В начале послания св. Иаков, умалчивая о своем апостольском досто­инстве, называет себя «рабом Бога и Господа Иисуса Христа». Обыч­ное у древних приветствие «радоваться» в устах апостола, конечно, имеет особенное высшее значение радости о Господе Иисусе как Ис­купителе. После приветствия св. апостол сразу же начинает речь об искушениях, под которыми подразумеваются, несомненно, испыта­ния нашей веры в виде разного рода бедствий, постигающих христи­анина в земной жизни. Эти испытания закаляют нашу веру и возво­дят нас все выше и выше к нравственному совершенству через под­виг терпения. Если в борьбе с искушениями человек чувствует свою слабость, он не должен унывать и малодушествовать. Он должен про­сить у Бога мудрости преодолеть искушения, «и дастся ему». Добро­детель совершенного христианского терпения так высока, что без особой мудрости духовной, подаваемой от Господа Бога, она для сла­бых человеческих сил недостижима. «Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой» (ст. 6) — «да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыс­лями не тверд во всех путях своих» (ст. 7-8) — главное условие для получения просимого в молитве — твердая несумнительная вера. Это потому, что только через такую веру человек вступает в то нравствен­ное единение с Богом, через которое Божественная благодать может сообщиться душе человека Исполненный истинной христианской мудрости радостно переносит все испытания и превратности судьбы, богат ли он или беден. «Да хвалится же брат смиренный в высоте сво­ей» (ст. 9) — «хвалится» сказано здесь в смысле: «да утешает себя» сознанием высоты своей в перенесении посылаемых Богом скорбей. Христианин вообще смотрит на скорби как на дело милости и благо­воления Божия к нему. «А богатый (да хвалится) унижением своим, потому что он прейдет, как цвет на траве» (ст. 10-11) — богатый может хвалиться или утешать себя лишь сознанием ничтожности, тленно­сти своего богатства. «Блажен человек, который переносит искуше­ние» (ст. 12), потому что надлежащим образом переносимое искуше­ние способствует духовному совершенствованию человека и дает ему «венец жизни». Господь посылает людям испытания не для вовлече­ния их во грех, а для укрепления их сил противостоять греху. И если человек падает в борьбе с искушением, то вина в этом самого челове­ка, потому что «каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь соб­ственною похотью» (ст. 14). А Господь всегда лишь содействует доб­ру и нравственному совершенствованию человека: «Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца Светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены» (ст. 17).

Далее св. апостол говорит об отношении христианина к слову ис­тины (ст. 18-27). Поскольку мы все рождены от Бога словом истины, надлежит нам всемерно заботиться о своем нравственном развитии, а для этого прежде всего быть «скорыми на слышание этого слова» и медленными на свои собственные слова, медленными на гнев, даже ради ревности за это самое слово истины, ибо «гнев человека не тво­рит правды Божией» (ст. 20). Но нужно быть исполнителями слова, а не слушателями только, чтобы не походить на человека, который вни­мательно смотрится в зеркало и не принимает во внимание того, что в нем увидит, как будто и не смотрелся. Только деятельное проведе­ние в жизнь всех требований нравственного Закона Божия делает человека истинно благочестивым: иначе у него «пустое благочестие» (ст. 22-27).

Во второй главе апостол обличает лицеприятие в отношении к ближним, которое является обычным спутником «пустого благочес­тия» и доказывает, что одна рассудочная вера, без согласования с нею всей жизни человека, не имеет никакого значения. Подобно тому как одни слова участия не согревают и не насыщают нагих и голодных 5ратий наших, «так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» ст. 17). Что же собственно спасает человека: вера или дела? И нет ли тут противоречия словам апостола Павла о том, что человек спасает­ся верою независимо от дел закона (Рим. 3:28) ? Надо полагать, что эти слова о необходимости для спасения живой деятельной веры и написаны св. Иаковом именно потому, что многие иудеи превратно поняли слова апостола Павла. Апостол Павел настойчиво проповедо­вал иудеям, что со времени пришествия Христа Спасителя обрядо­вый Моисеев закон утратил всякое значение и для спасения нужна вера во Христа Спасителя, а не дела закона Моисеева. Многие из иудеев поняли эту мысль в смысле безусловного отрицания вообще добрых дел для спасения и достаточности одной только веры в при­шедшего Мессию. Св. апостол Иаков и подчеркивает, что одной хо­лодной рассудочной веры для спасения недостаточно, ибо «и бесы веруют и трепещут» (2:19). Смысл слов апостола Иакова тот, что ис­тинная спасающая вера тесно связана с доброделанием: вера первен­ствует и предшествует, как причина, а дела последуют, как ее след­ствие. Таким образом, ни вера, ни дела, в отдельности друг от друга, не спасают человека, ибо друг без друга они невозможны: это две нераздельные, хотя и различные стороны одного и того же предмета. «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот ста­новится виновным во всем» (ст. 10). Почему так? Потому что весь за­кон со всеми своими многочисленными и многообразными запове­дями частными есть выражение одной воли Одного Законодателя Бога и преступление одной заповеди есть, таким образом, неповиновение воле Единого Законодателя и, следовательно, преступление против закона вообще. Блж. Феофилакт под «всем законом» понимает здесь христианскую любовь, к которой, по словам Самого Господа, сводит­ся «весь закон и пророки» (Мф. 22:40): «кто любит ближнего, тот не будет ни прелюбодействовать, ни убивать, не о том говорится, что­бы добродетели вовсе не имели никаких недостатков, а о том, что лю­бовь должно иметь не недостаточную, не лицеприятную, а всецелую. То же можем сказать и о других добродетелях. Кто несовершенно держится целомудрия или справедливости, а что-нибудь опускает, тот, хромая в исполнении, вредит всему телу добродетели. Итак, под всем законом должно разуметь закон о любви».

