По смерти митрополита Симона, послѣдовавшей въ апрѣлѣ мѣсяцѣ 1511 года, возведенъ былъ во святители всея Руси Варлаамъ. Новгородская же архіепископія долго оставалась безъ владыки; почти 20 лѣтъ. Во время митрополита Вар­лаама, т. е. послѣ 1511 года, въ Москвѣ послышался голосъ возвращеннаго туда инока Вассіана, бывшаго князя Василія Косаго, Патрикѣева. Постриженный во время гроз­ной опалы на сторонниковъ Софіи, Вассіанъ, какъ мы уже говорили, сталъ въ Кирилловѣ ученикомъ Нила Сорскаго. Нилъ могъ за то полюбить Патрикѣева, что онъ, по своему умственному развитію, понималъ глубокомысленнаго Нила. И онъ дѣйствительно понялъ своего наставника, когда въ послѣдствіи явился защитникомъ его мнѣній. Это-то взаим­ное пониманіе и объясняетъ связь между воспитанникомъ горы Аѳонской, основателемъ скитскаго житія на Руси и монахомъ, не съумѣвшимъ схоронить подъ мантіею и куколемъ ни своихъ политическихъ симпатій и антипатій, ни заносчивости боярина, ни смѣлости человѣка, который по мет­кому народному выраженію— во послахъ бывалъ — го­ворить гораздъ; который и въ монастырѣ жилъ роскошно и хлѣбосольно, какъ князь и бояринъ ²¹⁴).

Возвращенный въ Москву державнымъ родственникомъ своимъ, онъ принесъ съ собою сильную вражду къ Иосифу за безпощадный его приговоръ надъ еретиками.

Изъ посланія къ Ивану III о еретикѣ Кленовѣ и шестнадцатаго слова Просвѣтителя мы видѣли, что борьба съ ересью продолжалась и послѣ собора 1504 г. Въ житіи Иосифа, писанномъ Саввою Чернымъ, говорится, что и послѣ собора изъявившіе покаяніе еретики обошли своимъ коварствомъ князей, бояръ и честныхъ старцевъ и что нѣкоторые изъ епископовъ уже по смерти Ивана III стали жаловаться на нихъ Василію Ивановичу. Великій же князь отвѣчалъ имъ на это: вы—владыки и печалуетесь о волкахъ христіанской вѣры; если же волки поѣдятъ овецъ, а сами разбѣгутся, какъ же вы тогда поймаете волковъ? Другой неизвѣстный по имени современникъ свидѣтельствуетъ,  что  старецъ князь Васьянъ училъ печаловаться  за  еретиковъ великому князю ²¹⁵).   Вассіанъ Патрикѣевъ, въ которомъ вѣротерпимость нашла себѣ поддержку,  жилъ тогда въ Симоновѣ монастырѣ и былъ снова близокъ къ великокня­жескому двору. Игуменъ же Iосифъ отець нашъ, гово­рить Савва Черный, — непрестанно пиша къ державному посылая, дабы ихъ покаянію не вѣрилъ: тако­вое, рече, лестное покаяніе въ древнихъ лѣтахъ многіа царства погубиша, но повелѣваше имъ изъ тем­ницы не исходнымъ быти. Въ этихъ словахъ ясно вы­ражена основная мыеіь посланія о повиновеніи соборному опредѣленію и шестнадцатаго слова Просвѣтителя. Эту же мысль проводить Iосифъ и во второмъ своемъ посланіи къ великому князю Василію, близкомъ по содержанію къ выше­упомянутому слову.

 

Второе посланіе къ великому князю Василию о еретикахъ ²¹⁶).

Посланіе это есть послѣдній, по времени, памятникъ борь­бы Иосифа съ ересью.

