ГЕНЕРАЛ  ДИТЕРИХС

РЕВОЛЮЦИЯ И СМУТА, ставшие следствием глубочайшего кризиса соборного единства русского общества, явили, тем не ме­нее, тот факт, что несмотря на всю его глубину, на Руси все же не пресеклось здравое понимание происходящего и не оскудела тяга к восстановлению разрушенного мировоззренческого единения. При этом особенно отрадно, что люди, олицетворявшие собой подобное здравомыслие, нашлись во всех слоях, во всех сословиях России — среди духовенства и крестьян, военачальников и каза­ков, дворян и университетских профессоров.

Они, на беду, оказались в меньшинстве и не смогли остановить волну реформаторского безумия, нахлынувшего на страну. Их тра­вили со всех сторон равно большевики и либералы, чувствуя, что, не уничтожив "реакционные настроения" целиком, ни те ни другие не смогут рассчитывать на политическую победу и власть над Рос­сией. И все же немногие хранители и оберегатели традиционных национальных святынь и исконного русского духа сумели не толь­ко выстоять, выжить, сохранить веру и идеологию движения — они своими самоотверженными действиями в период гражданской вой­ны как бы засвидетельствовали пред Богом и всем миром, что рус­ский народ, несмотря на тот страшный недуг, который пленил его, не побежден и не сломлен. Что Русь не смирилась с торжеством богоборчества и развалом своей соборной государственности. Что победа сил хаоса и зла не окончательна, сколь бы убедительной и полной она ни казалась на первый взгляд...

Одним из самых замечательных представителей этого богоспа­саемого "малого стада" стал генерал-лейтенант Михаил Констан­тинович Дитерихс. С его именем связаны два важнейших события новейшей русской истории, значение которых для будущих судеб России трудно переоценить: расследование в 1919 году убиения Государя Императора и Августейшей Семьи в Екатеринбурге и пос­ледний в отечественной истории Земский Собор во Владивостоке, заседавший летом 1922 года.

М.К.Дитерихс родился 5 апреля (по другим данным — 4 апре­ля) 1874 года в семье обрусевшего чеха и русской дворянки. Дед его переселился в Россию вследствие притеснений от немцев. Отец сорок лет прослужил в русской армии, участвовал в Кавказской войне и сына, разумеется, тоже определил на военную службу. Окончив Пажеский корпус, свою армейскую карьеру юный Миха­ил начал во второй лейб-гвардейской артиллерийской бригаде. В 1900 году "по первому разряду" окончил Николаевскую академию Генерального Штаба, а несколькими годами позже принял актив­ное участие в русско-японской войне.

С 1910 года он — старший адьютант штаба Киевского округа, глава его мобилизационного отделения. В том, что в первую ми­ровую войну Киевский округ вступил достойно подготовленным, немалая заслуга Дитерихса.

В этой войне Михаил Константинович проявил себя без пре­увеличения, блестящим военачальником и мужественным офице­ром. Достаточно сказать, что, состоя при командующем Юго-За­падным фронтом генерале Брусилове, он стал одним из основных разработчиков знаменитого "брусиловского прорыва", вошедше­го с той поры во все учебники военного искусства.

Не приняв революции, Дитерихс отправился в Сибирь, где при правительстве адмирала Колчака был назначен главнокомандую­щим войсками Восточного фронта, а затем начальником штаба Верховного Главнокомандующего. После поражения Колчака (ко­торое стало, между прочим, в значительной мере следствием того, что адмирал отклонил план Дитерихса об отводе войск с линии Иртыша) Михаил Константинович оказался в Харбине, где и про­живал до июня 1922 года — до того дня, когда Приамурский Земс­кий Собор избрал его "единоличным правителем и воеводой земс­кой рати" в "свободной от большевиков части России".

Тогда же, летом 1922 года, в магазинах Владивостока появи­лось документальное исследование Дитерихса под сухим названи­ем "Убийство Царской Семьи и Членов Дома Романовых на Ура­ле". Несмотря на эту внешнюю сухость, книге генерала суждено было стать наиболее полным, искренним и проницательным ра­зоблачением ритуального цареубийства, а также одной из лучших, по глубине и убежденности, работ, анализирующих драматичес­кие события русской истории нынешнего столетия.

