Объяснение таинственного значения евангельской повести

Событию, о котором ныне поведало Еванге­лие, святые отцы дают таинственное истолкова­ние. Они видят в слепце, привлекшем к себе вни­мание и милость Богочеловека усиленными просьбою и воплем, образ молящегося грешни­ка, молящегося неотступно и с плачем, получаю­щего при посредстве такой молитвы прощение грехов и обновление души Божественною благодатию⁷⁴. Все мы - грешники, все крайне нуж­даемся в Божией милости. Грешники! Рассмот­рим со вниманием, каким образом грешник по­лучает при посредстве молитвы милость Божию.

Господь наш Иисус Христос, повествует Еван­гелие, выходил из города Иерихона. За ним сле­довали ученики Его и множество народа. На пути сидел слепец, просил у прохожих милостыню. Услышав шум многочисленной толпы, он полю­бопытствовал о причине народного собрания. Ему отвечали, что шествует Иисус, что присут­ствием Его привлечено это многолюдство. Тогда слепец начал кричать громким голосом: Иисусе, Сыне Давидов, помилуй мя. Те, которые шли впе­реди Господа, останавливали слепца, приказывая ему молчать, но он еще сильнее кричал: Сыне Давидов, помилуй мя. Господь остановился, велел привести его к Себе. Слепого позвали. Он сбросил с себя верхнюю одежду и предстал пред Господа. Господь спросил его: «Чего ты хочешь от Меня?» Слепец отвечал: «Господи! Хочу, чтоб Ты даровал мне зрение». Господь сказал: прозри, вера твоя спасе тя. Слепец прозрел немедленно и пошел вслед Иисуса, славя Бога (Лк. 18: 35-43; Мк. 10: 46-52).

В духовном отношении все грешники долж­ны быть признаны слепыми: они точно - слепы. Их называет слепыми Священное Писание (Мф. 15:14), самое дело доказывает слепоту их. Зрение грешников столько извращено и повреждено грехом, что оно со всею справедливостью долж­но быть признано и названо слепотою. Слепота эта - слепота духа. Слепота эта тем опаснее, что она наиболее признает и проповедует себя удов-летворительнейшим, превосходнейшим зрени­ем. Не видит слепотствующий грешник ни Бога, ни вечности, ни себя, ни назначения, для которого создан человек, ни смерти, ожидающей его и всех человеков, неминуемой ни для него, ни для кого из человеков. Несчастный! Он действует из слепоты своей, действует для погубления себя, действует для одного суетного и временного, го­няется за одними призраками. И приходит забытая им смерть, срывает его с поприща деятель­ности его, представляет на суд Божий, о котором он никогда не думал, к которому он вовсе не при­готовился. Началом возвращения к зрению для слепотствуюшего грешника служат сознание и исповедание слепоты, оставление деятельности совершаемой под водительством этой слепоты. Иерихон расположен был в долине, прорезы­ваемой рекою Иорданом. Местность, которую занимали прочие города израильские, вообще гористая. Низменным положением Иерихона изображается наше состояние падения. Таин­ственный слепец вышел из Иерихона. Он престал участвовать в делах, которыми занимаются жи­тели города; он престал совершать явные грехи при посредстве тела; он сел при пути, по которо­му шествуют Спаситель и спасение, начал испра­шивать милостыню у мимоходящих, кормиться скудно, подаянием. Мимоходящие суть живые сосуды Святого Духа, которых Бог посылал в мир для руководства мира ко спасению в течение всей жизни мира⁷⁵. Мимоходящие суть наставления пастырей Церкви и подвижников благочестия, временно странствующих на земле подобно всем человекам: они руководствуют грешника в нача­ле его обращения; они питают его гладную душу познаниями, доставляемыми верою от слуха (Рим. 10:17). Слепец хотя и вышел из города, но не мог по причине слепоты своей далеко уйти от него. Он сидел близ городских ворот, молва го­родская достигала слуха его, тревожила сердце, ум приводила в смущение. Так и слепотствующий грешник, когда оставит грубые грехи, не может расторгнуть связи со грехом как живущим внут­ри его, так и действующим на него извне. И по обращении своем он пребывает близ греха и во грехе; греховные помыслы, мечтания, ощущения не престают возмущать ум его и сердце. Сопут­ствующие и содействующие Христу - пророки, апостолы и святые отцы - возвещают слепому о близости к нему Спасителя, потому что слепой в омрачении своем никак не может представить себе, что Бог находится близ его. Ему представ­ляется Бог удаленным, как бы вовсе не существу­ющим. Слепец, наставленный Словом Божиим, что вездесущий Бог ближе к нему, нежели все предметы видимого и невидимого мира, ободря­ется, вступает в молитвенный подвиг. Он вступил в подвиг, но ум его запечатлен плотским мудро­ванием и, будучи веществен по причине усвое­ния впечатлений вещественных, не может мо­литься духовно; сердце его, зараженное различ­ными пристрастиями, непрестанно отвлекается этими пристрастиями от молитвы. Молитва слеп­ца - дебела, вещественна, перемешана с помыс­лами и мечтаниями плотскими и греховными, ос­квернена ими, не может подняться от земли, пре­смыкается по земле, низвергается на землю лишь сделает усилие подняться от земли. Слепец не имеет удовлетворительного понятия о Боге - это понятие несвойственно плотскому состоянию, молитвенный подвиг слепца есть еще подвиг те­лесный. «Слеп, - сказал преподобный Марк Подвижник, - тот, кто вошел и говорит: Сыне Давидов! помилуй мя. Он молится еще телесно, еще не стяжал духовного разума». Он сидит, оди­нокий, у врат Иерихона.

