Пребывание святого апостола Павла в Ефесе(19:1-40)

Ефес, подобно Коринфу, был город многолюдный, торговый, но очень испорченный. Он, кроме того, служил центром поклонения Диане Ефесской и потому занимал весьма видное место в языческом мире. Диана Ефесская нисколько, впрочем, не похожа на Диану греческую и римскую, сестру Аполлона, — божество гораздо низшее. Диана Ефесская — это вос­точная Астарта, олицетворение природы и божество высшее. Храм ее был ионической архитектуры, близкий к греческой; статуя ее, уцелевшая от пожара Эрострата, была древнего происхождения; по вероятию азийцев, она упала с неба. Это был деревянный идол грубой работы, покрытый та­инственными эмблемами. Среди упадка древних языческих богов Диана Ефесская сохранила свое значение. Как богине природы ей поклонялись все пантеисты, рассеянные здесь под разными именами. Как богине та­инственной, как силе страшной или поэтической, смотря по вкусу и нуж­дам почитателей, ей поклонялись мудрые и простые, знатные, филосо­фы, поэты, мужчины и женщины. Основанное на силе верования, значе­ние этой богини поддерживалось еще тем, что храм ее был в таком бога­том и многолюдном городе, имевшем громкое прошедшее. Прежде Ефес был в числе первых греческих городов в отношении искусств, но вслед­ствие различных обстоятельств нравы его упали и в глазах греков он стал пользоваться дурной славой. Исключительная важность культа Дианы подавила здесь науку, развила суеверие, и Ефес — родина Гераклита и Парразия, несмотря на уцелевшие памятники искусств, сделался городом пор­тиков, гимназий, театров, тщеславия. По торговым делам сюда стекалось множество иностранцев, приносивших с собой различные социальные взгляды и убеждения. Город изобиловал магами, колдунами, актерами, музыкантами, певцами, евнухами, ювелирами, торговцами амулетами, слагателями романов. Вследствие расслабляющего климата, серьезные занятия были в пренебрежении. Танцы и музыка были единственным раз­влечением; демонология и теургия увлекали всех. Суеверие господствова­ло здесь бесконтрольно... Около того времени, когда прибыл в Ефес ап. Павел, здесь жил известный Аполлоний Тианский.

Ст. 1-12. Прибыв в Ефес, ап. Павел нашел там «некоторых учеников» (Деян. 19:1). Что это за ученики — ап. Павел не объясняет, но следующий рассказ не дозволяет видеть в них некоторых христиан, которые были в Ефесе и к которым он писал из Коринфа. Можно думать, что апостол го­ворит здесь не о них, а о тех, которые по вере своей были не чужды хрис­тианству; в начале пребывания Павла в Ефесе их было около 12 человек. «Приняли ли вы Святого Духа, уверовав?» — спросил их Павел. Вопрос этот распадается на две части: уверовали ли вы и приняли ли вы Св. Духа как печать своего обращения? Принимая во внимание краткость расска­за в этом месте, можно видеть, что апостол о многом хотел говорить с ними, и настоящий вопрос кратко определяет характер дальнейшей бесе­ды их и указывает, в каком духе велась она. «Мы даже не слыхали, есть ли Дух Святой», — отвечали они. Ответ странный и даже не совсем понятный и вежливый, если мы будем понимать его буквально, но, как сокраще­ние многих их ответов, он ясно изображает нам душевное настроение их. Они приняли, как  сами говорят далее, крещение Иоанново, которое было для них началом обращения к Евангелию. Но они остановились на полдо­роге. Действительно ли они не знали, что есть Дух Святой? Нет. Они при­знавали, что Дух Божий говорит через пророков, через Иоанна и через Иисуса Христа — он был известен им — но не знали основания нового домостроительства Божия, в котором Дух Св. обещан и дан всем в Иисусе Христе как единственный деятель возрождения душ. Вот этому-то и хо­чет научить их апостол, как немного прежде Акила и Прискилла научили тому же Аполлоса. «Иоанн, — говорит им Павел (Деян. 19:4), — крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем». Таким образом, «крещение покаяния» есть первый шаг на путь обраще­ния, но конец его — спасение — возможно только во Христе. Узнав это, они «крестились во имя Господа Иисуса». Но так как они должны непос­редственно помочь ему в служении делу Господню, то Павел испрашивает им Св. Духа, силу и значение Которого они теперь поняли. «Когда Павел возложил на них руку, нисшел на них Дух Св. и они стали говорить иными языками и пророчествовать». Под пророчеством здесь нужно понимать проповедование, зависящее от вдохновения свыше.

В Послании к Коринфянам (из Ефеса) ап. Павел говорит: великое поле открылось ему там, он надеется на успех, хотя и многочисленны враги. Вот две причины долгого пребывания его в Ефесе. Впрочем, поле пропо­веднической деятельности его не ограничивалось на этот раз одним го­родом, но выходило далеко за пределы его, так что «все жители Азии слы­шали проповедь о Господе Иисусе — как иудеи, так и эллины» (Деян. 19:10). К этому-то времени нужно, кажется, отнести основание или утверждение «семи церквей Азии», о которых говорит св. Иоанн в Апокалипсисе.