«Пожалуй и попецыся и промысли о божественныхъ церквахъ, начинаетъ Iосифъ, занеже, государь, отъ вышнея Божія десница поставленъ еси самодержецъ и государь всея руси». Распространившись и о зна-ченіи царской власти и обязанности великаго князя «недавати воли злотворящимъ человѣкомъ иже душу съ тѣломъ погубляющимъ», Iосифъ въ слѣдъ затѣмъ даетъ самому себѣ такое право: «намъ же лѣпо царскому тво­ему остроумію и Богопреданней мудрости въспоминати ти, яко государю ивладыцѣ». Iосифъ напоминаетъ великому князю о томъ, какъ онъ поревновалъ равноапостольному царю Константину, когда на послѣднемъ соборѣ, вмѣстѣ съ Боговѣнчаннымъ отцемъ своимъ, «темныхъ и скверныхъ Новгородскихъ еретиковъ и отступниковъ до конца низложилъ и непорочную христіанскую вѣру поколебавшююся и изнемогшюю отъ еретическихъ и жидовскихъ ученій паки утвердилъ» ... Напомнивъ Василію о его подвигахъ на соборѣ, Iосифъ убѣждаетъ его вновь подвигнуться и уничтожить еретиче­ское ученье. «Аще не подвигнишися, продолжаетъ онъ, ино, государь, погибнути всему православному хри­станству».

Здъсь, какъ и въ 16-мъ словѣ, Iосифъ говорить, что многія царства, прежде пребывавшія въ православіи, погибли въ слѣдствіе того, что отступили отъ истины и прельстились ересью и что Русская земля пятьсотъ лѣтъ пребывала въ православіи, пока «діаволъ не привелъ скверныхъ евреевъ въ великій Новгородъ, отселѣ за четыредесятъ лѣтъ».

За тѣмъ слѣдуютъ новыя убѣжденія и новые совѣты ве­ликому князю показать ненависть къ еретикамъ, а самому подражать первымъ православнымъ царямъ, которые каз­нили еретиковъ, «занеже, государь, инѣмъ нечѣмъ тое бѣды утолити». Въ заключеніе Iосифъ разсказываетъ о первомъ соборѣ на еретиковъ: «Подобно же тому бысть и въ нашей земли рустей: князь великій Иванъ Васильевичь, отецъ твой, по проклятіи еретиковъ За­хара Черньца и Дениса попа повелѣ въ темницу воврещи, и сіи злѣ животъ свой скончаша и никого же православныхъ не прельстиша. А которые, государь, почали каятися, а отецъ твой, государь, ихъ покаянію повѣрилъ и далъ имъ ослабу, и тѣ много неизрѣченна зла сотвориша и многихъ православныхъ христіанъ въ жидовство отведоша».

Посланіе оканчивается призываніемъ десницы Божіей на царство и самодержавнаго царя съ его благочестивою вели­кою княгинею. Посланіе это написано торжественнымъ слогомъ духовнаго краснорѣчія. Витіеватость оказывала безъ сомнѣнія свое дѣйствіе на книжнаго великаго князя; въ осо­бенности же торжественный слова о значеніи царской власти (васъ бо Богъ въ себе мѣсто избрана на земли и на свой престолъ вознесъ посади, милость и животъ положи у васъ) должны были производить сильное впеча-тлѣніе на становившагося царемъ великаго князя.

Посланіе это относится къ 1510 —11 году, если при­знать, что Iосифъ былъ точенъ въ своихъ хронологическихъ показаніяхъ. Въ 16-мъсловѣ онъ говоритъ, что 33 года прошло со времени прибытія Схаріи; здѣсь же — что тому прошло уже 40 лѣтъ. Мы видѣли, что въ Сказаніи о новоявльшейся ереси онъ считалъ 6979 (1471) годъ, годомъ пришествія князя Михаила Олельковича и жида Схаріи въ Новгородъ.

Въ то время, какъ борьба Иосифа съ владыками и стар­цами, заступившимися за покаявшихся еретиковъ продол­жалась, пришелъ къ Иосифу Ѳеодосій иконникъ, сынъ Діонисія мудраго живописца, заповѣдалъ ему чудо преславно, какъ Богъ обнаружилъ святотатство ложно раскаявшагося еретика ²¹⁷).