На поприще молитвенного подвига встреча­ют подвижника многие и различные препят­ствия. Действия и сила их основаны на слепоте подвижника. В то время, как слепец занимался прошением милостыни у мимоходящих, положе­ние его было положением сидящего. И при пер­воначальных воплях своих он оставался в поло­жении сидящего. Нет еще истинного духовного преуспеяния, нет духовного движения в том, кто занимается изучением Слова Божия по букве и телесною молитвою. Он продолжает оставаться под влиянием греховных помыслов и ощущений, под влиянием плотского мудрования; он продол­жает оставаться на земле; шествие на Небо для него невозможно, неестественно. Он подвизает­ся в молитвенном подвиге как в подвиге ему чуж­дом, принуждает себя к подвигу насильно, вле­чет себя к этому подвигу как бы к злейшему вра­гу, к немилостивому убийце. Чувство это, этот залог плотского человека к молитве свойственны ему; она убивает, она. закаляет ветхого нашего человека, и страшится ветхий человек заколения, хочет избежать его, всеми силами противится ему. Кругом подвижника стоят падшие духи: они не удалились от него, потому что он не получил освобождения от них, подчинившись им пре­жнею греховною жизнью, предшествовавшею обращению к Богу. Они стараются удержать его в порабощении; они воспрещают ему молиться; они угрожают ему, смущают его, принимают все меры, чтоб принудить к молчанию. Они прино­сят ему неверие, внушая, что молитва его не бу­дет услышана. Они приносят ему безнадежие, воспоминая множество содеянных им грехов, живо представляя их воображению и чувству,возбуждая услаждение ими в душе и теле. Они расхищают и уничтожают молитву его, приводя на мысль различные попечения, представляя не­обходимость немедленного занятия ими. Они производят в душе сухость, уныние, чтоб подвиж­ник, увидев бесплодие подвига, покинул его. Они насмехаются над подвигом, издеваются над ним как над бесплодным и тщетным, потому что тре­пещут последствий его. Подвижник молитвы, предавшийся подвигу молитвы вдали от занятий человеческого общества, услышит адский говор демонов. Он увидит плен свой, свои цепи и тем­ницу. Положил еси нас, говорит великий делатель молитвы, поношение соседом нашим, подражне-ние и поругание сущим окрест нас. Весе день срам мой предо мною есть, и студ лица моего покры мя, от гласа поношающаго, от лица вражия и изгонящаго (Пс. 43:14,16,17).