В течение трех месяцев Павел каждую субботу посещал синагогу, про­поведовал там, привлекая к Господу одних и возбуждая против себя дру­гих. Но когда последние ожесточились против него, он оставил синагогу и, взяв с собой своих последователей, стал учить в школе некоего филосо­фа или ритора Тиранна, вероятно, обращенного в христианство. Удале­ние из синагоги имело хорошие последствия: не предубежденные против Евангелия, слушатели обращались в большем числе.

Ст. 13-20. Но в Ефесе более чем где-нибудь было много скитающихся иудейских заклинателей, приписывавших себе чудесную силу. По мнению их, сила заклинания заключалась в таинственных формулах приписывае­мых ими Соломону. Не понимая силы истинной веры, они и чудеса Павла приписывали более могущественной формуле и, не смея спросить его о том, начали наудачу совершать заклинания над больными «во имя Иисуса, Которого Павел проповедует». Один больной, над которым они со­вершали свои заклинания, находился, как кажется, в припадке беснова­ния, не исключавшем некоторой доли ясновидения; бросившись на не­счастных заклинателей, он закричал: «Иисуса я знаю, и Павел мне извес­тен, а вы кто?» Павел воспользовался впечатлением, произведенным этим случаем, чтобы уничтожить веру в волшебство, пустившее глубокие кор­ни в Ефесе и увлекшее, как кажется, некоторых христиан. Убежденные Павлом, некоторые решились сжечь волшебные книги, приготовлявшие­ся в большом количестве в Ефесе: всего сожжено было, по словам Дея­ний, на пятьдесят тысяч драхм. «И таким образом, — прибавляет исто­рик, Слово Господне возрастало и возмогло».

Ст. 21-40. Св. апостол уже готовился оставить Ефес, чтобы посетить Грецию, Иерусалим и потом плыть в Рим, как вдруг в Ефесе произошло сильное волнение под влиянием суеверия и корысти. Некто серебренник, именем Димитрий, делал серебряные модели храма Артемиды. Он имел много рабочих. В одно время он созвал их и других подобных ремеслен­ников и сказал: «Этот человек (Павел) не только в Ефесе, но почти во всей Азии своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги» (Деян. 19:26). К этому Димитрий прибавил, что «опасность угрожает не только их ремеслу, но и самому культу Дианы, которую почитает вся Азия и вселенная». Тогда ра­бочие, как бы для защиты Дианы, стали неистово кричать: «Велика Арте­мида ефесская!» Затем они рассыпались по городу, схватили двух спутни­ков Павла — Гаия и Аристарха, пришедших с ним из Македонии — и привели их в театр служивший местом сборища для народа. Узнав об этом, Па­вел хотел идти к своим спутникам, но «ученики не допустили его. Также некоторые из асийских начальников, будучи друзьями его, послав к нему, просили не показываться на зрелище» (в театре). Асийские начальники имели власть религиозную. Как представители городов ионийских, они жили в Ефесе как в святом городе национального культа. Они первенство­вали при церемониях великого храма, во время общественных игр; самое название их (асиархии) указывает на значительную силу власти их. Хотя дружба их с Павлом и не показывает, чтобы они были христиане, но во всяком случае мы видим из этого, до какой степени Евангелие имело ус­пех среди язычников и каким уважением среди них пользовался Павел. Расположение к Павлу обнаружилось при дальнейшем ходе дела. Иудеи, которые в понятии толпы смешивались с христианами, воспользовались настоящим случаем, чтобы показать свое отличие от христиан — их ора­тор Александр хотел говорить на этот счет, но его не слушали и около двух часов кричали в один голос: «Велика Артемида  ефесская!» Блюстите­ли порядка дали успокоиться волнению; потом один из них, секретарь города, обратился к народу, сказав несколько слов о богине, почитании ее, несокрушимом величии; он прибавил, что двое приведенных сюда му­жей невинны ни в оскорблении храма, ни в порицании богини; что если Димитрий имел жалобу на кого-нибудь, то в Ефесе есть проконсул, могу­щий справедливо рассудить это дело; что если нужно дело повести закон­ным порядком, то должно ожидать полного собрания народа; что настоя­щее собрание не имеет законной силы и по своему возмутительному на­строению бесчестит город; что римляне могут видеть в этом деле возму­щение и что, наконец, лучше всего — разойтись. Толпа разошлась.

 

О том же

Архим. Григорий. «Третье великое благовестническое путешествие св. апостола Павла». «Богослов. вести.», 1872; прилож., окт., ноябрь