Услыхавъ объ этомъ, Iосифъ, по словамъ Саввы Чернаго, паче перваго подвижеся — и вновь сталъ писать державному, чтобы не вѣрилъ еретическому покаянію. Дер­жавный же всея русіи государь князь великій Василій Ивановичь повелѣ еретиковъ всѣхъ въ темницу вметати и быти неисходнымъ и до кончины живота. И слыша сіа отецъ игуменъ Iосифъ воздаде славу Богу. Такъ списатель житія Иосифа оканчиваетъ повѣсть о борьбѣ съ ересью. Но въ одномъ сборникѣ есть еще любо­пытный эпизодъ изъ этой борьбы ²¹⁸).

Старцы Іосифова монастыря Діонисій Звенигородскій и Нилъ Полевъ, по любви къ пустынножительству, удалились въ предѣлы Бѣлозерскіе, гдѣ тогда вводился скитскій уставъ. Спустя нѣсколько времени, одинъ изъ нихъ грамотою увѣдомилъ Иосифа о томъ, что видѣлъ ересь у скитниковъ. Iосифъ объ этомъ сообщилъ брату своему Ростовскому архіепископу Вассіану понежь въ его архіепископьи. Послѣдній, находившийся тогда въ Москвѣ, довелъ это до свѣдѣнія великаго князя. Тогда великій князь сталъ укорять Вассіана Патрикѣева, защитника Заволжскихъ пустынниковъ: «Добро ли чинятъ твои пустынники»? сказалъ онъ ему. Вассіанъ на это отвѣчалъ: «Государь, грамота писана лукавствомъ, все солгано, вопроси государь попа». Спросили попа — свидѣтеля, который привезъ гра­моту, и попъ подтвердилъ писанное. Тогда старецъ Вассіанъ просилъ попа на пытку. Попу изломали ногу, попъ умеръ и не оговорилъ писавшихъ грамоту. Узнавъ о смерти попа, великій князь опалился на виновниковъ этого дѣла — на старцевъ Діонисія и Нила, велѣлъ ихъ самихъ взять въ Кирилловъ, а пустыни ихъ сжечь. Это событіе было новымъ поводомъ къ враждѣ между іосифовыми постриженниками и сторонниками Вассіана Патрикѣева. Къ тому же Вассіанъ сталъ писать противъ Иосифа. Отвергая свидѣтельства Ветхаго Завѣта въ дѣлахъ церкви Христовой, Вассіанъ обвинялъ Иосифа за то, что онъ, осуждая еретиковъ, преимуще­ственно основывался на Ветхомъ Завѣтѣ.

Онъ называлъ Иосифа за его немилосердіе еретикомъ, подобнымъ Новату еретику, который училъ, что нельзя при­нимать покаяніе.

До Иосифа дошли слухи о такомъ сочиненіи Вассіана, ко­торый сталъ наконецъ оскорблять при встрѣчѣ постриженниковъ іосифовыхъ и называлъ ихъ отступниками. Такъ поступилъ онъ съ ученикомъ Иосифа, Зосимою Ростопчинымъ, въ палатахъ митрополита Варлаама и передъ лицемъ его. Iосифъ послалъ въ Москву къ тѣмъ, кто до него добръ, какъ онъ самъ выражается, и они достали и прислали ему писанія Вассіана.

 

Посланіе къ боярину Василію Андреевичу Челяднину ²¹⁹).

Тогда онъ обратился къ ближнему боярину великаго кня­зя Василію Андреевичу Челяднину съ посланіемъ, въ которомъ жаловался на Вассіана и просилъ ходатайствовать у вели­каго князя, чтобы тотъ освободилъ его отъ хульныхъ рѣчей Вассіана. «Ино, господине, писалъ Iосифъ, намъ боже­ственная писанія повелѣваютъ трьпѣти всяка уко­ризна. Аще ли же, господине, кто назоветъ ерети­комъ, ино о томъ невѣстно молчати».