"Не ради критики и осуждения минувших деятелей интеллиген­ции, не ради нудного, бесцельного самооплевывания и никчемуш­ного плача вавилонского приходится копаться в гнойных язвах пережитого времени и выводить на свет Божий картины прошло­го, — писал генерал. — Настоящие материалы и мысли дерзают достигнуть иного, большего, великого и святого. Это надо для здра­вого самопознания, для возрождения духа народа "всея земли", для могучего подъема сил на святую борьбу за свое, истинно и искон­но русское, за величественный, исторический идеал Святой Трои­цы на земле, отождествляемый с национально сложившейся идео­логией русского народа — в Духе, смысле и содержании Российско­го Самодержавия, освящаемого Христовым учением в Православном веровании...,"

"Для русского народа смыслом существования, а отсюда и иде­ей его государственного единения с древнейших времен являлись начала религиозного характера, которыми пропитана вся полити­ческая история народа, начиная даже с легендарного периода его существования...

Историческая идеология и Православная вера тесно объедине­ны в существе русского народа; обеим он предан бесконечно, обе­им способен служить до самопожертвования, до полного своего обезличивания во имя общего блага — и против обеих грешит в периоды пробуждения в нем материальных, земных желаний и стремлений.

Для понимания мистерии русского народа, определенной Все­вышним Промыслом, весьма важны два, вполне твердо определен­ных начала русской нравственно-религиозной идеологии: Божественность происхождения русской Верховной власти и ее родовая преемственность.

Россия может быть только Россией Христа, Россией "всея зем­ли ". За эту-то Россию и боролись Державные вожди Романовской династии. Боролись как умели, как Бог давал разума, и если гре­шили в умении, то в духе и идее были велики и святы".

Один из немногих людей своего времени, Дитерихс ясно созна­вал одинаковую губительность для Руси как большевистской, так и либеральной идеи. Язвительно и едко высмеивал он политика­нов-перевертышей, видевших в народных массах лишь "подручный материал" для достижения власти.

"Умеренные бояре-западники, демократы-либералы вспомни­ли теперь о крестьянине-христианине, — писал он после пораже­ния Белых армий в борьбе с большевиками, — которому в 1917 году ими было предназначено служить быдлом, козлом отпуще­ния и пушечным мясом в парламентском строительстве России, красивым флагом-флером для прикрытия политических форм на­роду нашему чуждых и воле его непригожих. А теперь? — Все за крестьянина: для него будущая Россия, в нем таятся силы для воз­рождения страны, он свергнет большевистское иго...

Ну, а кто им будет править тогда? Опять вы, господа рассыпав­шиеся доктринеры?..."

Сказано ясно и — увы! — куда как современно. Очевидно, имен­но незаурядные качества генерала Дитерихса, его твердая вера и большой организационный опыт и предопределили тот факт, что именно ему судил Господь возглавить последнюю попытку возро­дить традиционную соборную русскую государственность. Эта отчаянная, яростная, но заранее обреченная на неудачу попытка свя­зана с созывом и деятельностью Приамурского Земского Собора.

* * *

К ЛЕТУ 1921 года на огромной территории Дальнего Востока, включавшей в себя Приморье, Камчатку, Северный Сахалин (а впоследствии и Якутию, и полосу отчуждения КВЖД), где были сосредоточены богатые сырьевые ресурсы и значительный эконо­мический потенциал, коммунистическая власть пала. За годы граж­данской войны население здесь выросло едва ли не на миллион че­ловек за счет притока беженцев из разоренных областей России, в том числе и отступивших под ударами Красной армии белогвар­дейцев. Были среди них и остатки колчаковских войск. Это, а также активная антисоветская позиция русских колоний в Харбине и Шанхае, и сделало возможным свержение большеви­ков. К власти пришло Временное Приамурское правительство под председательством сына амурского крестьянина, юриста по обра­зованию, Спиридона Дионисьевича Меркулова.