Здесь нужна вера: вера твоя спасе тя, сказал Господь слепцу по исцелении его. Нужна вера для постоянства в молитвенном подвиге; нужны по­стоянство, терпение и долготерпение; нужны отвержение ложного стыда и настойчивость, чтоб подвиг принес чудный плод свой. Первоначаль­но нужен усиленный телесный подвиг, нужны коленопреклонения утомляющие тело, смиряю­щие душу; нужны продолжительные стояния и всенощные бдения; нужна молитва устная и глас­ная, молитва соединенная с плачем и воплем, ког­да мы находимся наедине, в келейном затворе, и можем плакать и стенать свободно; нужна неглас­ная молитва с негласным плачем сердца, когда мы находимся в обществе человеков. Воспрещали слепцу вопиять - и вопиял он тем сильнее; пове­левали слепцу молчать - и вопиял он тем гром­че. Так должны поступать и мы: мы должны пре­одолевать и попирать все препятствия к молит­ве; мы должны оставлять без внимания все пре­пятствия и молиться ревностнее и усерднее. Если на утреннем правиле твоем молитва твоя была расхищена помыслами и мечтаниями и ты не принадлежал себе по насилию обуревавших тебя страстей, то не ослабей, не впади в уныние. С об­новленною ревностью встань на вечернем пра­виле, усиливаясь внимать твоему молитвословию и собирая рассеянные мысли твои подобно вож­дю израильскому, говорившему воинам своим: мужаимся и укрепимся о людех наших и о градех Бога нашего, и Господь сотворит благое пред очима Его (2 Цар. 10:12). Необходимо в молит­венном подвиге отречение от себя, предоставле­ние преуспеяния нашего воле Бога нашего, Ко­торый дает в известное Ему время благодатную молитву тому, кто собственным подвигом деятельно докажет свое произволение иметь ее (1 Цар. 2:9). Не имам душу мою честну себе (Деян. 20:24), говорит Апостол; считают себя достойны­ми благодати обольщенные гордостью и само­мнением. Если в течение года преуспеяние ваше в молитве, несмотря на постоянное упражнение в ней, оказалось скудным, ничтожным - на сле­дующий год употребим зависящие от нас усилия, чтоб преуспеяние было плодоносным. Если про­текло десять лет, если протекли десятки годов и мы не увидели еще вожделенного плода - поста­раемся пребыть верными подвигу в оставшиеся дни жизни нашей. Сокровище, доставляемое под­вигом, вечно, оно цены безмерной; нисколько не странно, что Промысл Божий допускает нам труд, который бы хотя несколько соответствовал вен­чающему его приобретению.

Главное условие преуспеяния в молитве зак­лючается в том, чтоб молитва всегда совершалась с величайшим благоговением и вниманием. Для этого нужно не только оставление греховной жизни, но и удаление за город, чем преимуще­ственно изображается отвержение всех забот и попечений во время молитвы. Мы достигаем это­го, когда все касающееся вас возлагаем на Госпо­да. К такой преданности Богу приглашает нас Святая Церковь; часто вспоминает она об этой преданности, говоря: «Сами себе, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим» (3-е про­шение на малой эктении). Вспомоществует вни­мательной молитве памятование вездесущия и всеведения Божиих. Если Бог присутствует па всяком месте, то Он присутствует и в месте мо­ления нашего. Если Он видит все, то видит Он и расположение сердца нашего, настроение наше­го ума. Стоя на молитве, мы стоим пред лицом Божиим на суде Божием, имеем возможность умилостивить Бога нашим молитвенным воплем и стенанием. Памятование неизвестности смер­тного часа также возбуждает к усердным, теплей­шим молитвам. Мы нисколько не погрешим, если каждый раз, когда молимся, будем молиться как бы в последний час жизни нашей, как бы в час наступившей кончины. При внимании ума мо­литве внимает ей и сердце, выражая и доказы­вая внимание свое чувством покаяния. Для удоб­нейшего достижения в состоянии внимания свя­тые отцы советуют молиться неспешно, как бы заключая ум в слова молитвы, чтоб ни одно слово не ускользнуло от внимания. Ускользнувшее сло­во - потерянное слово! Ускользнувшая молитва от внимания - потерянная молитва!

