Если обыкновенные дни и даже воскресенья в году не имели еще определенных перикоп, то праздники, Четыредесятница и Пятидесятница, по местам по крайней мере, уже имели их. В Четыредесятницу читалось Бытие. Златоуст говорит в одной из бесед о статуях, которые были произнесены в постное время: «сегодня я рассмотрю предложенное вам чтение», и объясняет Быт. 1,1. Второй ряд бесед на Бытие (числом 67) произнесен в Четыредесятницу другого года, а 3-й (9 бесед) — третьего года. И беседы Василия Великого на Шестоднев произнесены в пост: в них есть указание, что они говорились весною. Основание, почему в это время читалось Бытие, могло заключаться в том, что церковный год по местам начинался с весны. Св. Амвросий в приветствии с Пасхой пишет: «вы слышали, как читалась книга Иова, которая окончена (est decursus) за торжественной службой (munere) и в торжественное время». Беседы на кн. Иова, приписываемые св. Иоанну Златоусту, начинаются: «Ежегодный страдалец человечества пришел сегодня». Св. Амвросий упоминает о чтении на Страстной седмице кн. Ионы: «на следующий день читалась по обычаю книга Ионы; был же день, в который Господь предал Себя за нас, когда в Церкви покаяние (пост) ослабляется (relaxatur, — Великий четверг или суббота) »2. Паломничество Сильвии, указывая для каждого дня Страстной седмицы, начиная с Лазаревой субботы, определенное евангельское чтение, для некоторых же дней и несколько таких чтений, говорит и «о чтениях» вообще в эти дни, для Великой же пятницы указывает кроме Евангелия чтения из псалмов, посланий апостольских и пророчеств. Дни Страстной седмицы и повсюду имели строго определенные чтения. Тот же блж. Августин, который позволял себе в обычное время такую свободу в выборе чтений, вызвал неудовольствие народа, когда в Великую пятницу к положенному чтению из Ев. Матфея велел прибавить параллельные места из других Евангелий (может быть, следуя обычаю другой Церкви), и должен был вернуться к принятому порядку.
Одинаково и в Восточной и в Западной Церкви в Пятидесятницу читались Деяния. У св. Иоанна Златоуста есть специальная беседа в объяснение этого установления. Блж. Августин говорит о Деяниях, что они читаются «на ежегодном торжестве (anniversaria solemnitate) по страдании Господнем», что чтение их «начинается от недели Пасхи». О чтениях для других праздников не находим упоминаний у писателей IV—V в., исключая указания в Паломничестве Сильвии на чтение в Сретение, Неделю ваий, Неделю Антипасхи и Пятидесятницу соответствующих праздникам мест Евангелия (в Пятидесятницу — из Деяний о сошествии Святого Духа и Евангелия о вознесении; места о других подвижных праздниках, кроме Сретения, в рукописи не сохранились). В многодневные праздники, каковою была Пасха, было на каждый день особое чтение. Блж. Августин говорит в словах, произнесенных на Пасху: «О воскресении Господа нашего в эти дни по обычаю читается из всех книг св. Евангелия». «О воскресении Господнем и ныне читалось, но из другой книги Евангелия, именно от Луки; ибо сначала читано было по Мф., вчера же по Мк., сегодня по Лк.; таков порядок евангелистов. Как страдание Его описано всеми евангелистами, так эти 7 или 8 дней дают место для чтения о воскресении Господнем по всем евангелистам. Страдание же, так как читается в один день, читается обыкновенно только по Матфею».
Лекционарии
Едва ли в этот период существовали письменные обозначения праздничных и постных перикоп в библейских кодексах (по крайней мере в сохранившихся от IV и V вв. кодексах Св. Писания: Синайском, Ватиканском и Александрийском — таких обозначений нет), тем более что-либо похожее на позднейшие «Евангелистарии», «Лекционарии», «Праздничные Евангелия»: устав о чтениях сохранялся по преданию. От этого периода мы имеем известия только о первых попытках Лекционариев. По свидетельству Геннадия, пресвитера Марсельского (Massiliensis), жившего на исходе V в., Музей (Musaeus), пресвитер тоже Марсельский (ок. 458 г.), по убеждению св. Венерия (Venerii), извлек из Св. Писания чтения на праздничные дни «сего года, а также респонсорные стихи псалмов, приспособленные к времени и чтениям (responsoria etiam psalmorum capitula temporibus et lectionibus apta). Второе известие тоже из Галлии: Сидоний Аполлинарий, епископ Арвернский V в. (вышеупоминавшийся), в епитафии Клавдиану, брату Клавдиана Мамерта, говорит, что тот «приготовил (paravit) на ежегодные праздники (solemnibus) приличные каждому времени чтения».