Сравнение нынешнего хаоса со смутой гражданской войны, особенно в части их ре­зультатов, дает потрясающие совпадения. Судите сами. Вот что констатировало При­амурское правительство в своем первом воззвании к населению: "Все расхищено, рас­трачено и уничтожено. Государственная касса окончательно опустела. От несметных богатств, находившихся в казенных и таможенных складах, ничего не осталось. Желез­ная дорога влачит жалкое существование. Морское судоходство сократилось на 70 процентов, и печальные остатки его требуют фундаментального ремонта при отсутствии на то каких-либо средств. Казенные предприятия дают огромные, ничем не оправдан­ные убытки.

Государственные учреждения дезорганизованы, значительная часть населения — развращена преступной демагогией власти... .безработица растет не по дням, а по часам. Возрастающая бедность для массы населения становится неизбежной и неотвратимой..."

Столь разительное соответствие результатов гражданской войны и последствий "перестройки" и "реформ" объясняется довольно просто: все эти явления одинаково чужды России, одинаково разрушительны в отношении к русскому самосознанию и соборному единству общества, одинаково космополитичны и антинациональны, а потому — равно вредоносны, гибельны для государственного устройства страны и схожи по своим катастрофическим последствиям.

Правительство это, к сожалению, не сумело избежать всеобще­го тогда для "антикоммунистов" соблазна либерализма и тут же призвало народ "встать на защиту демократического правового государственного порядка". Это и неудивительно. Дивно другое — когда подобные призывы в очередной раз явили свою полную несостоятельность, русские люди во Владивостоке сумели одолеть внутреннюю смуту исконным путем "всея земли" — созывом Земс­кого Собора.

С 1 по 11 июня 1922 года в Приморье разразился политичес­кий кризис, ставший логическим следствием идеологической пес­троты и неоднородности новой власти, личных амбиций лидеров антибольшевистского движения и борьбы за власть между Пра­вительством (исполнительным органом) и Народным Собранием (органом законодательным). Дело дошло до вооруженных столк­новений. В междоусобице опять пролилась братская кровь.

Вот тогда-то, вновь встав перед выбором жизни и смерти, на­ученные горьким опытом революции и гражданской войны, про­тивоборствующие стороны решили обратиться к традиционным русским средствам обуздания смуты. Указом Приамурского Вре­менного правительства № 149 от 6 июня 1922 года объявлялось о созыве Земского собора, который должен был разрешить все про­тиворечия и упорядочить общественную и государственную жизнь "свободной от большевиков части России".

Ключевую роль в этом предстояло сыграть М.К.Дитерихсу. Приехав из Харбина во Владивосток по первому зову, он, благода­ря своему высокому личному авторитету, сумел быстро пригасить распри и наладить конструктивную организационную работу...

К сожалению, об этом — последнем пока — Земском Соборе, ставшем единственным современным прецедентом попытки воз­рождения соборных основ русской православной государственно­сти, историческая наука упорно молчит. Случающиеся обмолвки туманны и невразумительны, исследователи из русского зарубе­жья дают ему весьма противоречивые оценки, и даже в современ­ных православно-патриотических кругах вопрос этот вызывает оп­ределенные затруднения.

А между тем открывшийся 23 июля 1922 года (в день праздно­вания Коневской иконы Божией Матери) во Владивостоке При­амурский Земский Собор стал плодом молитвенных чаяний и са­моотверженных усилий многих русских людей, вобрав в себя все их надежды на возрождение великой Самодержавной России.

Один из историков так описывает открытие этого собора:

"К трем часам дня перед входом в Кафедральный храм был со­оружен помост, покрытый ковром, и поставлен аналой с Крестом и Евангелием. Вскоре начали прибывать со всех сторон крестные ходы с иконами, хоругвями и во главе с духовенством всех мест­ных церквей. Прибывающие с пением крестные ходы размещались вокруг помоста и по сторонам вдоль дорожки, ведущий в собор.

