2.1. Название дисциплины: каноническое и церковное право. Систематическое изложение права, которым регламен­тируется жизнь Церкви, составляет предмет науки, которая так и называется: церковное право. Существует, однако, и другое название нашей дисциплины - каноническое право.

Слово «канон» (κανών) в буквальном, вещественном смыс­ле означает инструмент для проведения прямых линий. Но это слово получило также обозначение «образца, правила». На новозаветном языке оно употребляется в смысле «прави­ла» христианской жизни: «Тем, которые поступают по сему правилу (κανών), мир им и милость, и Израилю Божию» (Гал. 6, 16); «впрочем, до чего мы достигли, так и должны мыслить и по тому правилу (κανών) жить» (Флп. 3, 16).

В церковной лексике слово «канон» стало одним из са­мых многозначных. Оно обозначает и перечень Священных Книг, и список клириков, и особый литургический жанр. Предметом нашей науки являются каноны в смысле дисцип­линарных постановлений Церкви - правил апостольских, соборных,  и святоотеческих.  Во  2-м правиле Трулльского Собора сказано: «Прекрасным и крайняго тщания достой­ным признал сей Снятый Собор и то, чтобы отныне, ко ис­целению душ и ко уврачеванию страстей, тверды и ненару­шимы пребывали приятыя и утвержденныя бывшими преж­де нас святыми и блаженными отцами, а также и нам преданныя, именем святых и славных Апостолов, 85 правил (κανωνεσ)... Согласием нашим запечатлеваем и все прочия священныя правила, изложенныя от святых и блаженных отец наших...»

Каноны (κανωνεσ - правила) следует отличать как от оросов (οροί) - догматических определений Соборов, так и от законов νομοί, изданных гражданской властью.

В западной юридической литературе церковное и канони­ческое право рассматриваются как две различные дисципли­ны. Под канонической подразумевается наука, изучающая каноны Древней Церкви и папские декреталы, вошедшие в «Корпус канонического права» (Corpus juris canonici) - свод, окончательно сложившийся на исходе Средневековья, а так­же в современный «Кодекс канонического права». Правовые нормы «Корпуса» касаются не только церковных, но и свет­ских правовых отношений, которые в Средние века входили в юрисдикцию Церкви. Таким образом, каноническое право на языке западной юридической науки - это право, церков­ное по происхождению, однако не исключительно церковное по предмету регулирования. Церковным же правом называют науку, предмет которой - правовые акты, регламентирую­щие церковную жизнь, независимо от их происхождения: будь то древние или новые каноны, постановления местных (партикулярных) церковных инстанций или законы, издан­ные светской властью.

Иными словами, каноническое право (jus canonicum) - все то право, которое произошло от Церкви в эпоху Вселен­ских Соборов на Востоке и до конца Средневековья на Запа­де, независимо от того, касается оно церковных или граж­данских дел. А церковное право (jus ecclesiasticum) - это право, касающееся Церкви, независимо от законодателя. По замечанию немецкого ученого Рихтера, отношения того и другого права «можно представить под образом двух взаим­но пересекающихся кругов»²⁵.

По мнению русского канониста Н. С. Суворова, такое раз­личение дисциплин вполне приемлемо и для Православной Церкви.  Он ссылается при этом  на то обстоятельство,  что «церковные отношения... как в автокефальных церквах Вос­точного Православия, так и на Западе, только отчасти опре­деляются каноническим правом, главным же образом опреде­ляются нормами позднейшего происхождения, как церковно­го, так и государственного»²⁶.

Довод этот верен, однако, лишь в том отношении, что количественно законодательный материал позднейшего проис­хождения превосходит канонический свод. В этом смысле «каноническое право» - лишь часть всей совокупности церковно-правовых актов. Но каноны образуют основу и сердце­вину церковного права, для позднейшего церковного законо­дательства они служили непререкаемым авторитетом и кри­терием.