Церемониальная сторона чтений
Более, чем для распределения чтений по церковному году, сделано IV— V веками, по-видимому, для выработки церемониальной стороны богослужебного чтения. По крайней мере, от этих веков мы находим не только первые известия о подготовительных и заключительных обрядах и возгласах к богослужебным чтениям, но большинство таких обрядов и возгласов сохранились в неизменном и даже в неувеличенном виде доныне.
Читавшие лица
Прежде всего, в отношении читавших лиц была введена более точная регламентация. Именно, чтение Евангелия почти повсеместно усвоено высшим степеням клира, начиная от диакона, не исключая и епископа. Тогда как во II в., у Иустина мученика, делом епископа является проповедь после чтения, совершавшегося чтецом, — по «Завещанию Господа нашего Иисуса Христа» и Апостольским Постановлениям, Евангелие читает диакон и пресвитер, «Паломничество» Сильвии усвояет чтение Евангелия часто епископу.В других местах, главным образом, по-видимому, в Западной Церкви, чтение Евангелия считалось прерогативой диакона (как ныне в Римской Церкви и отчасти у нас): блж. Иероним напоминает диакону Сабиниану о том, что он «в качестве (quasi) диакона постоянно читал (lectitabas) Евангелие». Сократ говорит о чтении диаконом (Саббатием) Евангелия на каждом богослужебном собрании. По словам Созомена, в Александрии Евангелие читалось только архидиаконом, в других местах диаконами, во многих местах только пресвитерами, а кое-где на большие праздники — епископами, например, в Константинополе на 1-й день Пасхи. В редких местах сохранялось прежнее право чтеца на чтение всего Св. Писания, не исключая Евангелия, как можно заключить из постановления 1 Толедского Собора 400 г.: «кающиеся да не допускаются в клир, разве только по необходимости и для пользы дела, и в таком случае пусть причисляются к чтецам, (но) с тем чтобы (ita ut) не читали Евангелий и посланий».
Возглас «Мир всем»
Чтение Св. Писания предварялось рядом возгласов, и прежде всего возгласом: «Мир всем». Впрочем, этот возглас усвоялся не исключительно чтению, но им открывалось каждое новое священнодействие, каждая часть службы. Особенно часто о нем говорит св. Иоанн Златоуст: «Когда входит предстоятель церкви, тотчас говорит: мир всем; когда поучает (όμιλή), — мир всем; когда благословляет, — мир всем; когда велит приветствовать, — мир всем; когда совершится жертва — мир всем». Если в этом перечислении не названо чтение Св. Писания, то потому, что оно совершалось тотчас по входе предстоятеля в церковь, как видно из того, что второе преподание мира указано пред поучением, которое следовало за чтением, и как показывает следующее место у блж. Августина: «Мы вышли к народу, церковь была полная, раздавались радостные голоса: «Богу благодарение, Богу слава» (Deo gratias, Deo laudes); никто не молчал; там и здесь восклицали; я приветствовал народ, и опять возгласили (clamabant) тем же горячим голосом; когда же наконец водворилось молчание, происходит торжественное чтение Божественных Писаний». Что это «приветствие» епископа народу при входе в храм пред чтением заключалось в преподании мира, видно, кроме приведенного места Златоуста, и из нескольких других мест его бесед, которые указывают и ответ народа на приветствие: "Войдя в церковь, мы тот час по этому закону (сообразно с заповедью Спасителя о примирении с ближними пред молитвою) говорим: «мир вам», и вы отвечаете: «и со духом твоим»". «Что извращеннее и безрассуднее, — обличает блж. Августин донатистов, — как говорить чтецам и читающим послания: мир ти (pax tecum), и отделяться от мира тех Церквей, к которым эти послания написаны». Из этих мест вместе с тем видно, что практика Восточной и Западной Церкви по этому пункту была одинакова: там и здесь чтение предварялось преподанием мира; формула, по-видимому, не была еще твердо установлена и всюду однообразна. Преподавал мир предстоятель собрания, т. е. большей частью епископ. Но из того, что Карфагенский Собор 419 г. запрещает чтецам «приветствовать (salutent) народ», можно заключать, что первоначально это мирное приветствие произносил сам чтец, и только когда ему усвоено было сакраментально-молитвенное значение, право на него передано было епископу или пресвитеру.
Вонмем
Св. Иоанн Златоуст упоминает о возгласе «Вонмем»· пред чтением: "Стоит диакон, общий служитель, громко возглашая и говоря: «Вонмем»; и это часто... после него начинает чтец: «пророчество Исаии»; затем произносит громко (εις έπήκοον): «сия глаголет Господь»". Возглас «Вонмем» произносился диаконом, как видим, неоднократно для каждого чтения: если настоящее выражение указывает ему место пред чтением, то следующее — после начала чтения. «Когда чтец, после того как все встали, говорит: «сия глаголет Господь», а стоящий диакон заграждает уста всем наложением молчания (очевидно, возгласом: Вонмем), то он говорит это, оказывая честь не чтецу, но Говорящему со всеми чрез него». Об этом наложении молчания упоминают также св. Амвросий и блж. Августин.О возгласах после чтений, даже после чтения Евангелий, памятники IV и V вв. не упоминают. Фактвозникновения всех этих возгласов говорит о том, какое благоговение возбуждало к себе чтение Св. Писания за богослужением.