Крещение 12учеников (1-5 ст.). Личности этих, встреченных св. Павлом на первых же порах своей деятельности в Ефесе, двенадцати учеников с не­которых сторон не особенно ясно и определенно очерчены в книге Дея­ний. Впрочем, при внимательном изучении рассказа об этом свидании, эта неясность получает себе достаточное освещение от взаимного сопос­тавления различных подробностей рассказа. Представленные св. апосто­лу двенадцать мужей были никто иные, как ученики Иоанна Крестителя, еще не знавшие об Иисусе Христе, что Он-то именно и есть проповедан­ный Иоанном Мессия, и, конечно, еще не получившие христианского крещения. Но св. дееписатель в самом начале своего рассказа о встрече апостола с ними называет их μαθητού без всякого другого определяющего слова, то есть таким именем, которым он обычно называет только извес­тных, определенных учеников, то есть учеников Христовых, или христи­ан. Нет нужды предполагать, что здесь этот, так сказать, технический тер­мин св. Лука употребляет в «обширном или несобственном смысле». Ско­рее надо видеть в этом, будто неточном, приложении эпитета к Иоанновым ученикам намерение св. дееписателя при краткости рассказа удержать ту черту из этого эпизода, что первоначально и сами эти Иоанновы уче­ники выдавали себя, и ефесские христиане и даже сам ап. Павел приняли их за действительных учеников Христовых, то есть за христиан. Что это верно на первый раз по отношению к св. Павлу, сие с несомненной ясно­стью показывает самый первый вопрос его к ним: Приняли ли вы Св. Духа, уверовав? - вопросил их св. Павел. Этот вопрос предполагает собой, с од­ной стороны, уведомление апостола, полученное ли непосредственно через предварительный разговор от самих Иоанновых учеников или со­общенное рекомендовавшими ему их братиями о том, что эти Иоанновы ученики уже уверовали (πιστεύσαντες), то есть уверовали в проповедуемо­го Господа Иисуса Христа. При таком только предположении становится понятным предложенный им апостолом вопрос: приняли ли вы Св. Духа, уверовав?  Но этот вопрос, с другой стороны, показывает, что или сам св. апостол, или представившие ему Иоанновых учеников возымели сомне­ние в полной их принадлежности к христианству — сомнение, которое до св. апостола Павла еще не пришлось разрешить. Посему-то св. апостол и предлагает им такой вопрос, который клонится к уяснению: христиане они или нет, — приняли ли вы Св. Духа, уверовав? В чем же, собственно, со­мневался апостол? Субъективную возможность истинной веры во Христа апостол не заподозривает в этих людях. Но ведь истинная, искренняя по своему началу, чистая и правая по своему существу, сильная по своей сте­пени, живая и действенная по своему влиянию субъективная вера в со­единении с истинностью своего объективного начала, возбудившего и возрастившего эту веру, дают в своей совокупности истинного христиа­нина. Поэтому если св. апостол верил в истинность субъективной веры этих людей, однако, сомневался еще признать их за истинных христиан, то этому сомнению оставалось место простираться только на истинность того внешнего начала, которое сообщало им веру. Апостол усомнился в полноте, точности и, может быть, истинности сообщенных им первона­чально, при их обращении, сведений о Том, в Кого они уверовали, то есть об Иисусе Христе. Поэтому он и спрашивает их о самом конечном акте всякого истинного во всех отношениях обращения ко Христу, о получе­нии даров Св. Духа, подаваемых тогда обычно после крещения через ру­ковозложение или самих свв. апостолов, или поставленных ими лиц. Та­кое получение даров Св. Духа, если только оно действительно было, сви­детельствовало бы самым ясным образом о правильности их научения. Приняли ли вы Святого Духа, уверовав ?

Мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый, отвечали они вопросившему св. апостолу. Уже начальное слово их ответа — αλλά — предполагает отрица­тельную мысль. Самая форма, в которой выражен весь ответ, указывает на сильное отрицание мысли вопроса: не только не получили, но даже и не слыхали об этом. Мы даже и не слыхали, есть ли  Дух Святый!'Это заявление со стороны учеников Иоанновых, понимаемое в том смысле, что они даже не слыхали, существует ли, имеет ли бытие Дух Святой как Божественная ли субстанция или как просто Дух Божий, кажется странным в их устах. Если они, как сами далее заявляют, крестились во Иоанново крещение, то есть слушали проповедь Иоанна Крестителя и свою веру в проповедуемое им свидетельствовали крещением, то они непременно должны были слышать и исповедовать учение о том, что есть Дух Святой. Хотя сам Иоанн крес­тил только водою в покаяние, но он говорил, чтобы крещаемые им верова­ли во Грядущего по нем, Который уже будет крестить Духом Святым. Стран­ность так понимаемого их ответа увеличится еще более, если принять во внимание, что Иоанновы ученики были из иудеев. В Священном Писании Ветхого Завета, каждую субботу читавшемся в синагогах, если не выража­лась ясно истина бытия Св. Духа как третьей Божественной Ипостаси, то во всяком случае в нем истина бытия Св. Духа как Духа Божия, участвовав­шего в творении, сходившего иногда на людей, имевшего излиться на Мес­сию и через Него на других людей и под., — находит себе ясное и опреде­ленное выражение. А что эти двенадцать учеников Иоанновых были из иудеев, а не из язычников, это подтверждается всем их разговором со св. апостолом, в котором нет никакого намека на их языческое происхожде­ние, а равно и тем, что ниоткуда не видно, чтобы проповедь Иоанна Крес­тителя имела такие обширные успехи среди язычников. К тому же вся пред­шествовавшая этому событию и непосредственно следовавшая за ним хри­стианская проповедническая деятельность в Ефесе преимущественно, если не исключительно, ограничивалась только одними иудеями. Итак, в таком смысле понимаемый ответ этих двенадцати Иоанновых учеников св. ап. Павлу кажется странным вдвойне — и как ответ учеников Иоанновых, и как ответ иудеев. Но хотя форма самого ответа (ούδ' ει Πνεΰμα "Αγιον έστιν) прежде всего дает повод понимать под έστιν именно бытие, существование, а под Πνεύμα "Αγιο ν — Духа Божия в Самом Себе, однако, принимая во внима­ние мысль вопроса и сопоставляя с нею ответ и имея в виду, что св. апостол нашел ответ вполне соответствующим и удовлетворяющим его вопросу, нужно видеть в словах Πνεύμα "Αγιον εστίν параллель раннейшим Πνεύμα "Αγιον έλάβετε. Ученики Иоанновы на вопрос св. апостола: приняли ли вы Св. Духа, уверовав?— отвечают: «Мы не только не приняли Святого Духа, то есть Его благодатных даров, но даже и не слыхали, есть ли, существует ли на земле, раздается ли уже верующим обещанный и ветхозаветными пророчества­ми, и самим Иоанном Крестителем Дух Святой в Его благодатных дарах». Они помнят пророчество Иоиля о будущих дарах Святого Духа и будет -излию от Духа Моего на всяку плоть, и будут пророчествовать сыновья ваши и дочери ваши, старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть виде­ния. И также на рабов и на рабынь в те дни излию от  Духа Моего и покажу знаме­ния на небе и на земле; знают они также и то, что Иоанн Креститель говорил об имеющем явиться после него Мессии, Который будет крестить Духом Свя­тым. Но до сих пор они еще ничего не слыхали о том, чтобы этот Мессия уже явился, уже начал крестить людей Духом Святым, и благодатные дары Св. Духа, Сам Дух Святой явились и обитали среди людей на земле. В этом-то именно смысле они и ответили вопросившему их апостолу: мы даже (еще) и не слыхали: есть ли (уже) Дух Святый в своих дарах на земле, среди людей.