К месту молебствия прибыли председатель и члены Временно­го Приамурского правительства, управляющие ведомствами, чле­ны Земского Собора, войска, резервы милиции, морские стрелки, два оркестра музыки: военный третьего корпуса каппелевской ар­мии и морского флота. Народ собирался в садике вокруг собора и расположился по обоим тротуарам главной улицы города — Свет­лановской.

Около четырех часов раздался благовест и начался торжествен­ный молебен, совершенный архиепископом Владивостокским и Приморским Михаилом в сослужении с прочим духовенством.

После молебна общий крестный ход направился по Светланов­ской улице к зданию Общедоступного театра, украшенному наци­ональными флагами. Впереди шествия несли напрестольные крес­ты, местночтимые иконы из церквей и икону Владимирской Божи­ей Матери, окруженные развевающимися хоругвями. Затемследовало духовенство во главе с Владыкой Михаилом, в полном облачении, в сопровождении певчих. За духовенством — предсе­датель правительства, члены его, начальствующие лица, члены Зем­ского Собора, народ и войска. Оркестры во время шествия непре­рывно исполняли "Коль славен".

На Светлановской перед зданием Общедоступного театра ше­ствие остановилось, и был совершен краткий молебен с провозг­лашением многолетия Земскому Собору. Во время молебна собор­ный хор певчих исполнял "Тебе, Бога, хвалим".

По окончанию молебна священник о. Нежинцев, член Земско­го Собора, обратился к присутствующим с речью, разъясняющей историческое значение Земского Собора на Руси, настоящую раз­руху и гибель русского народа на родной земле, призывая всех про­никнуться духом православия и к вере в то, что Земский Собор призван указать путь к святой Москве, древней собирательнице и устроительнице Русского государства.

На радость всем день выдался ясным и солнечным. Местные кинематографисты поспешили снять своими аппаратами многие моменты молебствий и крестных ходов.

Около здания Общедоступного театра толпа народа, оно охра­няется усиленным нарядом милиции. Вход по билетам — для пуб­лики открыты боковые входы.

Внутри здание великолепно подготовлено: сцена, где заседает правительство и председатели комиссий — по созыву Земского Собора и владивостокского комитета несоциалистических орга­низаций, украшена иконами, в середине — икона Спасителя. Арка сцены задрапирована под цвет горностаевой мантии. Наверху арки двуглавый орел, внизу которого, вместо скипетра и державы, фла­ги — морской и военный. Ниже орла — круг, в котором изобра­жен крест с сиянием и внизу надпись: "Сим победиши". Над кру­гом надпись золотыми буквами: "Возрождение России".

По бокам сцены поставлены две кафедры: одна имеет эмблему орла, другая скипетра. С левой и правой сторон — ложи. С левой— для иностранных представителей, с правой — для членов совета управляющих ведомствами. Ложи задрапированы национальны­ми и военными флагами, теми же флагами украшено и все помеще­ние.

В ложе иностранных представителей французский консул г. Андре, его секретарь, шведский и норвежский консул Л.Ю. Бринер, китайский вице-консул, председатель японской дипломатичес­кой миссии полковник Гоми, его помощник и другие японские во­енные...

В 5 часов 20 минут председатель правительства С.Д.Меркулов звонит и объявляет заседание Земского Собора открытым".

По предложению депутата Руднева почетным председателем Со­бора был единогласно избран Святейший Патриарх Тихон, чей боль­шой портрет украсил возвышение, на котором располагался прези­диум. Рабочим председателем стал приехавший из Харбина профес­сор тамошнего юридического факультета Никандр Миролюбов.

Основными деяниями соборян стали (если не считать решения текущих вопросов обустройства Приамурского края): подтверж­дение приверженности русского народа Православному Самодер­жавию как единственной богоугодной форме существования рос­сийской государственности и избрание верховным правителем Приамурья генерала Дитерихса.