Ум, не стяжавший навыка ко вниманию, с трудом приучается к нему. Это не должно приводить в уныние и смущение подвижника молит­вы. «Нестоятельность, - говорит святой Иоанн Лествичник, - свойственна уму (Лествица. Сло­во 28) падшего человека, уму растленному гре­хом». «Когда ум твой, - продолжает великий Иоанн наставлять подвижника молитвы, - бу­дет увлечен от внимания по причине младенче­ства своего, ты опять введи его в слова молитвы. Усвой себе этот невидимый подвиг и пребывай постоянно в нем. Если поступишь так, то придет к тебе Тот, Кто назначает пределы морю, и пове­лит уму твоему: до сего дойдеши в молитве твоей, и не прейдеши, но в тебе сокрушатся волны твоя (Иов 38:12) - в тебе да сосредоточатся помыш­ления твои». Постоянный труд в стяжании вни­мания есть деятельное свидетельство пред Богом искреннего желания нашего иметь внимание. Но духа своего связать человеку невозможно соб­ственными усилиями, для этого нужно повеле­ние Всевысшего Духа, Того Духа, Который Вла­дыка и Создатель духа нашего (Заимствовано из 28 Слова Лествицы). И совершает это дело Дух Божий. Это Тот Посланный, Который посылает­ся Сыном Божиим к сидящему и вопиющему слепцу, Который призывает слепца к Иисусу (Ин. 16: 7, 14). Дух Божий возвещает о Сыне Божием (Ин. 16: 7-14). Дух, осенив служителя Христова,наставляет его на всяку стину⁷⁶,наставляет и на внимательную молитву. Внимание ума при мо­литве есть всецелое устремление его к Истине, есть правильное состояние и действие его; рас­сеянность, напротив того, есть состояние само­обольщения, есть признак, что ум увлекается уче­нием лжи, помыслами и мечтаниями, которые приносятся ему демонами и возникают из недугующего грехом естества. Состояние глубокого постоянного внимания при молитве происходит от прикосновения Божественной благодати к духу нашему. Дарование благодатного внимания молящемуся есть первоначальное духовное Божие дарование⁷⁷.

Слепец, услышав приглашение, оживленный, обрадованный этим приглашением, встает, свер­гает с себя верхнюю одежду, идет предстать пред Господа. «Когда ум посредством благодатного внимания, - говорят отцы, - соединится с ду­шою, тогда он исполняется неизреченных сладо­сти и веселия» (Пс. 6: 9-11). Тогда начинается духовное преуспеяние подвижника молитвы; тогда силою и чистотою молитвы он устремля­ется всем существом своим к Богу; тогда отсту­пают, исчезают все посторонние помышления и мечтания; как сказал святой Давид: отступите от мене вси делающии беззаконие, яка услыша Господь глас плана моего, услыша Господь моле­ние мое, Господь молитву мою прият. Да по­стыдятся и смятутся вси врази мои - духи отверженные - да возвратятся и устыдятся (Пс. 6: 9-11). Свержением верхней одежды оз­начается оставление многих и различных наруж­ных образов моления, они заменяются молитвою в душевной клети, объемлющею и совокупляю­щею в себе все частные делания. Будучи делани­ем обширным, она поглощает собою и совмеща­ет в себе все жительство подвижника. «Много видов добродетели, - сказал преподобный Нил Сорский, - но они частные, сердечная же мо­литва есть источник всех благ: напаивается ею душа, как обильными водами сад» (Слово 2). Чи­стая молитва есть предстояние лицу Божию. Представший пред Бога просит прозрения и по­лучает благодатное просвещение ума и сердца. Он вступает в истинное богопознание и богослуже­ние, уже не возвращается в прежнее положение неподвижности, к воротам города, но, присоеди­нясь к прочим ученикам Господа Иисуса Хрис­та, последует Ему. Имеет он к такому последованию и всю возможность, и нужную способность. «Кто молится устами, - говорит святой Симеон Новый Богослов, - но еще не стяжал разума ду­ховного и не может молиться умом, тот подобен слепому, который вопиял: Сыне Давидов! поми­луй мя. Но тот, кто стяжал духовный разум и молится умом, которого душевные очи отверз­лись, подобен тому же слепому, когда Господь исцелил его, когда возвращено было ему зрение и он, увидев Господа, уже не называл Его сыном Давидовым, но исповедал Сыном Божиим и воз­дал Ему поклонение подобающее Богу» (Слово о вере. Добротолюбие, ч. 1).