Недоумение св. апостола, его сомнения относительно этих людей еще более усилились при таком неожиданном ответе. Очевидно, обе стороны не понимали друг друга. Св. апостолу сказали наперед про этих людей, что они христиане уверовавшие и даже крестившиеся христианским кре­щением. Из ответов же их явствовало, что они даже и не слыхали о хрис­тианском крещении Духом Святым и об Его благодатных дарах. Недоуме­вающий апостол делает новый вопрос: во что же вы крестились ? Какое и о ком учение вы приняли и запечатлели своим крещением? Простой и крат­кий ответ вопрошаемых — во Иоанново крещение — разрешает собою все недоумение и открывает глаза обеим сторонам. Вопрошаемые заявили, что они приняли крещение только Иоанна Крестителя, который пропо­ведовал о грядущем по нем Мессии, а о совершившемся уже явлении Мес­сии, об открывшейся на земле сокровищнице благодатных излияний на верующих даров Святого Духа, о бытии на земле этого Духа Святого они еще не слыхали. Вот и конец всем недоумениям и всем сомнениям. Перед лицом св. ап. Павла стояли двенадцать учеников Иоанна Крестителя, зна­ющие только его проповедь и еще не слышавшие ничего о совершенном Христом спасении людей и открывшемся благодатном царстве.

5-й стих 19 главы Деяний, который содержит в себе сообщение св. де­еписателя о крещении этих двенадцати Иоанновых учеников, кажется, более всех других мест этой главы подвергался всевозможным перетол­кованиям, дававшим ему и совершенно новую мысль, и новое значение. Дело в том, что этот стих, понимаемый так, как требует того самая после­довательность текста, вне всяких догматических и полемических тенден­ций, самым ясным образом утверждает ту мысль, что ученики Иоанновы, уже ранее получившие Иоанново крещение, при принятии их свв. апос­толами в число верующих христиан, крестились снова, вторично. Не вник­нув глубже в сущность и взаимоотношение крещения Иоаннова и христи­анского, защитники повторяемости христианского крещения, начиная со св. Киприана Карфагенского и кончая позднейшими протестантскими сектами анабаптистов и меннонитов, ложно усматривали именно в этом стихе опору для проповедуемого первыми перекрещивания еретиков, а вторыми — перекрещивания крещенных в детстве. Чтобы видеть всю лож­ность этой опоры, для сего достаточно только проверить истинность ус­танавливаемой в подобном случае аналогии. Защитники перекрещивания настаивают вообще на повторении христианского крещения, так что у них, собственно, и первое и второе крещения — оба христианские, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Но данный стих говорит о таком новом кре­щении Иоанновых  учеников, которое существенно отлично от ранее при­нятого ими. Прежде они были крещены Иоанновым крещением покая­ния, чтобы веровали во Грядущего по Иоанне. Крещение же христианс­кое, полученное ими в Ефесе, было крещением во имя уже пришедшего Мессии — Иисуса Христа. Первое вообще не давало положительного со­держания для духовной жизни крещаемого, а второе сообщало благодать отпущения грехов и имело значение действительного и существенного перерождения духовной природы крещаемого. «Крещение Иоанново, — говорит Аммоний в своем толковании на этот стих, — имело только по­буждение к покаянию, но не имело очищения грехов. В этом различие крещения Иоанна и крещения верных, потому что крещение верных да­рует и отпущение грехов. Иоанн крестя говорил: „Крещаю тебя во Гряду­щего за мной и требую, чтобы ты веровал в Него, потому что Он есть Аг­нец Божий ". А крестящий истинно говорил: „Крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа, чтобы веровать в Троицу Единосущную ". Крещение верных омывает и совлекает от прежнего богопочитания и облекает во Христа, ясно возвещая истинную веру». Что же касается анабаптистов и меннонитов, требовавших перекрещивания детей на основании отсут­ствия у них сознательного отношения к таинству совершаемому над ними, почему последнее будто бы недействительно, то построяемая ими анало­гия еще более удаляется от рассматриваемого места, в котором речь — не о детях лишенных самосознания. Изобличение неосновательного прило­жения данного стиха к себе защитниками второкрещения, как очевидно, очень легко. Но прежние противники их почему-то не столь легким счи­тали таковое изобличение и даже предпочитали ему лучше перетолковать данный стих в таком смысле, чтобы он уже совсем не имел мысли о вто­ром крещении Иоанновых учеников, чем сражаться равным оружием. И вот таким образом в истории экзегеса этого стиха получаются следующие его перетолкования.

