Получил я, воистину достойное высокого и бесстрастного жития твоего и чистого и смиренного твоего сердца, послан­ное тобой к нам нищим и убогим в добродетелях, честное твое писание, или лучше сказать, заповедь и повеление, превосхо­дящее нашу крепость. Так, это поистине тебе и твоей священ­ной душе свойственно просить поучительного слова и настав­ления у нас, необученных и невежественных делом и словом; ибо она привыкла всегда показывать нам в себе образец сми­ренномудрия. Впрочем скажу и я теперь, что если бы мы не боялись впасть в великую беду отвержением от себя святого ига послушания, матери всех добродетелей, то и не дерзнули бы безрассудно на предприятие, превосходящее нашу силу.

Тебе, дивный отче, следовало бы, спрашивая о таких предме­тах, научаться от мужей, хорошо познавших это; ибо мы нахо­димся еще в разряде учащихся. Но как богоносные отцы наши и тайноучители истинного познания определяют, что послуша­ние есть несомненная покорность повелевающим и в тех делах, которые превышают нашу силу: то мы, благочестиво презревши нашу немощь, смиренно покусились на труд, превосходящий нашу меру; хотя и не думаем принести тебе какую-нибудь поль­зу, или объяснить нечто такое, что и ты, священная глава, зна­ешь не меньше нас. Ибо не только я уверен, но и всякий, ду­маю, из здравомыслящих знает, что око ума твоего чисто от всякого земного и мрачного возмущения мрачных страстей, и невозбранно взирает на Божественный свет и озаряется им. Но, боясь смерти, рождающейся от преслушания, и как бы движи­мый сей боязнью на послушание, приступил я к исполнению всечестного повеления твоего со страхом и любовью, как ис­кренний послушник и непотребный раб превосходнейшего жи­вописца, и при скудном моем знании, и недостаточном выраже­нии, одним только чернилом, однообразно начертав живые сло­ва, представляю тебе, начальник учителей и чиноначальник, все это украсить, уяснить и, как исполнителю скрижалей и закона духовного, недостаточное восполнить. И не к тебе посылаю сей труд, нет, это было бы знаком крайнего неразумия, ибо ты си­лен о Господе не только иных, но и нас самих утверждать в божественных нравах и учениях, но к богозванной дружине братий, которые, вместе с нами, учатся у тебя, о избранный учи­тель! К ним-то, через тебя, начинаю сие слово; их и твоими молитвами, как бы некиими водами надежды будучи подъемлем, при всей тяжести невежества, простираю ветрило трости и со всяким молением предаю кормило слова нашего в руки доб­рому нашему сокормчему. Притом прошу всех читающих: если кто здесь усмотрит нечто полезное, то плод всего такого, как благоразумный, да приписывает великому наставнику нашему, а нам да просит воздаяния у Бога за сей слабый труд, не на бедность сочинения (поистине всякой неопытности исполненно­го), взирая, но принимая намерение приносящего, как вдовичье приношение; ибо Бог воздает награду не множеству даров и трудов, но множеству усердия.