ствами; оставили имущество — не оставили на­слаждении, к доставлению которых имущество служит средством. Некоторые из нас оставляют и наслаждения, но в ложном разуме, не убегая вредных для душеспасения излишеств, но как бы гнушаясь добрых созданий Божиих и думая пос­ледовать словам Писания: не коснися, ниже вку­си, ниже осяжи» (Кол. 2:11).

«Душа! Когда услышишь о преступлении Ада­ма и Евы, понимай его так: в начале подверглись ему собственно они: ныне же подвергаемся ему в духе мы, я и ты. Сия вся образи прилучихуся онем: писана же быша в научение наше во нихже концы век достигоша (1 Кор. 10:11). Рассмотри следую­щее! Возродились крещением и водворенные в раю Церкви, мы преступили заповедь Возродив­шего нас, и каким образом? Господь повелел лю­бить всех единоверных и, при посредстве терпе­ния, вкушать плод, который они приносят нам, сказав: от всякого древа, еже в раи, снидию снеси (Быт. 2:16). Но мы, последовав помыслам змея, возлюбили одних как добрых, возненавидели других как злых. В этом и заключается вкушение от древа познания добра и зла (Быт. 2:10). Вкусив от него, мы умерщвляемся в духе не потому, чтоб смерть сотворена была Богом, но потому, что она является сама собою в человеке, возненавидевшем ближнего. Бог смерти не сотвори, ни веселится о погибели живых (Прем. 1:11); Он не приводит­ся к действиям страстию гнева, не вымышляет способов к наказанию за согрешения, не извиня­ется соответственно достоинству каждого, но вся премудростию сотворил (Пс. 103:24), предопре­делив, чтоб все было судимо по духовному зако­ну. По этой причине Он не сказал Адаму и Еве в тот. день, в который вы вкусите запрещенного плода, Я умерщвлю вас; но, предостерегая и ут­верждая их, предъявил им закон правды, сказав: вонь же аще день снесте, смертию умрете (Быт. 2:16). Вообще Бог установил, чтоб каждому делу, и доброму и злому, последовало естественно над­лежащее возмездие. Воздаяние не вымышляется при каждом случае, как думают некоторые не знающие закона духовного. Ведая его отчасти, мы должны быть убеждены в том, что возненавидев кого-либо из единоверных как злого, и сами бу­дем отвергнуты Богом, как злые; не приняв пока­яния от ближнего, как от грешника, будем и сами отвергнуты, как грешники, не простив ближнему согрешений, ниже сами получим прощение. Объявляя этот закон, законодатель Христос гово­рил: не судите и не судят вам: не осуждайте, и неосудими будете, отпущайте, и отпустится вам (Лк. 6:39). Закон этот ведал святой Павел и сказал, не присовокупив никакой оговорки: судяй иного, себе осуждаеши (Рим. 2:1). Закон этот ве­дал пророк и возопил к Богу: Ты воздаси комуждо по делом  его (Пс 61:13). Другой пророк возвеща­ет от лица Божия: Мне отмщение, Аз воздам, гла­голешь Господь (Втор. 32:35). Но зачем исчислять Писания, когда всем Божественным Писанием, и Ветхим, и Новым, в особенности же великим псалмопевцем излагается этот закон со всею яс­ностью, чтоб мы, познав его духовное значение и таинственный устав, страшились во всяком слу­чае отступления от него и старались любить бра­тию не только по наружности, но и в сердце? Этот закон — не закон Моисеев, судивший одно види­мое: этот закон духовен; им обличается и тайное. И Моисеев закон дан Богом на известное, опре­деление время, но он пополнен законом духов­ным, то есть благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Который сказал: не приидох разорити закон, но исполнити (Мф. 5:17). На этом основа­нии подобает во всяком деле, сказав однажды должное, не продолжать далее прекословия, но прощать тому, кого признаем обидевшим нас, какою бы ни была обида, справедливою или не­справедливою. Да ведаем, что возмездие за про­щение обид больше возмездия за всякую другую добродетель. Так как мы не можем свободно по­ступать по предложенному направлению, чему служит причиною преобладание над нами греха, допущенное прежним образом жизни, то мы дол­жны молить Бога, содействуя молитве бдениями и прочими подвигами и лишениями, чтоб полу­чить от Бога милость и принять такую силу. О возлюбленная душа! Во всяком времени, месте и деле будем твердо держаться одной цели, чтоб нам, подвергаясь различным обидам от человеков, радоваться, а не скорбеть — радоваться не про­сто, не бессмысленно, радоваться на том основа­нии, что обретаем благоприятный случай к полу­чению прощения в наших согрешениях, прощая ближнему. В этом заключается разум истины. Он обильнее всякого иного ведения: из него можем умолять Бога, наверно зная, что будем услышаны; он — плод веры и доказательство веры во Христа: посредством его можем взять крест свой и пос­ледовать Христу; он — родитель первых и вели­ких заповедей; при посредстве его можем любить Бога от всего сердца и ближнего, как самого себя; для снискания его мы должны возложить на себя пост, бдение и прочие подвиги и лишения, чтоб сердце и внутреннее расположение наше отвер­злись, приняли его в себя и уже не извергали. Тог­да за прощение ближнему согрешений его усмот­рим в себе действие благодати, таинственно дан­ной нам Святым Крещением: она будет действо­вать в нас уже не неприметно для нас, но со всею очевидностию, вполне ощутительно».

«Противодействуют этой добродетели две страсти: тщеславие и сластолюбие. От них долж­но сперва отречься в духе своем, тогда приобре­тается эта добродетель. Душа! Произвольно пре­давши себя этим двум страстям, никого не обви­няй: ни Адама, ни сатану, ни человеков, но всту­пи в борьбу с волею твоею и не пренебреги этою борьбою. Она внутренняя и междоусобная. В ней боремся не с братиею нашею — боремся сами с собою. В ней Споборник у нас один, Споборник непобедимый, от Которого ничто не может ук­рыться — Христос, таинственно насажденный в нас крещением. Он укрепляет нас, если мы со­блюдаем заповеди Его по силе нашей. Борются же против нас, как я уже сказал, расположение к наслаждению, которым заражено наше тело, и тщеславие, которое обладает и мною, и тобою. Эти две страсти прельстили Еву и обольстили Адама: сластолюбием представлено древо яко добро в снедь, и красно есть еже разу мети (Быт. 3:6); тщеславием же произнесено: будете яко бози, ведяще доброе и лукавое (Быт. 3:5). Перво­зданные Адам и Ева устыдились друг друга, уви­дев себя нагими; так и мы, утратив непорочность незлобия в духе, стыдимся друг друга в совести. Тогда сшиваем себе одежду из листьев смоков­ницы: облекаясь пустыми словами и образами лживого словооправдания. В противоположность мягкой одежде из листьев, Господь устраивает нам суровую одежду из кож, знаменующую жи­тельство подвижническое, и говорит: в терпении вашем стяжите души ваши (Лк. 21:18). Он пре­подает наставление, соответственное данной одежде: обретый душу свою в злопомнении или в каком другом грехе, погубит ю: а иже погубит душу свою, не дозволяя ей ни злопомнения, ни­какого другого греха в живот вечный сохранит ю» (Мф. 10:39)⁴²².