1. Очень многие толкователи хотят видеть в 5 стихе не замечание са­мого дееписателя от своего лица, а продолжение речи апостола Павла, так что 4 и 5 стихи по этому объяснению будут иметь такой смысл: св. Павел так говорил Иоанновым ученикам: Иоанн крестил крещением покая­ния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, т.е. во Иисуса Христа; услышав это, они (т.е. слушатели Иоанна Крестителя) крестились во  имя Гос­пода Иисуса. А дальше — и когда Павел возложил на них руки, нисшел  на них  Дух Святый -это уже речь дееписателя. Единственным основанием, которое защитники такого понимания 5 стиха находят в самом тексте, для них слу­жат противительные частицы μέν и δέ, употребленные в 4 и 5 стихах Ιωάννης μεν έβαπτισεν... άκούσαντες δέ, которые будто бы непререкаемо говорят за то, что в этих стихах речь одного лица и об одном и том же предмете. Но, прежде всего, одни частицы μεν и δέ сами по себе еще ничуть не обязыва­ют к такому именно пониманию этих стихов. С одной стороны, μέν очень часто встречается без последующего δέ, с другой стороны, и δέ употребля­ется иногда без предшествующего μέν. В Деян. 2:37 есть совершенно та­кой же оборот, что и в рассматриваемом месте, и в нем δέ употреблено без предшествующего μέν. 56 стихом во II гл. Лука заканчивает речь св. Пет-  pa: итак, твердо знай весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом сего Иисуса, Которого вы распяли, непосредственно за этим св. Лука делает заме­чание от своего лица: слышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и  пр. После слышав (άκούσαντες) здесь стоит частица δέ. Но и помимо этого I самый контекст речи не допускает такого понимания. Прежде всего, при таком понимании в 4 и 5 стихах получается странная, бесполезная и не­согласная с замечаемою в этом отделе (1-7 ст.) сжатостью речи св. деепи­сателя тавтология. В 4 стихе говорится, что Иоанн крестил крещением пока­яния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущаго по нем, т.е. во Христа Иисуса. При таком толковании, далее, местоимение αύτοΐς 6-го стиха, которое, очевидно, относится к άκούσαντες, приходится относить неестественно далеко — к οι δέ είπαν 3 стиха. Наконец, подобное изъяснение этих стихов дает крещению Иоаннову такой смысл и значение, каких оно иметь не может, а именно: оно будто бы было совершаемо во имя Господа Иисуса.

2.  Другие полагают, что 5 стих должен иметь такой смысл: когда св. апостол сказал ученикам Иоанновым, что Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали во Грядущаго по нем, т.е. во Христа Иисуса, то они (слушатели апостола) при последних словах припомнили, что не­когда они действительно были крещены Иоанном во имя Иисуса. О по­пытке такого понимания 5 стиха лучше всего сказать словами Semler'a, что talem locutionem et interpretationiem peccare contra omnem usum loquendi et omnes regulas narrandi.

3. Третьи, наконец, мысль о вторичном крещении Иоанновых учени­ков хотят устранить через предположение, что они ранее были крещены неправильным Иоанновым крещением — не во имя грядущего Мессии, а во имя самого Иоанна. Поэтому только они вторично и крещены св. апос­толом, то есть не в силу общего правила, а как исключение из него. Но достаточно припомнить их краткий, но точный ответ на вопрос св. Павла: во что же вы крестились ? — чтобы видеть всю произвольность такого пред­положения. Разве они сказали: «во Иоанна?» Нет, а — во Иоанново крещение.