Латинский «Corpus juris canonici» изобилует правовыми нормами, регулирующими гражданские отношения. Этого, однако, нельзя утверждать относительно канонов Православ­ной Церкви, которые все относятся к церковной сфере, если, конечно, не считать нравственную жизнь человека и его се­мейные и брачные отношения не имеющими отношения к Церкви. 12-е правило VII Вселенского Собора (о недействи­тельности отчуждительной сделки) или 85-е правило Трулльского Собора (о форме отпущения рабов на волю), приводи­мые профессором Н. С. Суворовым для того, чтобы обосно­вать необходимость различать каноническое и церковное пра­во применительно и к Православной Церкви, во-первых, представляют собой все-таки исключения, а во-вторых, и эти два канона не лишены нравственного содержания, которое, естественно, не безразлично для церковного правосознания.

Если на Востоке «Церковь и входила в область светского, мирского права, - совершенно верно полагает А. С. Пав­лов, - то она никогда не придавала принципиального значе­ния своей законодательной деятельности в этой области». По­этому он справедливо отождествляет каноническое и церков­ное право: «Православный, и, в частности, русский канонист может безразлично давать своему предмету и то, и другое название». По его словам, «если мы назовем наш предмет ка­ноническим правом, то этим названием укажем на господ­ствующий и определяющий элемент в церковном праве»²⁷.

2.2. Изучение церковного права в древности и в Визан­тии. В древности право изучалось в высших школах энцик­лопедического характера: в Афинах, Александрии, Антиохии, Бейруте, Риме, позже в Константинополе. В этих своеобразных университетах, где и после издания Миланского эдикта преобладали профессора-язычники, получили хорошее юриди­ческое образование Тертуллиан, святые Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский. В 534 году святой Юстиниан запретил язычникам ве­сти преподавание, часть прежних школ после этого закры­лась. Университеты остались лишь в Риме, Константинополе и Бейруте. В 634 году закрылась и Бейрутская школа.

Правоведы Константинопольской школы в эпоху Македон­ской династии участвовали в издании законодательных сбор­ников: «Прохирон», «Эпанагога» и «Василики». Светское и каноническое право в Византии в ту эпоху не отделяли одно от другого. Канонисты были одновременно и знатоками граж­данского права.

Первая специальная юридическая школа была открыта в Константинопольском монастыре святого Георгия в XI веке. Возглавляющий ее чиновник носил титул номофилакса (хра­нителя законов), и у него экзаменовались все кандидаты на судебные должности. С Константинопольской школой связа­ны труды авторитетных греческих канонистов: Алексия Аристина, Иоанна Зонары, Феодора Вальсамона и Димитрия Хоматина. Аристин и Вальсамон в свое время возглавляли ее, имея титулы номофилаксов.

Изучение канонов в Византии носило по преимуществу практический, а не теоретический и исследовательский харак­тер. Составлялись систематизированные своды правил и зако­нов, разрабатывалась предметная классификация правовых норм с выделением рубрик и подведением под них различных законодательных актов. Затем к тексту правил стали приписы­вать объяснительные заметки - схолии, в которых истолковы­вались неясные выражения. Аристин, Зонара и Вальсамон со­ставили обширные экзегетические толкования на полный со­став канонического корпуса. Из-за завоевания Константинопо­ля крестоносцами юридическая школа была переведена в Никею, а оттуда в Ефес; в столицу она вернулась лишь после ее освобождения. В XIV веке в Византии была составлена знаме­нитая «Синтагма» иеромонаха Матфея Властаря и «Шестокнижие» («Экзавивлос») фессалоникийского номофилакса Констан­тина Арменопула. Падение Константинополя положило конец успехам церковного правоведения на греческом Востоке.

2.3. Церковное право в Греции. На рубеже XVIII-XIX веков появился новый канонический сборник с толкованиями - «Пидалион» («Кормчая»). Его составители - святой Никодим Святогорец и иеромонах Агапий. Тексты каждого правила в «Пидалионе» сопровождаются комментариями, ос­нованными на классических толкованиях Аристина, Зонары и Вальсамона. В многочисленных примечаниях обсуждаются трудные вопросы канонического права. Для священнослужи­телей представляют большой интерес помещенные здесь бого­служебные указания и пасторологические советы. Некоторые канонисты считают «Пидалион» самым совершенным и авто­ритетным сводом православного церковного права.

