Христос Воскресе! — Воистину Воскресе!

(Пасхальные приветствия)

Истинно, истинно говорю вам; если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если ум­рет, то принесет много плода (Ин. 12, 24). Точно так же, в соответствии с этим евангельским утверждени­ем, смерть отца является одновременно и славой и скорбью семьи. Ибо именно гроб отца являет собой полноту единения сыновей и дочерей в скорби. Сле­зы сыновей, их скорбь являются одновременно их рождением и посвящением в отцовство.

Смерть отца является одновременно и началом еще одной малой церкви. Гроб отца является фунда­ментом семейной церковной традиции и преданий. Смерть именно в таком ее понимании должна быть вожделенна и радостна для отца, ибо он идет к Богу, исполнив и завершив свою земную жизнь в полноте ее плотского, душевного, духовного смыслов. Полно­та смысла в предсмертном утешении отца могла бы быть проиллюстрирована евангельскими словами Иисуса Христа, обращенными к Богу и Отцу: Да сбу­дется слово, реченное Им: из тех, которых ты Мне дал. Я не погубил никого (Ин. 18, 9).

Смерть отца — это одновременно и отправная точ­ка для возложения на плечи сына или сыновей бре­мени отцовства. Гроб отца — это одновременно и об­раз смерти, но и образ рождения новых родовых ветвей. Смерть отца, ее особенности, благословения отца — все это величайшие события и в духовной и социально-психологической жизни рода. Смерть отца, его предсмертные благословения и советы имеют статус завета роду. Мерилом высоты и духовности завещания отца является близость этого завещания с основополагаю­щей сакральной Книгой, которая произволением Бо­жиим, исторически, от века запечатлелась в душе народа и мистике Земли.

В Откровении Иоанна Богослова эта Книга имену­ется Книгой Жизни. Для нашей Земли — это Еванге­лие. И как мы помним, другое название Евангелия — Новый Завет.

И, наверное, лучшие слова о полноте осмысленно­сти смерти отца были сказаны о Аврааме: И скончался Авраам, и умер в старости доброй, престарелый и на­сыщенный жизнью, и приложился к народу своему (Быт. 25, 8).

Насыщенный жизнью не в блуде и пороках, а жиз­нью в Боге, в трудах домостроительства.

 

СЛОВО НА СМЕРТЬ МАЛЬЧИКА ЯРИКА ФОКИНА

Погиб наш маленький Ярик. Это была радост­ная, искрящаяся, всеми любимая маленькая жизнь.

Глаза священника видят много скорби, много слез. Но очень редко приходится видеть скорбь столь светлую и святую.

В основу всякой семьи, всякого вообще доброго дела должна быть положена жертва. И сегодня ухо­дит ко Господу жизнь ангельская, безгрешная, радо­стная и святая.

Для человека бездуховного, внешнего смерть час­то исполнена ужасом, отчаяньем и безысходностью. И тем более такая смерть. И рвется вопрос: за что? зачем? почему?

Но люди духовные, напротив, проливая слезы жа­лости, тем не менее благословляют такую смерть — смерть, которая очищает, смерть, которая объединя­ет. И все мы, во множестве собравшиеся сегодня в нашей церкви у этого гробика, как никогда едины, единодушны как никогда, мы — целое. И это дал нам милый, уходящий от нас в путь всей земли, мальчик Ярик Фокин.

Православие, как и любая многоковековая вера, го­ворит  нам,   что  смерть  безгрешного  существа — это всегда посещение Божие, посещение очищающее, объединяющее. И когда мы отпеваем младенца, то мы не молимся о прощении его грехов. Мы молимся все, чтобы Господь безболезненно принял его к Се­бе.

Смерть в Боге всегда одновременно является и победой над смертью. Все мы чувствуем осмыслен­ность происходящего здесь сегодня. И именно сей­час мы понимаем слова тропаря Святой Пасхи, где поется, что Христос смертию смерть попрал, т.е. Он своей смертью победил смерть, победил грех, побе­дил ад. Господь показал нам, что за гробом нас ждет не зияющая дыра, или Ничто, или пустота безвре­менья — тогда зачем вообще нужна эта краткая, ис­полненная страданием и скорбью жизнь. Христос да­ет нам Жизнь и Жизнь вечную. И в этом наша пас­хальная радость. И кто может отнять эту радость у нас?! Даже смерть здесь бессильна.

Все мы дорожим жизнью, благоговеем перед жиз­нью. Один мой друг сказал мне недавно: «Не надо никаких чудес — самое большое чудо и мое уверение в Боге — это то, что я есть, что я мыслю, страдаю, радуюсь».

Но точно такое же благоговение мы, люди веры, испытываем и перед смертью. И у нас всегда вызы­вают сочувствие люди, которые брезгуют подходить и прощаться с покойником, вообще бывают охвачены каким-то мистическим ужасом. Душа их, хотя и слы­шит дыхание вечности, будучи непросвященной в Бо­ге, боится и трепещет смерти.

Но тяжелее всех сегодня матери Ярика, его «до­рогой мамочке». И что может быть больше этого страдания — стоять у гроба собственного сына! Это страдание проникает во все поры и нисходит до дна души. И может быть, эта скорбь приоткроет нам хотя бы отчасти муки Божией Матери при Кресте Сына Своего. Старец Силуан говорит, если бы Божию Ма­терь не укреплял у Креста Господь, то Она, наверное, умерла бы от горя. Но, милая Татьяна Леонидовна, все семь Ваших деточек сегодня с Вами. И я не ого­ворился, потому что и Ярик здесь и он молится за всех нас сегодня.

Церковь поет распятого Господа Иисуса Христа: Не рыдай Мене Мати, ибо ты скоро увидишь Меня воскресшим, живым.

Сегодня здесь собралось много детей — сестры, братья, знакомые и соседи Ярика. И мне вспомина­ется сегодня другая смерть — мальчика Илюшечки из «Братьев Карамазовых». И там все дети у могилы мальчика дали торжественную клятву. И мне самому хочется вместе с Колей Красоткиным и с вами, доро­гие мои, торжественно сказать те же слова и у этого святого гробика: быть благородными, любящими, че­стными и добрыми.

Я хочу закончить свое слово отрывком из стихо­творения одной прекрасной девочки Сашеньки, кото­рая умерла в девять лет от тяжелой и страшной бо­лезни. Это была дочка очень близкого мне человека, профессора МГУ. Последние дни она уже не встава­ла и написала по-детски чистое стихотворение, отры­вок из которого я вам прочитаю:

«Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю.

Тихо смотрит месяц ясный в колыбель твою».

Если смерть пришла так скоро — не пугай ее.

Смерть идет, идут и годы — значит надо все.

Не расстраивай отца ты, мать не огорчай,

Жди ты смерти, жди покорно, спи, не плачь, бай-бай.

Если встать теперь не можешь — значит уже все,

Значит, никогда не встанешь — ну и что, и что?

Ляжешь ты на койку смирно, ручки сложишь в крест.

Ждать ты будешь тихо ангела — ангела с небес.

О БЛУДЕ

СМЕРТЬ ОТЦА

О ХРИСТИАНСКОЙ ПЕДАГОГИКЕ В РОССИИ