Чудеса св. Павла (ст. 11-12). Безусловно истинная сама в себе проповедь св. ап. Павла, однако, для наиболее успешного усвоения ее, как таковой, слушателями нуждалась во внешних признаках своей истинности. И дей­ствительно, Бог творил чрезвычайные чудеса руками Павла (δυνάμεις τε ου τάς τυχούσας ό Θεός έποίει δια των χειρών Παύλου). Этими немногими словами дее­писатель говорит вообще о всей чудотворной деятельности св. ап. Павла в Ефесе, а дальше он передает несколько особенных случаев ее. Чудеса, со­вершаемые св. апостолом, были явлениями ού τυχοΰσαι. Русский перевод {немало) неточно передает значение этого греческого слова. Греческое τυχών означает то, что часто бывает, случается, иначе — обыкновенный, обыч­ный. Отсюда ού τυχών означает что-либо выдающееся, необычное, чрезвы­чайное. Итак, чудеса св. ап. Павла были чрезвычайными. Они стояли выше всех других чудес, которые когда-либо ранее совершались в Ефесе. Выра­жение дееписателя δια των χειρών Παύλου само по себе еще не обязывает полагать, что посредством его дееписатель хотел выразить ту именно мысль, что все чудеса, совершенные собственно самим св. Павлом, совер­шались им именно посредством рук. Такой оборот — обычный в Св. Писа­нии Нового Завета для обозначения совершения известным лицом чудес. Но так как и самая возможность такой метафоры проистекает из того, что большая часть человеческих действий совершается обычно руками, то можно допустить, что и св. Павел некоторые из своих чудес творил посред­ством рук, через руковозложение и т.п. За последнее говорит рассматрива­емый ниже факт, что платки и опоясания его, конечно, в подражание его действиям, возлагали на больных. Судя по последнему, с несомненностью дол­жно утверждать, что при совершении чудес св. Павел произносил краткие молитвенно-разрешительные изречения, в которых упоминал имя Госпо­да Иисуса Христа. На основании следующего стиха можно думать, что боль­шинство чудес св. Павла были исцелениями больных и бесноватых. Св. дееписатель, желая далее показать собственно степень чудотворной силы св. Павла, какая проявлялась в его чудотворениях, передает, что даже и на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и  у них прекращались болез­ни и злые духи выходили из них. Такие факты сами собой говорят за то, что чудотворной силе апостола доверяли ефесяне. Сила этой веры была так у них велика, что они в тех случаях, когда почему-либо больных не мог ви­деть и исцелить сам св. Павел, возлагали на них части одежды употребляв­шейся св. Павлом. Поступая так, они были вполне уверены, что эти вещи, как носившие на себе следы соприкосновения с телом великого чудотвор­ца, способны передавать его чудодейственную силу. И не напрасно. Части Павловой одежды, которые брали, были — σουδάρια и σιμικίνθια. Σουδάριον -слово чисто латинского происхождения (от sudor, пот) и означает платок, предназначенный для утирания пота  с лица: сударий обыкновенно был льня­ной и набрасывался на голову, а иногда его просто держали в руках. Σιμικίνθιον (или σημικίνθιον) — только в этом месте, однажды, употреблен­ное в Новом Завете слово подобно первому, тоже чисто латинского проис­хождения; оно — простая фонетическая передача греческими буквами ла­тинского semicinctum (от semi — половина и cingo — опоясываю). Самая этимология слова ясно говорит о его значении — это полупрепоясание, передник, фартук, надевавшийся на нижнюю половину тела от пояса. Он был непременной принадлежностью всех ремесленников и рабочих. Бли­жайшее назначение его состояло в том, чтобы защищать от загрязнения платье, а затем он для неприхотливых рабочих мог служить и для отира­ния лица, глаз, носа, губ и т.п. Эти вещи, судя по рассказу св. Луки, брали в помещении ап. Павла, по-видимому, без его предварительного разрешения и, вероятнее всего, во время его отсутствия. Не видно, чтобы св. Павел относился к этому неодобрительно и с запрещением. Дееписатель разли­чает двух родов недужных, которые исцелялись возложением на них Пав­ловых платков и предметов: первые — οι άσθενοΰντες, вторые — это те, кото­рые имели в себе τά πνεύματα τα πονηρά. Первые — болевшие обычными бо­лезнями, а вторые — бесноватые, одержимые злыми духами. Употребление этих платков и передников сопровождалось, по воле Божией, чудодействен­ными исцелениями. Конечно, целительная сила не принадлежала этим са­мым вещам — она подавалась через них от св. Павла; они потому только и употреблялись с такими целями, что были в соприкосновении с его телом.

Впечатление чудес св. ап. Павла (ст. 19-20). Особенно сильное и плодотвор­ное для христианства впечатление произвел случай с иудейскими заклина­телями на ту часть языческого населения Ефеса, которая вместе со жрече­ством составляла его верхние слои, была представительницей ее. Это были ефесские чародеи. Суеверие Ефеса создало особый класс людей, которые исключительно занимались волхвованиями, магией и т.п. Магическое ис-кусство тут сложилось в систему, и в Ефесе уже появилась магическая лите­ратура — у занимавшихся чародейством были свои книги (τάς βίβλους); эти книги, вероятно, содержали в себе все достояние долговременного разви­тия магического искусства: тут были и правила для производства разных волхвований, и заклинательные чародейские формулы, различные молит­вы и т.п. — словом, тут была вся магия, так что когда их владетели хотели вполне покончить со своей магией и чародейством, то для этой цели доста­точно было только сжечь эти книги. Принимая во внимание то обстоятель­ство, что магия, как тайное искусство, собственно тем и могла существовать, чтобы не становиться достоянием массы, а быть известной только ограни­ченному количеству посвященных в нее людей, нужно полагать, что эти дра­гоценные книги, самая суть магии, находились во владении особо выдаю­щихся представителей чародейской общины; это были или старые, или осо­бо авторитетные чародеи. Проповедь св. Павла, его чудотворная сила, дей­ствовавшая даже и в его платках и опоясаниях, сильное внимание, возбуж­денное им в Ефесе, — все это уже давно обращало на себя зоркий взор этих представителей магии. Они, может быть, уже слушали несколько раз св. Павла. Но слово св. апостола еще не действовало на них. Но вот бесноватый обличил злоупотребление именем Иисуса и открыто засвидетельствовал об Его могуществе. Слух о случае с сыновьями Скевы достиг и до чародеев. Этот факт окончательно решил их сомнения о Христе и Павле, наполнил все про­белы, какие были у них по этому вопросу. Тщета язычества и чародейства, совершенное превосходство проповедуемой св. Павлом веры стали для них фактом. Хотя они были посвящены в самую глубину язычества, хотя они от него получали все средства к жизни, хотя оно окружало их почетом и уваже­нием, однако их благоговейное преклонение перед христианством было столь сильным и действенным, что они твердо решились покончить совсем с язычеством и перейти на сторону христианства. Так как они в некотором роде были представителями язычества и были усердными служителями его упрочения в Ефесе, то свой переход в христианскую веру они хотели запе­чатлеть общенародным отречением от всех прежних заблуждений.