В 1852-1859 годах в Афинах под редакцией Г. Ралли и М. Потли вышла «Синтагма Божественных и святых кано­нов». Из трудов греческих ученых нового времени заслужи­вают внимания «Руководство по церковному праву» К. Рал­ли, монографии Г. С. Аливизатоса, исследования Г. Конидариса по устройству Древней Церкви, канонические работы одного из крупнейших богословов XX века Григория Папамихаилу, труды церковного историка и канониста митрополита Сардийского Максима (Христополуса), исследования ныне здравствующих ученых митрополита Пантелеимона (Родопу-лоса), В. Фидаса, С. Трояноса, К. Питсакиса.

2.4. Изучение церковного права в России. На Руси цер­ковное право в древности изучалось исключительно с практи­ческой целью. Первые опыты его научного изучения восходят к рубежу XVIII-XIX веков. Лишь в конце XVIII столетия введено было преподавание церковного права в Московской духовной академии. В инструкции, составленной митрополи­том Платоном, рекомендовалось читать и толковать «Корм­чую книгу», сопоставляя славянский перевод с подлинным текстом канонов. В 1798 году Святейший Синод повелел пре­подавать «Кормчую» во всех духовных академиях. После ре­формы духовной школы 1808 года в академиях введено было преподавание курса канонического права. На преподавателей возлагалась обязанность не только систематизировать канони­ческий материал, но и научно обрабатывать его. С 1835 года каноническое право стало читаться и на юридических фа­культетах университетов.

Митрополит Филарет (Дроздов) не оставил сочинений, спе­циально посвященных каноническому праву, но его отзывы и суждения по разным вопросам церковной и государственной жизни, тщательно собранные и изданные после кончины свя­тителя, имеют неоценимое значение для всякого канониста²⁸.

Митрополит Филарет превосходно знал и тонко понимал цер­ковные правила и опирался на них как в архипастырском служении, так и в своих богословских воззрениях.

Заметным толчком к развитию канонической науки в Рос­сии послужило издание полного свода канонов - «Книги правил» в 1839 году.

Автором первого русского учебника по нашей дисциплине «Записки по церковному Законоведению» (1848 г.) является протоиерей Иоанн Скворцов, который читал каноническое право в Киевском университете святого Владимира.

Первая серьезная попытка не компилятивного, а научного изложения системы церковного права принадлежит знамени­тому проповеднику, канонисту и богослову епископу Иоанну (Соколову). Его труд, вышедший в 1851 году, озаглавлен «Опыт курса церковного законоведения». Епископ Далматин­ский Никодим (Милаш) называет его «отцом новой науки православного церковного права»²⁹. Курс епископа Иоанна отличается ясностью изложения, богословской глубиной ин­терпретации древних канонов, проницательным историзмом в оценке источников. По словам протоиерея Г. Флоровского, в его «Опыте» «в первый раз по-русски были предложены древние и основополагающие каноны церковные с обстоятель­ным и интересным комментарием»³⁰. Епископу Иоанну при­надлежит ряд статей по отдельным каноническим вопросам, в том числе трактат «О монашестве епископов»³¹. В нем он подчеркивает необходимость для епископа не только фор­мального монашества, но и внутреннего аскетического отре­чения от мира.

В 1874-1875 годах вышел курс профессора Московского университета Н. К. Соколова «Из лекций по церковному праву». Эти лекции, по характеристике А. С. Павлова, «от­личались замечательной ясностью изложения и достаточно твердою юридической постановкою предмета»³².