Iосифъ проситъ Челяднина заступиться за него и печаловаться государю, чтобы позволилъ писать и говорить про­тивъ Вассіановыхъ рѣчей: «занеже, господине, есть что говорити и писати противу его рѣчей».

Въ слѣдъ за тѣмъ Iосифъ жалуется на Вассіана, что онъ называетъ еретиками всѣхъ духовныхъ, по просьбѣ которыхъ великій князь сталъ на жидовствующихъ «святымъ духомъ подвижися», между тѣмъ какъ святые отцы пѣснями и хвалами почтили тѣхъ, которые на соборахъ дѣйствовали противъ еретиковъ. «А нынѣ, господине», продолжаетъ Iосифъ, «по Бозѣ надежда и упованіе всему православному христанству на государя, занеже, господине, и преже сего онъ же государь онѣхъ скверныхъ новгородскихъ еретиковъ и отступниковъ, иже жидовская мудръствующихъ, до конца низложилъ».

Посланіе оканчивается призываніемъ помощи Божіей на великаго князя и его царство.

Посланіе къ Челяднину есть послѣдній дошедшій до насъ памятникъ борьбы Иосифа съ Заволжскими старцами, Iосифъ достигъ того, что ему дозволили писать противъ Вассіана. Въ сочиненіи Вассіана Патрикѣева на Иосифа есть свидѣтельства о сочиненіи Иосифа противъ Вассіана и учителя его Нила.

Если довѣрять этимъ свидѣтельствамъ, то Iосифъ дополнилъ послѣднія слова Просвѣтителя (гдѣ говорится о томъ какъ надо поступать съ еретиками) сочиненіемъ противъ Нила и Вассіана ²²⁰).

Вассіанъ въ своемъ «отвѣтномъ словѣ» рѣзко опровергая положенія Иосифа, постоянно ссылается на свои «тетра­ди» — обширное сочиненіе въ защиту Заволжскихъ убѣжденій.

Мы дошли до послѣднихъ годовъ жизни Иосифа. Слабый тѣломъ, престарѣлый Iосифъ не переставалъ трудиться и писать. Въ послѣдніе годы жизни онъ написалъ вступленіе къ уставу и дополнилъ его преданіями инокамъ.

Отношенія Иосифа къ великому князю не измѣнились. По смерти князя Ѳедора Борисовича, Волокъ вошелъ въ составъ великаго княженья, и Василій Ивановичъ сталъ ѣздить туда на охоту и безъ сомнѣнія заѣзжалъ въ обитель Иосифа. Вліяніе Иосифа на великаго князя стало извѣстно всѣмъ.

Въ одно изъ житій Иосифа (Саввы Чернаго) входить, какъ отдѣльная статья, повѣсть о князѣ Юрьѣ, гдѣ разсказывается, какъ Iосифъ примирилъ Дмитровскаго удѣльнаго князя Юрья Ивановича съ его державнымъ братомъ.

Прослышавъ, что князь великій хочетъ «поймать его», Юрій Ивановичъ пришелъ къ Иосифу и плакалъ передъ нимъ. Iосифъ далъ ему совѣтъ: преклонить главу передъ помазанникомъ Божіимъ и не противиться брату. На просьбу князя ѣхать къ государю ходатайствовать о немъ, Iосифъ отвѣчалъ: «повѣри, господине, яко зѣло ми голова болить, немощно и чрезъ монастырь прейти».   Но когда князь сталъ горько плакать, то Iосифъ, сказано въ житіи, «забы болѣзнь свою и поѣде самъ и князь преди поѣде, яко стадій двѣ близь, — и изнеможе главною немощію и возвратися». Князь подумалъ, что Iосифъ не желаетъ по­мочь ему, но вскорѣ возвратился въ обитель его и просилъ послать старцевъ честныхъ: Касіана Босаго и Іону Голову ходатайствовать за него передъ братомъ. Iосифъ послалъ этихъ старцевъ въ Москву и велѣлъ братіи молиться за князя Юрья, дабы Богъ избавилъ его отъ напрасныя смерти и укротилъ междоусобную брань. Князь послѣдовалъ за старцами, но, не осмѣлившись въѣхать въ Москву, остано­вился за пять поприщь. Когда старцы іосифовы пришли къ Василію Ивановичу, то онъ «яро возрѣвъ нань рече: почто пріидосте? что дѣло?» Очевидно онъ догадался о цѣли ихъ прибытія. Старецъ Кассіанъ на это возразилъ ему: «не тако подобаетъ державному, не увѣдѣвъ отъ посланныхъ рѣчеи, яро вопрошати, но подобаетъ державному преже съ кротостію и смиреніемъ увѣдѣти отъ устъ глаголемая, и аще будемъ достойны вины по дѣламъ нашимъ и тогда мы предъ тобою. И князь великій въставъ и мало осклабився рече: прос­тите, старцы, яко поглумихся. И снемь царскій вѣнецъ поклонися и вопроси о здравіи отца Иосифа. Они же отвѣщаша подобающая и изрекоша, о немь же прислани, вся потонку».