Главная ефесская площадь. В северо-восточном углу ее, прислонившись к крутому холму Приона, возвышался роскошный ефесский театр, на юг от него стояла гимназия; площадь была полна народом. Едва ли когда в другое время, кроме времени Артемизия, видела она  такое многочисленное и ожив­ленное собрание. Все ждали чего-то особенного, на лицах можно было про­читать удивление и ожидание. Над массой собравшихся стоял гул негром­кого говора. В центре площади, где оставалось небольшое свободное мес­то, возвышался сложенный из смолистых дерев и других горючих материа­лов большой костер. Кого же ждала эта толпа и какой жертвы ждал этот костер? Недавно по Ефесу распространилась молва, что ефесские чародеи отказались от своей магии, совсем перешли в христианство и торжествен­но хотят сжечь все свои драгоценные книги. Но вот толпа притихла: на одном конце площади показалось несколько почтенных видом мужей, они несли с собою пергаментные свитки — то были чародеи со своими книгами. Толпа пропустила пришедших. Вскоре свитки положены были на костер, и зажженный факелом костер вспыхнул ярким пламенем. Долго горели дра­гоценные свитки, долго стояла при костре и толпа. Она глубоко задумалась над этим костром — его зажег не указ императора, а личное желание самих чародеев; что же побудило их к тому? Христос и Его вера. Этот костер для толпы был лучшей проповедью о силе Христовой. Когда потухли последние огоньки чародейского костра, то владетели сожженных книг сосчитали сум­му их стоимости, и оказалось их на пятьдесят тысяч. Дееписатель не обозна­чает, какой монетой был произведен счет. Но, несомненно, в греческом торговом городе считали тогда не еврейским каким-либо сиклем, как дума­ют Grotius и Drusius, а ходячей тогда в Малой Азии драхмой, равнявшейся шести оволам, или 20-25 копейкам. Следовательно, вся сумма на наши день­ги составляла около 10000-12500 рублей. С такою силою возрастало и возмогало Слово Господне (οΰτως κατά κράτος τοΰ Κυρίου ό λόγος ηύξανεν και ϊσχυεν) — так заключает св. дееписатель свой рассказ о совершившихся под влиянием чудес апостола в Ефесе сильных движениях в пользу христианства.

Случай в театре (ст. 33-34). Во время бунта в театре произошел случай, описанный дееписателем в 33-34 стихах, который не особенно понятен, а именно: по предложению иудеев из народа вызван был Александр. Дав знак рукою, Александр хотел говорить к народу. Когда же узнали, что он иудей, то закричали все в один голос и около двух часов кричали: велика Артемида ефесская. Наиболее вероятное объяснение этого случая, кажется, есть такое: известно, что даже гораздо позднее описываемого времени христиан отождествляли с иудеями. Очень возможно, что многие участники мятежа, не зная хоро­шо, против кого он направлен, а слыша только постоянные возгласы вели ка Артемида ефесская! — свидетельствовавшие о том, что мятеж имеет ре­лигиозную подкладку, стали угрожать иудеям. Последние, с одной сторо­ны, желая оградить себя от опасности и показать, что они чужды всякой I солидарности с новой сектой и с этим Павлом, которого они так безус­пешно, но озлобленно преследуют в течение всего пребывания его в Ефе­се, а с другой — сильнее возбудить ненависть бунтовщиков против христи­ан, обратились к известному среди них Александру, чтобы он выступил перед толпой и явился их защитником. Этот Александр, вероятно, тожде­ствен с Александром, упоминаемым апостолом во 2 Тим. 4:14, который, как говорит ап. Павел, много сделал мне зла. Видимо, он был самым яростней-шим защитником иудеев и противником христиан, и особенно св. Павла. Посему-то его вызвали — и вызывали иудеи. Притом, быть может, сходство его ремесла с главнейшими руководителями мятежа — ремесленника­ми Димитрия — давало возможность надеяться на то, что его мятежники выслушают. По вызову Александр явился, дал знак рукою и хотел говорить. Но когда разъяренная толпа, обратившись в сторону явившегося орато­ра, признала в нем знакомую, ненавистную физиономию иудея, то подня­тая рука оратора должна была опуститься, потому что громадное помеще­ние театра снова наполнилось тысячеустным неистовым криком: велика Артемида ефесская! Очевидно, с этой буйной, сбродной толпой, не знав­шей, зачем она собралась и из-за чего шумела, Димитрий не мог достичь какой-либо определенной цели. Она — бессмысленная — продолжала в те­чение двух часов только кричать по-прежнему: велика Артемида ефесская!