Торжественно врученная ему грамота Земского Собора гласи­ла: "...Собор в заседании своем 6 августа/24 июля 1922 года избрал Вас правителем, возглавляющим на правах Верховной Власти При­амурское Государственное Образование... Собор призывает Вас к возглавлению русского национального движения и к водительству русскими ратными силами Дальнего Востока...

Русская Земля Дальнего Русского Края объединяется вокруг Вас как своего Вождя, с пламенным желанием вернуть русскому наро­ду свободу и собрать воедино бредущих розно в смутную годину русских людей под высокую руку Православного Царя.

Да восстановится Святая Русь в ее прежнем величии и славе! "

Весьма показателен ответ, данный Дитерихсом Собору в виде присяги, принесенной им в кафедральном соборе Владивостока 8 августа на шестом соборном заседании.

"Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом перед Святым Его Еван­гелием и Животворящим Крестом Господним, — провозгласил гене­рал, — в том, что возглавление Приамурского Государственного Об­разования... приемлю на время смуты и нестроения народного с еди­ною мыслию о благе и пользе всего населения Приамурского края для сохранения его как достояния Российской державы.

Отнюдь не ища и не преследуя никаких личных выгод, я обязу­юсь... приложить по совести всю силу разумения моего и самую жизнь мою на высокое и ответственное служение родине нашей,.. памятуя, что я во всем том, что учиню по долгу Правителя, дол­жен буду дать ответ перед Русским царем и Русской землей..."

Первый же указ Михаила Дитерихса, провозглашенный им там же, в кафедральном владивостокском соборе, стал не просто ад­министративным актом новой государственной власти, но настоя­щим манифестом несломленной и непокоренной Православной России, настоящим завещанием будущим поколениям русских лю­дей, которые рано или поздно одумаются, очнутся от богоборчес­кого космополитического дурмана и окажутся лицом к лицу с гроз­ной необходимостью выбирать: исчезновение в страшной пропас­ти национального небытия или тяжелая, изнурительная борьба за возрождение Святой Руси!

"Тысячу лет росла, ширилась и крепла Великая Русь, — гласил указ, — осуществляя смысл государственного единения в святом символе религиозно-нравственной идеологии народа: в Вере, Го­сударе и Земле. И всегда, когда этот величественный завет нашей истории, освященный Христовой Верой, твердо, верно и сознатель­но исповедывался всем народом земли Русской, Русь была могу­чей и единой в служении своему религиозному, историческому, мировому предназначению быть Россией Христа.

Но бывали в нашем бытии годы великих соблазнов и искуше­ний сойти с истинных национальных путей... Народ впадал в грех против Богом данной ему идеологии, и тогда постигали землю Русскую великие смуты, разорения, моры и глады с пленением раз­личными иноверцами и иноплеменниками. И только с искренним покаянием в отступничестве, с горячим порывом массы к возвра­щению снова на путь исторических, святых начал своего единения, в дружном, тесном, беззаветном и самоотверженном служении сво­ей Родине, и только ей, народ обретал прощение греха и возвра­щал Святую Русь к прежним величию и славе. А вместе с возрож­дением земли возрождалось и благоденствие и мир самого народа под скипетром его наследственно-преемственного Державного Вождя — Помазанника, в значении коего для русской монархичес­кой идеологии тесно объединяются Верховная Власть от Бога с народом всея земли.

По грехам нашим против Помазанника Божьего, мученически убиенного советской властью Императора Николая II со всею Семьею, ужасная смута постигла народ русский, и Святая Русь под­верглась величайшему разорению, расхищению, истязанию и раб­ству от безбожных воров и грабителей, руководимых изуверами из еврейского племени.

Пять лет народ земли, разметанной гневом Божиим, несет на­казание за свой грех, несет тяжелый, но заслуженный крест за бе­зумное попрание святого исторического завета, за уклонение от исповедания чистоты веры православной и от святыни Единой Державной власти.