Выслушавъ просьбу, князь великій смягчился, благодарилъ Иосифа за то, что онъ «веліе зло укроти... и старцемъ велико угощеніе учини и по брата своего князя Юрья въ той часъ посла съ великою любовію». Князь Юрій палъ къ ногамъ брата. Василій Ивановичъ началъ съ нимъ пировать. Князья и бояре ихъ веселились до глубокой ночи, до 9-го часа (3-го утра).

Иосифу старцы его привезли поклонъ и ласковое слово великаго князя.

Этотъ разсказъ, очерчивающій характеръ отца Ивана Грознаго и обрисовывающій вліяніе на него Иосифа, связанъ въ житіи съ повѣствованіемъ о предсмертной болѣзни преподобнаго.

Не задолго до смерти Iосифъ написалъ «посланіе бла­городному и христолюбивому самодержцу, царю и государю всея русіи ²²¹). Въ немъ онъ объясняетъ госу­дарю свое болѣзненное состояніе: «уже съ одра встати не могу, ни въ церковь дойти не могу, а братію, госу­дарь, ни духовнѣ ни тѣлеснѣ ни монастырскихъ дѣлъ не могу управливати» и проситъ (со слезами челомъ бью) жаловать монастырь по смерти его подобно тому, какъ и при жизии его жаловалъ «выше нашея мѣры». Онъ указываеть государю на десять старцевъ, которымъ приго­же приказать монастырь, поименовывая каждаго изъ нихъ. Во главѣ этого собора большей братіи стоятъ Кассіанъ Босый, Іона Голова и Арсеній Голенинъ ²²²). Потомъ проситъ великаго князя, чтобы не наслалъ игумена изъ чернецовъ иныхъ монастырей и «не по ихъ (іосифлянъ) мысли».

Третья просьба іосифа — изгонять изъ его обители тѣхъ чернецовъ, которые станутъ жить не по его уставу, чтобы и «прочая братья страхъ имутъ». Изъ этого посланія видно, что писалъ его не просто игуменъ, а основатель и устроитель, который въ продолженіи 36 лѣтъ велъ монас­тырь свой по собственной мысли и уставу.

Кромѣ этого посланія сохранилась духовная грамота преподобнаго Иосифа ²²³).

Она начинается такъ: «Во имя святыя единосущныя и живоначальныя Троицы, Отца, глаголю, и Сына и Святаго Духа, единаго, нераздѣльнаго и трипостаснаго Божества, имъ же всяческая быша и мы тѣмъ. Се азъ грѣшный и недостойный игуменъ Iосифъ пишу сію духовную грамоту своимъ цѣлымъ моимъ умомъ». Содержаніе грамоты въ томъ, что завѣщатель предаетъ «монастырь своихъ трудовъ и своеа братіи Гос­поду Богу Вседръжителю и Пречистой его Матери и благородному и христолюбивому самодрьжцу и го­сударю всея рускіа земля, великому князю Василію Ивановичу». Онъ обращается къ великому князю съ новою просьбою беречь монастырь и смотрѣть за соблюденіемъ уста­ва. Этою духовною грамотою великій князь еще болѣе срод­нился съ монастыремъ Иосифа. Пріѣхавши туда, послѣ смер­ти преподобнаго, онъ сказалъ старцамъ: «азъ у васъ прикащикъ: аще ли не станете хранити преданія, азъ исправлю и вамъ будетъ не зѣло любо».  Часто навѣщалъ онъ монастырь преданнаго ему Иосифа ²²⁴). Преем­ника его въ игуменствѣ сдѣлалъ митрополитомъ; позвалъ въ крестные отцы къ первому сыну своему старца Кассіана Босаго. Окруженный монахами Іосифова монастыря, великій князь скончался на ихъ рукахъ.