Самый полный из учебников церковного права принадле­жит профессору Казанской академии и университета И. С. Бердникову. Он вышел в 1888 году и озаглавлен странным образом - «Краткий курс церковного права». По оценке А. С. Павлова, учебник И. С. Бердникова «не совсем удачен по сво­ей системе и отличается более богословским, чем юридическим характером»³³. Но ориентация на богословское истолкование канонов, не совсем обычная для русских руководств по кано­нике, составляет не недостаток, а скорее его достоинство.

Широкой известностью пользуется «Курс церковного пра­ва» профессора Ярославского юридического лицея Н. С. Су­ворова, впервые изданный в 1888-1890 годах, впоследствии переработанный в «Учебник церковного права», многократно переиздававшийся. Н. С. Суворов - квалифицированный юрист, превосходно знавший источники канонического права и историю церковных институтов, как восточных, так и за­падных. Вместе с тем его работа страдает существенными те­оретическими и методическими изъянами. Убежденный апо­логет синодальной системы, Н. С. Суворов строит свой курс не столько на канонах, сколько на законах и распоряжени­ях Российского правительства по Ведомству Православного Исповедания. Такой подход связан с его убеждением в том, что суверенным главой Церкви является монарх. Перенося свои порожденные протестантскими теориями государственно­го права представления на Древнюю Церковь, Н. С. Суворов пишет: «Для Церкви, как Церкви католической (sic, не ка­фолической. - В. Ц.), всеобщей, обнимающей всю совокуп­ность христианских общин и совпадающей, хотя и не бук­вально, с пределами Римской империи, точно так же должен был существовать известный видимый центр единства, "centrum unitatis", к которому бы направлялись важнейшие церковные распоряжения, как не могла обойтись без цент­ральной власти сама Римская империя. Этим центром стала императорская власть»³⁴. Цезарепапизм, который инославные полемисты неосновательно приписывают Православию, Н. С. Суворов считает нормой взаимоотношений между государ­ственной властью и Церковью.

Наиболее удачным русским руководством по канонике является «Курс церковного права» А. С. Павлова, посмертно изданный по студенческим записям его лекций в Московском университете в 1902 году. Он написан хорошим, живым язы­ком, не особенно свойственным юридической литературе, и отличается продуманной системой изложения, а главное, строго православной позицией автора, которая сочетается с основательной юридической компетенцией.

Это не значит, конечно, что «Курс» А. С. Павлова лишен недостатков. Вызывает возражение следующее обстоятельство: Вселенский Собор он рассматривает лишь как один из органов взаимоотношений между Поместными Церквами. В этом про­явилась тенденция, характерная для каноники нового време­ни, в центре внимания которой стоит не Вселенская, а Поместная Церковь. «Курс» А. С. Павлова имеет и другой недоста­ток, характерный почти для всех русских руководств по цер­ковному праву, - древние каноны в них не составляют глав­ного предмета изложения, отодвинутые на второй план по­зднейшим законодательством. В результате правила святых отцов и Соборов о покаянной дисциплине, занимающие столь важное место в каноническом своде, в учебных руководствах синодальной эпохи рассматриваются вскользь, в основном че­рез призму предписаний «Духовного регламента».

В конце XIX столетия вышли и такие учебные руковод­ства по церковному праву, как «Краткий курс лекций по церковному праву» священника А. Альбова (1882 г.), «Очерк православного церковного права» профессора М. А. Остроумо­ва (1893 г.).

Из отдельных отраслей церковного права в русской науке особенно много удачных исследований относится к источни­коведению. Первый серьезный труд в этой области принадле­жит митрополиту Евгению (Болховитинову), который соста­вил «Историческое обозрение российского законоположения» (1825 г.)³⁵.

В 1839 году посмертно вышло второе издание исследова­ния петербургского юриста Г. А. Розенкампфа «О "Кормчей книге"». Розенкампф тщательно исследовал и разделил на разряды и фамилии все доступные ему списки «Кормчей». Известный археограф и источниковед Н. В. Качалов в 1850 году выпустил работу «О значении "Кормчей" в системе древ­него русского права». Изучение «Кормчей» он включил в об­щий контекст церковного права допетровской Руси, указав цель исследования - «определить в кратком обзоре юриди­ческое значение духовенства в России и отношение его к светской власти в период до Петра Великого: это пояснит нам характер и содержание, а вместе с тем и практическое значение "Кормчих", писанных в нашем отечестве»³⁶.