Здесь, на краю земли русской, в Приамурье, вложил Господь в сердца всех людей, собравшихся на Земский Собор, едину мысль и едину веру: России Великой не быть без Государя, не быть без пре­емственно-наследственного Помазанника Божьего. И перед собрав­шимися здесь, в маленьком, но сильном верой и национальным духом Приамурском объединении последними людьми земли Рус­ской стоит задача направить все служение свое к уготованию пути Ему — нашему будущему Боговидцу.

Скрепим, соединим в одну силу оставшиеся нам святые заве­ты — Веру и Землю, отдадим им беззаветно свою жизнь и достоя­ние; в горячей молитве, в очищенных от земных слабостей серд­цах, вымолим милость Всемогущего Творца, освободим святую нашу Родину от хищных интернациональных лап зверя и угото­вим поле будущему Собору "всея земли". Он завершит наше слу­жение Родине, и Господь, простив своему народу, увенчает род­ную землю своим избранником — Державным Помазанником.

Приняв на себя перед Святым Евангелием Христа и Его Жи­вотворящим Крестом сей благой и славный путь, предначертан­ный мне Приамурским Земским Собором, творя с верою и упова­нием свой первый шаг, — повелеваю:

Земскому Собору выбрать из своей среды Земскую Думу на ос­новании расчета, при сем объявляемого.

Приамурская Земская Дума, в единении и работе с Приамурс­ким Церковным Собором, о созыве коего я обращаюсь вместе с сим к Владыке Мефодию, Архиепископу Харбинскому и Манчжур­скому, облегчат мне последующий шаг в служении Великой Роди­не.

С верой в милость к нам Бога, я поведу по этому пути людей Приамурского Края.

Вас же, всех людей зарубежной, советской, угнетенной земли Русской, всех, кто верит в Бога и опознал уже истинное лицо со­ветской власти, зову к нам, зову с нами ко Христу. Мы бедны в земле, но с нами Бог".

Независимый Приамурский Край просуществовал очень не­долго — чуть более двух месяцев. Надежды на то, что он станет опорным пунктом для восстановления соборной российской госу­дарственности, не оправдались. Господь судил иначе — и тяжкое ярмо богоборческой власти надолго сковало Россию, в самом кор­не подорвав творческие силы согрешившего, ослепленного и об­манутого русского народа.

Тем не менее руководители Приамурья отдавали себе полный отчет в том, что, несмотря на военное и политическое поражение, символическое значение их деяний для будущего страны очень ве­лико. Под натиском Красной Армии они отступали, покидая Родину, со скорбью, но и с ясным сознанием до конца выполненного долга.

"Силы Земской Приамурской Рати сломлены, — гласит после­дний, шестьдесят восьмой указ Дитерихса, датированный 17 октяб­ря 1922 года. — Двенадцать тяжелых дней борьбы героев Сибири и Ледяного похода—без пополнения, без патронов—решили участь Земского Приамурского Края. Скоро его уже не станет.

Он как тело — умрет. Но только как тело.

В духовном отношении, в значении ярко вспыхнувшей в преде­лах его русской нравственно-религиозной идеологии — он никог­да не умрет в истории возрождения великой Святой Руси.

Семя брошено. Оно сейчас упало на еще неподготовленную по­чву. Но грядущая буря ужасов советской власти разнесет это семя по широкой ниве великой Матушки-России, и приткнется оно в будущем по бесконечной милости Господней к плодородному и под­готовленному клочку земли Русской, и тогда даст желанный плод.

Я верю в эту благость Господню; верю, что духовное значение кратковременного существования Приамурского Земского Края оставит в народе глубокие, неизгладимые следы. Я верю, что Рос­сия вернется к России Христа, России Помазанника Божьего. Мы были недостойны еще этой милости Всевышнего Творца."

МЯТЕЖОМ ВОЗМЯТЕТСЯ ЗЕМЛЯ, И СКУДОСТИЮ ОСКУДЕЕТ ЗЕМЛЯ

ПРИАМУРСКИЙ ЗЕМСКИЙ СОБОР.

ПОМЕСТНЫЙ ЦЕРКОВНЫЙ СОБОР 1917-1918 ГГ.