Iосифъ преставился на 76 году отъ роду, 9-го сентября 7024 года (1515), назначивъ себѣ преемникомъ Даніила, по «реклу Рязанца», который вскорѣ послѣ того, а именно въ 1522 году, сталъ митрополитомъ всея Руси. Преемникъ Иосифа былъ преданнымъ слугою великаго князя. Полный, краси­вый лицомъ, онъ 30-ти лѣтъ отъ роду удостоился быть ми­трополитомъ. Герберштейнъ, донесшій до насъ это свѣдѣніе, отзывается о немъ не совсѣмъ сочувственно, противуполагая ему его предшественника Варлаама, Святаго мужа, пострадавшаго за правду. Даніилъ разрѣшилъ великому князю развес­тись съ первою супругою и вѣнчалъ его съ Еленой Глинской. Если онъ, по обстоятельствамъ нарушивъ уставы церкви, превзошелъ учителя своего въ преданности великому князю, то не уступалъ ему и въ строгомъ судѣ на основаніи подо-бранныхъ на случай свидѣтельствъ.

Въ годъ смерти Иосифа прибылъ въ Москву ученый Максимъ съ другими старцами горы Аѳонской. Примкнувшіе къ нему люди партіи Нила Сорскаго, а въ томъ числѣ и Вассіанъ Патрикѣевъ рѣшили судьбу его.

Даніилъ отмстилъ и Вассіану за Иосифа. Дѣянія собора на Максима Грека и Вассіана характеризуютъ Даніила какъ начетника и книжника, взглядъ котораго не идетъ далѣе предвзятой мысли, подкрѣпленной свидѣтельствомъ отъ священныхъ книгъ, разогрѣтой ненавистью къ подсудимому и непреклонной отъ сознанія своей силы и власти.

Спустя 50 лѣтъ по смерти Иосифа поднялся голосъ на презлыхъ іосифлянъ — то былъ голосъ боярина, князя Курбскаго. Отзывы его о Іосифлянахъ проливають свѣтъ на отношенія Иосифа къ старому боярскому порядку. Но вкоренившійся новый порядокъ совершенно сгладилъ и притомъ очень быстро политическій оттѣнокъ партіи іосифлянъ. Въ 1554 году въ средѣ духовенства слышатся неблагопріятные отзывы о книгѣ Иосифа и о немъ самомъ. Постриженники Иосифа - Касьянъ, епископъ Рязанскій и Евѳимій, архіепископъ Ростовскій, защищаютъ его память отъ нареканій. Они же вмѣстѣ съ митрополитомъ Макаріемъ отстаиваютъ на Стоглавомъ соборѣ мнѣнія Иосифа о монастырскомъ владѣніи селами.

Церковь, осѣнившая вѣнцемъ святости Иосифа, Серапіона и Максима Грека какъ бы примирила разногласія. Но писанія Иосифа распространились въ народѣ: и на нихъ воспитался позднѣйшій русскій грамотникъ.

Iосифъ и  АРХІЕПИСКОПЪ  НОВГОРОДСКИЙ  СЕРАПІОНЪ

НОВАЯ БОРЬБА Иосифа СЪ ЕРЕСЬЮ  и ИНОКЪ ВАССІАНЪ

ПРИМЕЧАНИЯ