Во второй половине XIX века вышел ряд источниковедчес­ких трудов А. С. Павлова: «Первоначальный славяно-русский номоканон» (1869 г.), «Книги законные» (1885 г.), «Номока­нон при Большом Требнике» (1872 г.). Опираясь на свои археографические и текстологические изыскания, А. С. Пав­лов пришел к выводу, что «Номоканон в XIV титулах» был переведен на славянский язык позже славянского перевода «Номоканона» Иоанна Схоластика. Такой перевод был изве­стен на Руси уже в XI-XII веках.

Текстологическое исследование древних пергаментных списков «Кормчей» связано с именем крупного палеографа и филолога И. И. Срезневского, опубликовавшего ряд статей о сербских и русских рецензиях «Кормчей» в 1870-1890 годах. В 1891 году в Москве вышла обзорная источниковедческая работа Н. А. Заозерского «Историческое обозрение источни­ков права Православной Церкви». К области источниковеде­ния церковного права относится и значительная часть трудов профессора Петербургской духовной академии Т. В. Барсова.

Самые блестящие достижения отечественного источникове­дения церковного права связаны с трудами канониста XX века В. Н. Бенешевича (1874-1937 гг.). Ему принадлежат безукоризненные в текстологическом отношении публикации важнейших памятников церковного права: «Синагоги в 50 титулах» Иоанна Схоластика и «Синтагмы в XIV титулах»³⁷. Ученый поставил своей целью выяснить, чем объяснить по­чти полное отсутствие императорских новелл по церковным делам в этих памятниках: утратой источников или тем, что новеллы не признавались Церковью как обязательные для нее законы. Скрупулезное исследование рукописных источни­ков привело его к убеждению, что, в отличие от «Кодекса» Юстиниана, ни один императорский закон иконоборческой эпохи (VII-IX вв.) не был признан как общецерковная нор­ма. Эти выводы он изложил в книге «Канонический сборник XIV титулов со второй четверти VII века до 883 года» (1905 г.). Большой заслугой В. Н. Бенешевича является издание текста славянской «Кормчей» в XIV титулах параллельно с греческими источниками³⁸.

Свои исследования В. Н. Бенешевич продолжал в 20-е и 30-е годы. В софийском сборнике «Известия на Болгарския археологически институт» (1935 г.) он опубликовал статью «Corpus scriptorum juris graeco-romani tarn canonici quam civilis» («Корпус памятников греко-римского права, как кано­нического, так и гражданского»), где писал о том, что изуче­ние древних «Кормчих» «вскроет новые и важные факты в истории культурного развития в отношении Византии, юга славянства и Древней Руси»³⁹. Некоторые работы этого автора остались неопубликованными и хранятся в архивах.

Крупным специалистом по источникам древнерусского церковного права был С. В. Юшков (1888-1952 гг.). Заслу­живают внимания также источниковедческие труды совре­менного ученого Я. Н. Щапова, посвященные изучению славянских и русских редакций «Кормчей», α также княжеским уставам и уставным грамотам Церкви⁴⁰.

Среди работ, посвященных частным вопросам каноники, большой интерес представляют: монография Н. С. Бердникова «Государственное положение религии в Римско-византийской империи» (1881 г.), труд Н. А. Заозерского «Церковный суд в первые три века христианства» (1878 г.), церковно-канонические труды профессора Московской духовной академии А. Ф. Лаврова, впоследствии архиепископа Виленского Алексия, профессора П. А. Лашкарева, протоиерея М. Горчакова, Μ. Ε. Красножена, ученого XX века М. В. Зызыкина, профессора кафедры церковного права Варшавского университета.