 

Послания апостола Павла к Галатам и первое к Коринфянам

«Воскресное чтение», 1873, ч. 1

Занимаясь благовествованием, Павел ревностно и с любовью следил за все­ми уже прежде уверовавшими. Из Ефеса он написал Послание к Галатам, у которых два раза пред сим сам был. Галаты, как видно, внимали некото­рым лжеучителям, утверждавшим, что соблюдение обрядового закона Мо­исеева необходимо для спасения. Павел в послании своем опровергает это мнение, напоминая, что он получил знание истины не от людей, а от Са­мого Бога. Он объясняет галатам, что они не могут спастись внешним со­блюдением закона, но что силу имеет только вера действующая любовию. Вера, а не преимущество плотского происхождения, как думали иудеи, соделы­вает чадами Авраама и наследниками обетования. «Вы все сыны Божии по вере во Христа Иисуса, - говорит он, — все вы во Христа крестившиеся, во Хрис­та облеклись» (3:27). Напоминая, что Христос умер, чтобы искупить нас и усыновить Богу, апостол говорит: «Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий чрез Иисуса Христа» (4:7). На этом основании Павел убеждает галатов оставаться верными духу учения Христова — иметь лю­бовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание, плоды духа; увещевать падших в духе кротости; носитъ бре­мена один другого; быть смиренными и бдительными, не унывать в добре. Состояние Церкви Коринфской тревожило апостола Павла. Там про­исходили споры и раздоры, верующие разделились: одни говорили — я Павлов, другие — я Аполлосов. Павел из Ефеса написал к коринфянам длин­ное послание, в котором с самого же начала касается этого. «Разве разде­лился Христос? — говорит он. — Разве Павел распялся за вас или в Павлово имя вы крестились?» Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог. Посему и насаждающий, и поливающий есть ничто; а все - Бог возращающий (3: 6-7).Не одни эти споры в Церкви Коринфской опечалили Павла. Дары бла­годатные сверхъестественные, которые Господь изливал на уверовавших, возбудили в коринфянах духовную гордость, за которую Павел укорял их, доказывая, что всякое знание ничто, если при этом любви нет, что дары Божии должны возбуждать в человеке не гордость, а желание употребить эти дары на служение Господу, ибо все должны служить Богу и ближнему теми дарами и силами, которые кто получил; и как члены одного тела, каждый должен ревностно исполнять дело свое в одном духе. В тяжбах своих коринфяне прибегали к суду язычников; Павел воспрещает это и убеждает верующих лучше уступать свое, чем иметь тяжбы с братьями. Чаще всего он упоминает о любви, мире и согласии, которые должны со­единять братий. Как видно, различные ложные учения уже проникли в Коринф, некоторые утверждали, что нет воскресения мертвых. По этому поводу Павел торжественно излагает учение о воскресении мертвых, изъясняет во утешение всем нам, что тленному надлежит облечься в нетле­ние и смертному облечься в бессмертие, ибо смерть поглощена победою. Если мы в сей только жизни надеемся на Христа, — говорит апостол, — то мы несча­стнее всех человеков (15:19). Все Послание к Коринфянам должно быть вни­мательно изучено: в нем апостол излагает подробно учение христианс­кое о воскресении мертвых, о таинстве причащения, о браке; касается разных обычаев первенствующей Церкви — молитвенных собраний, сбо­ров для вспомоществования неимущим и пр.

 

На сказанное: кто.., не весть, яко ефесский град служитель есть великая... Артемиды (Деян. 19:35)

Св. Исидор Пелусиот. Творения, ч. 3

Это — слова не Писания, а ефесского книжника. У эллинов приготовляв­шие истуканов, с намерением внушить страх в зрителях, говорили, что истуканы посланы Дием или от него ниспали, и лучше всякого произведе­ния человеческой руки. Почему и ефесский истукан назван диопетом и небесным кумиром (βρέτας), кумиром же — по сходству с человеком (βροτός). Но дело бывало и не так, напротив того, делавшего истукана, чтобы ник­то не мог сказать, будто бы истукан сделан человеческими руками, изго­няли или убивали, а потом распускали вслух эту молву для обольщения людей. Ею обольщен был и ефесский город. Посему и книжник ефесский сказал им это. Иные утверждают, что было это сказано о статуе Артеми­ды, то есть Артемиды великой. А что вправду делателей истуканов убива­ли или изгоняли, свидетельствует о сем вскоре потом случившееся в Алек­сандрии Египетской. Птоломей, собрав художников, чтобы изваять ста­тую Артемиды, по окончании дела велел выкопать большую яму и, скрыв обман, то есть сделав над ямою надстилку из листьев, приказал художни­кам там ужинать; во время же ужина низринувшись в эту пропасть, они умерли, справедливое, по моему мнению, понесши наказание за то, что взялись сделать истукан на обольщение всякого. А Птоломей, вознаме­рившись истребить художников, поступил так, чтобы истукан, именуемый богом, которого и назвал он Нерукотворенным, почитался и Нерукотво­ренным. Впрочем, дело не осталось в тайне. Когда стало оно известным, каждый год умершим так воздавалась почесть оплакиванием (Тв., ч. III).

III. Третье путешествие апостола Павла (54-58 гг.)(18-21 главы)

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20