«.Милость превозносится над судом» (ст. 13) — суд по правде Бо­жией грозит осуждением всякому грешнику, а грешны пред прав­дою Божиею все и верующие христиане; но милость, благотвори­тельная любовь по Закону Божию носит в себе уверенность, что она превозможет угрожающую силу суда и освободит от заслуженного наказания за грехи, оправдает, спасет» (еп. Михаил).

Вот какое большое значение, следовательно, имеют дела — дела христианской любви, дела милосердия к ближним. Св. Иаков указы­вает дальше, что и ветхозаветные праведники, как Авраам и женщи­на Раав, содействовавшая евреям при взятии Иерусалима, спаслись не верой только, но и делами, которыми они проявили свою веру. «Как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва». (2:26).

Пустое благочестие, не идущее дальше слов, часто проявляется в стремлении учить других, как надо жить. В третьей главе св. апостол Иаков и обличает эту страсть к учительству. Он показывает тут, ка­кое громадное значение в жизни имеет слово человека, и какая вели­кая нравственная ответственность лежит на учителе, и поэтому с ка­кой осторожностью нужно браться за служение учителя жизни. «Не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению» (3:1). Значение языка как органа речи в жизни челове­ческой св. Иаков сравнивает с удилами, рулем и огнем. В руках чело­века маленькие удила заставляют подчиняться себе сильного и рез­вого коня, а небольшой руль дает направление громадному кораблю, несмотря на противодействие сильных ветров. «Так и язык неболь­шой член, но много делает, посмотри, небольшой огонь, как много вещества зажигает, и язык — огонь, прикраса неправды», он «оск­верняет все тело и воспаляет круг жизни» (3:5-6). Воспаляемый сам от геенны, то есть от диавола, отца лжи, язык не поддается обузда­нию собственными усилиями человека. Только при помощи благода­ти Божией человек может укротить свой язык. Призывая к этому христиан, св апостол указывает на несообразность того, что мы од­ним и тем же языком благословляем Бога и проклинаем людей. Вви­ду обоюдоострого значения человеческого слова учить других имеет право только тот, кто укротил в себе греховную распущенность в сло­ве и приобрел таким образом истинную мудрость. Сущность христи­анской мудрости в том и заключается, что она есть не только голое знание, но и сама жизнь. Кто обладает подлинной христианской муд­ростью, тот чист в своих побуждениях и намерениях, кроток, скро­мен в желаниях, послушен старшим, то есть подчиняется авторите­ту, полон милосердия и добрых дел. В противоположность этой не­бесной мудрости, есть мудрость «земная, душевная, бесовская», ис­точник которой отец лжи — диавол; характерные проявления этой мудрости — зависть и сварливость, и в результате ее влияния полу­чается неустройство и все худое.

В четвертой главе св. апостол показывает плоды проповеди муд­рости бесовской в общественной жизни. Проповедники этой мудро­сти тешат низменные вожделения людей, прививают любовь к зем­ным благам и внушают горделивую мысль, что человек сам, собствен­ными усилиями, без помощи Божией может достигнуть и счастия, и благополучия. Горькая действительность безжалостно разрушает эту самонадеянную и легкомысленную теорию устроения земного бла­гополучия: в результате насаждения этой земной мудрости, господ­ства ее между людьми получается только вражда и распри во взаим­ных отношениях людей. Чрезмерная привязанность к земным бла­гам и горделивая самонадеянность есть измена Богу и служение диа­волу. Поэтому «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (4:6). Св. апостол и учит поэтому сокрушению о грехах своих и сми­рению, ибо только это нравственно возвышает человека. Без особой связи речи апостол дает дальше наставление не злословить друг дру­га и не осуждать, ибо суд принадлежит Единому Богу, учит также не тщеславиться, ибо тщеславие ведет к гордости.