Обряды чтения
О том же благоговении говорит обстановка, в которой происходило чтение. Здесь, прежде всего, нужно отметить почти повсеместный обычай стояния за чтением Св. Писания (в противоположность синагогальному сидению), впервые отмечаемый памятниками IV—V вв., но еще борющийся с обычаем сидения на этих чтениях. Борьба разрешилась тем, что стояние усвоено евангельскому чтению, а сидение — прочим. Уже «Апостольские Постановления» предписывают: «Когда читается Евангелие, все пресвитеры, диаконы и весь народ да стоят в полной тишине». Но св. Кассиан говорит, что египетские монахи во время чтений обыкновенно сидели на низеньких скамейках, причем он не отмечает какой-либо разницы в этом отношении для новозаветных чтений. Созомен отмечает как нечто странное (ξένον) в Александрийской Церкви, чего он не знает и не слышал о других, — что епископ не встает на чтение Евангелия. Филосторгий (IV—V вв.) рассказывает о Феофиле, епископе арианском, что он, придя в Индию, «исправил многое, что там совершалось не по чину (ουκ εύαγώς), ибо там сидя слушали и евангельское чтение и кое-что другое допускали, не дозволенное Божественным законом (ων μή θείος θεσμός έπεστάτει)». В жизни св. Анастасия Ι, папы Римского (398—402 г.), рассказывается, что он установил, чтобы «каждый раз как читается Евангелие, священники не сидели, но стояли согбенно (curvi)».
На упрек пресвитера Вигилянция, боровшегося против почитания мучеников, что Церковь допускает возжжение светильников при дневном свете у гробниц мучеников, блж. Иероним замечает: "и помимо мощей мучениковпо всем церквам Востока, когда следует читать Евангелие, возжигаются светильники (luminaria), даже при свете солнечном, — чтобы под образом света вещественного представлялся тот свет, о котором в Псалтири читаем: «светильник ногама моима закон Твой и свет стезям моим»". Следовательно, это обычай был еще не повсеместный, но едва ли новый: он сохранился от того времени, когда Евангелие всегда читалось вечером или ночью — на литургии, которая в древности совершалась вечером с агапой, а позднее (со II в.) глубоким утром, причем подготовительная часть ее сливалась с предрассветной утреней.
Чтение неканонических книг
Наряду с каноническими книгами Св. Писания, за богослужением в IV и V вв. читались и другие уважаемые писания. Но окончательное установление или определение канона клало резкую грань между чтениями теми и этими, равно как было причиной того, что второго рода чтения имели ограниченный объем. К ним принадлежали прежде всего так наз. неканонические книги Ветхого Завета, ныне помещаемые в греческ. и славян. Библии. Насколько высок был взгляд на них в это время, видно из того, что Собор Карфагенский, блж. Августин и папа св. Иннокентий I (402—417) причисляют некоторые из этих книг к каноническим: первый — Премудрость Соломона, Товит и Иудифь, второй — все, третий — Товит, Иудифь и Маккавейские. Но большинство писателей этого периода, резко отделяя эти книги от канонических, говорят только о большом уважении Церкви к ним и о чтении их в ней. Так, блж. Иероним о книгах Соломоновых говорит, что «как Церковь читает Иудифь, Товит и книги Маккавеев, но не принимает их в число канонических писаний, так и эти две книги (Премудрость и Екклесиаст) она читает для назидания народа (ad aedificationem plebis), но не для утверждения авторитета церковных догматов». Другие писатели этого периода подобным же образом отзываются об этих книгах, ставя наряду с ними некоторые сочинения апостольских мужей и древнехристианские произведения в качестве неканонических книг Нового Завета. Св. Афанасий, перечислив канонические книги Ветхого и Нового Завета, замечает: «но для большей точности, пиша и это по необходимости, присовокупляю, что кроме сих книг есть и другие, не внесенные в канон, которые, однако же, установлено отцами читать вновь приходящим (άναγι-νώσκεσθαι τοις άρτι προσερχομένοις) и желающим огласиться словом благочестия, таковы: Премудрость Соломонова, Премудрость Сирахова, Есфирь, Иудифь, Товия, так называемое Учение (Διδαχή) апостолов и Пастырь». ПоРуфину (пресвитер Аквилейский, 410 г.), «есть и другие книги, которые предками названы не каноническими, но церковными (ecclesiastici), каковы Премудрость Соломонова и другая Премудрость, называемая сына Сирахова; того же разряда книга Товии и Иудифь и книги Маккавеев; в Новом же Завете книга, называемая Пастырь или Ермы, называемая Два пути или Постановление Петра (Duae Viae sive Judicium Petri = «Учение 12 апостолов», которое начинается словами: «Два пути...»); все эти книги назначены для чтения в церквах (quae omnia legi quidem in ecclesiis voluerunt), но не для доказательства из них веры».