Если увиливание, дабы «не поставить себя под вопрос», становится способом жизни, то такое лично­стное устроение именуется фарисейством и зиждется на тайной гордости, ибо имеет, как правило, благо­пристойный и нормальный личностный фасад.

Фарисейство — это тонкий и древний вид демони­ческого и человеческого союза, когда личность, имея богоборческую мотивацию, остается внешне скомпен­сированной и самодостаточной, хотя по истине это скомпенсированность мнимая.

Постоянно демонстрировать фасад нормальности и скомпенсированности - духовно безблагодатное дело; есть очень тяжелая и безрадостная работа личности. Это по точному слову поэта В. В. Маяковского, «ра­бота адова». И это воистину так.

Достаточно вспомнить классическую в этом смыс­ле фигуру Юлиана Отступника, который всю свою жизнь употребил на борьбу с Богом и Церковью. И смертельно раненный в бою, падая, воскликнул. «Ты победил меня, Галилеянин». Это образ в каком-то смысле простой души, которая не скрывает от самой себя, что борется с Богом и, тем не менее, признает его победу над собой.

Сегодняшне богоборчество отказалось от прямых гонений на Церковь и обрело вполне цивильный об­лик. Оно сегодня как бы объективное, и как бы с же­ланием помочь сегодня «красной» и «кагебэшной Церкви».

Надежда Мандельштам писала, что она много раз лгала в своей жизни, потому что было страшно. Ка­кое простое и честное признание! И какого человека!

Сколько сегодня тех, кто десятилетиями лгал! Не проще ли сказать вслед за вдовой поэта: все мы лга­ли, угодничали и лицемерили и продолжаем лгать и по сей день. Правда, может быть, меньше.

А путь и великую скорбь Церкви этих десятилетий может понять только человек верующий.

 

ЛИЧНОЕ ОБРАЩЕНИЕ К БОГУ И ТАЙНА ПРЯМОЙ РЕЧИ

Многое имел я писать; но не хочу писать к тебе чер­нилами и тростью, я надеюсь скоро увидеть тебя и по­говорить устами к устам,— обращается к своему ад­ресату Иоанн Богослов (3. Ин. 1, 13—14). Вот это «ус­тами к устам» и есть начало и конец откровения. Именно его ищем мы все. Именно без него мы зады­хаемся и говорим: «Душно! Везде вранье».

В учебнике русского языка сказано: «С точки зре­ния механической прямая речь, как правило, пред­ставляет собой дословную передачу чужого высказы­вания, тогда как в косвенной речи ... подлинные сло­ва и выражения говорящего лица претерпевают те или иные изменения».

Думается, что понятия «прямая и косвенная речь» имеют свой глубочайший духовный смысл — речь не косвенная, не через третье лицо, а прямая и искрен­няя. Мы ставим двоеточие и открываем кавычки и даем возможность личности сказать свое слово о Боге, мире, о себе.

Самое важное начинается гораздо раньше, когда истерзанный страданием человек обращается прямо к Богу и вместе с поэтом говорит: Образ твой, мучительный и зыбкий, Я не мог в тумане осязать. Господи! — сказал я по ошибке, Сам того не думая сказать. Божье имя, как большая птица, Вылетело из моей груди! Впереди густой туман клубится И пустая клетка позади.

«Пустая клетка» — это клетка нашего двуличья, нашего мнимого стеснения пред Богом. Человек вы­рвался и как многие праведники и святые сказал: Господи! Вот я!

ПСИХОЛОГИЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПРИРОДА ФАРИСЕЙСТВА

ТРИ РАЗГОВОРА В ПАСХАЛЬНУЮ НОЧЬ