Призывая христиан покориться Богу и противостать внушениям диавола, апостол в пятой главе обличает жестокосердых богачей, уг­рожая им карою Божиею, которая превратит в ничто всякое земное богатство (5:1 -6). Вместе с тем он увещевает страждущих от преследо­ваний богатых и, само собой разумеется, всех вообще христиан терпе­ливо переносить страдания и все жизненные невзгоды. Пределом это­го долготерпения указывается пришествие Господне. Увещание к тер­пению подкрепляется указанием на земледельца: как он терпеливо  ждет плодов на своей жатве, так и христианин должен терпеливо ожидать плодов от своей жизни, когда явится Христос во славе Своей    , и воздаст каждому по делам его. «Пришествие Христово приближает­ся» (точнее: «приблизилось»). Апостолы часто говорят о близости вто­рого пришествия Христова. Оно действительно близко по внутренней нравственной связи второго пришествия с первым, ибо с момента    пришествия Христа на землю наступила последняя эпоха мира, как называли эту эпоху еще ветхозаветные пророки (например, Ис. 2:1; 4:2). Второе Пришествие Христово и потому близко, что мы не знаем ни дня, ни часа его и должны быть всегда готовы встретить его. Для усиления своего увещания к терпеливому перенесению страданий апостол указывает на примеры ветхозаветной истории: на пророков, которые терпели преследования со стороны народных властей, на ве­ликого ветхозаветного страдальца Иова, вознагражденного потом за свои страдания Богом. Без связи речи затем св. апостол увещевает не злоупотреблять клятвою, то есть божбой, почти в тех же словах, как Сам Господь в Мф. 5:33-37. Во всех обстоятельствах жизни, как скорб­ных, так и радостных, надо обращаться к Господу с молитвой или про­шения, или хвалы и благодарения. В болезнях апостол повелевает пользоваться врачеванием от пресвитеров церковных через помазание от них болящего елеем с молитвою: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и вос­ставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (5:14-15). Здесь содержится указание на апостольское происхождение таинст­ва елеосвящения, совершавшегося собором пресвитеров, почему оно и называется у нас еще «соборованием». Несправедливо протестанты видят в этом обыкновенное врачевание елеем. Целый ряд черт в этих словах апостола указывает, что это не простое врачевание, а именно таинство: повелевается призвать пресвитеров, или старейшин (как можно перевести буквально) церковных, а не светских, они должны сотворить молитву над болящим, призывается не один, а несколько пресвитеров, что для простого помазания не было бы нужно, ибо про­сто помазать елеем может и один человек; странно было бы указы­вать елей как врачебное средство от всех болезней, если бы речь шла о простом врачевании, а не о таинстве, в котором елей служит только видимым веществом; не елей, а «молитва веры исцелит болящего», и наконец, болящему отпускаются грехи. Все это не оставляет сомне­ний в том, что апостол говорит здесь именно о таинстве. Для исцеле­ния от духовных недугов — грехов — апостол советует христианам исповедовать друг другу согрешения. Связь с предыдущими словами о таинстве елеосвящения через союз «и» дает основания полагать, что здесь имеется в виду исповедь перед духовником, то есть то же таинство покаяния, которое обычно соединяется с таинством елеос­вящения. «Много может усиленная молитва праведного» (5:16) — под «праведными» здесь разумеются те люди, молитва которых более со­вершенна. Здесь, конечно, имеются в виду не только обладающие личной праведностью, но опять-таки пресвитеры, наделенные осо­бым благодатным полномочием молиться за людей и совершать таинства. В пример того, как много может молитва праведного, св. апостол приводит молитву св. пророка Илии, заключившего небо и затем вновь отверзшего. Дабы не подумали, что этот пример не идет для обыкновенных людей, апостол говорит, что «Илия был человек, подобный нам», то есть одинаковой со всеми людьми природы.

В заключение св. апостол говорит о величии миссионерского слу­жения, имеющего целью обратить на путь правой веры уклонившихся от пути истины: «обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов» (5:20). Говоривший ра­нее о необходимости добрых дел — дел милости телесных, св. апостол говорит здесь о несравненно более важных добрых делах — делах милости духовной, имеющей особенно высокую цену в очах Божиих.