О чтении «Пастыря» в церквах упоминает и Евсевий: «она, как мы знаем, была читана в церквах всенародно (εν έκκλησίαις ισμέν αυτό δεδημοσιευμένον)». Кроме того, он говорит о церковном чтении и послания св. Климента, еп. Римского: «известно, что оно было читано всенародно (έπι του κοινού δεδημοσοιευμένην) и в древности и теперь у нас самих». Когда окончательно определился канон, чтение этих книг за богослужением должно было или прекратиться, или получить другой характер, чем чтение канонических книг. В некоторых церквах, по-видимому, имело место первое. Так, св. Кирилл Иерусалимский увещевал: «ничего общего не должно иметь с апокрифами (так называет он все неканонические книги); то только нужно изучать, что в церкви открыто (μετά παρρησίας) мы читаем... а что в церкви не читается, то и у себя не читай». Тем не менее Созомен говорит (неодобрительно) о чтении именно в некоторых палестинских церквах апокрифического Апокалипсиса Петра (в Великую пятницу). В большинстве же церквей не только продолжалось, как показывают вышеприведенные свидетельства, чтение неканонических книг и после того, как они решительно были признаны неканоническими, но по примеру их стали читаться писания и позднейших учителей Церкви, причем лишь полагалась резкая грань между чтениями Боговдохновенных Писаний и этих последних. Ограничивая богослужебное чтение каноническими писаниями, Собор Карфагенский воспрещает чтение других книг не безусловно, а «под именем Божественных Писаний». Блж. Иероним говорит о св. Ефреме Сирине: «Ефрем диакон Едесской церкви много написал на сирийском языке и достиг такой известности, что в некоторых церквах его сочинения читаются публично после чтения писаний». «Если пресвитер, — постановляет Вай-сонский (в Галлии) Собор 529 г., — по какой-либо немощи не может сам проповедовать, пусть диаконами читаются гомилии св. отцев». Жизнеописатель вкладывает в уста Цезарию, еп. Арльскому (IV в.), такие слова: «если слова Господни, пророков и апостолов читаются пресвитерами и диакона-ми, почему не читать пресвитерам и диаконам слов Амвросия, Августина, или моей бедности, или каждого из святых?»
Обычай чтения мученических актов за богослужением, начавшийся, может быть, еще во II—III вв., получил теперь широкое распространение, хотя по местам вызывал законодательные ограничения и запрещения из-за неисправности этих актов. Евсевий (Кесарийский) ссылается на «Записки о мучениках» и на составленную им же «Книгу о мучениках» или «Сборник мученичеств» (ή των μαρτύρων συναγωγή). Блж. Августин неоднократно упоминает о чтениях этого рода за богослужением: «в страдании, которое сегодня нам читалось». Карфагенский Собор 397 г. постановляет: «пусть читаются и впредь (liceat etiam legi) страдания мучеников, когда совершаются ежегодные памяти (dies) их». Только в Римской Церкви декретом папы Геласия на Соборе 70 епископов в 494 г. было запрещено чтение мученических актов, которые «из особенной осторожности, по древнему обычаю, не читаются во Св. Римской Церкви, потому что и имена тех, которые написали их, большей частью неизвестны, (и в них,) думают, написано неверными простецами (idiotis) много лишнего и несообразного с делом, каковы, например, страдания некоего Кирика и Иулитты, как и Григория и др., составленные явно еретиками». Тем не менее этот же декрет упоминает о чтении во многих римских церквах, только не в Латеранской, актов св. папы Сильвестра.
Было в обычае читать в церкви и, конечно, за богослужением постановления Соборов. Блж. Августин говорит, что во многих африканских церквах принято было ежегодно во дни поста, т. е. в Четыредесятницу пред Пасхой, когда у строго постящегося народа есть более досуга, прочитывать деяния Карфагенского Собора (eadem gesta collationis) все с начала до конца по порядку.
Так как в чине литургии, даваемом Апостольскими Постановлениями, как и во всех так называемых апостольских литургиях, в основах своих восходящих к IV в. и ранее, указывается чтение только из канонических книг (закона, пророков, Евангелий, Деяний, посланий), то все другие чтения, должно быть, имели место за другими службами, как и ныне. Если так, то уже в IV в. получили начало так называемые уставные чтения за вечерней и утреней.