Наряду с В. Н. Бенешевичем, одним из самых крупных канонистов XX столетия был С. В. Троицкий, первые работы которого появились в начале века, а последние опубликова­ны в 60-е годы. Его исследования посвящены вопросам авто­кефалии, критике папистических тенденций в церковной по­литике Константинопольского Патриархата, проблеме раско­лов, брачному праву, истории канонических источников⁴¹.

Серьезным исследованием по устройству Древней Церкви является написанная в 20-е годы и опубликованная в наше время монография архиепископа Лоллия (Юрьевского) «Алек­сандрия и Египет»⁴².

Большим вкладом в развитие церковного правосознания являются статьи Патриарха Сергия: как те, что написаны им в начале XX столетия, так и помещенные в церковных изда­ниях в 30-40-е годы; а также его переписка с русскими ар­хиереями, относящаяся к 30-м годам. Предметом особого ин­тереса Патриарха Сергия были вопросы устройства высшего церковного управления. Ряд статей он посвятил проблемам взаимоотношений Православной Церкви с инославными обще­ствами⁴³. В разработке этой экклезиологической темы он опи­рался на церковные каноны, давая им глубокое богословское толкование.

В 1990-е годы опубликован ряд работ по церковному пра­ву, свидетельствующих о начале возрождения в России этой науки. Среди них могут быть упомянуты книга священника Алексия Николина «Церковь и государство» (1997 г.), рабо­ты М. Варьяса, а также автора настоящих строк.

2.5. Каноническое право на Балканах. Из числа сербских канонистов самое крупное имя - епископ Далматинский Никодим (Милаш). «Каноны Православной Церкви» с продуманными, обширными комментариями, изданные им в 1895-1899 годы, явились результатом тщательных изыска­ний. До сих пор канонисты пользуются этим трудом, не утратившим своей научной и практической ценности, хотя, конечно, отдельные толкования епископа Никодима нужда­ются в пересмотре. Его труд «Православное церковное пра­во», переведенный вскоре после выхода на русский и немец­кий языки, отличается строго церковной интерпретацией ка­нонического наследия⁴⁴. Он включает в себя подробные све­дения об устройстве автокефальных Церквей по состоянию на конец XIX века. Из других сербских канонистов следует назвать таких ученых, как Ч. Митрович и наш современник священник Димшо Перич, автор удачного учебника по на­шей дисциплине «Церковное право», вышедшего вторым изданием в 1999 году.

Заслуживают упоминания также имена известных румын­ских канонистов XIX столетия - епископа Андрея (Шагуны), К. Поповича, болгарского канониста и богослова XX столетия - К. Цанкова.

2.6. Изучение церковного права на Западе. Канонистика на Западе первой выделилась из богословия в качестве са­мостоятельной дисциплины. Колыбелью канонической науки на католическом Западе была юридическая школа Болонского университета, сложившаяся в XI веке. Эта школа занима­лась комментированием и кодификацией римского права по «Корпусу» святого Юстиниана. Из-за тесной связи цивильно­го права с каноническим болонские юристы обратились к изучению древних канонов и папских декреталов.

В XII веке в Болонье монах Грациан по образцу Юстини-ановых «Институций» составил каноническую компиляцию «Concordantia discordantum canonum» («Согласование несогла­сованных законов»), впоследствии названную кратко «Декре­том». «Декрет» лег в основу «Corpus juris canonici» («Корпу­са канонического права») - официального свода католичес­кого церковного права.

«Декрет» послужил болонским правоведам основой для уче­ной деятельности, подобной той, которую они вели в связи с «Корпусом» Юстиниана. Правоведы писали комментарии - глоссы - на каноны и декреталы, которые вносились на полях (маргиналы) или между строк (интерлинеарные глос­сы) источников. По методу болонских глоссаторов разрабаты­валось каноническое право и в других европейских университетах, особенно в Монпелье и Париже. Из канонистов, ком­ментировавших «Декрет», которых принято называть декре-тистами, следует выделить, как самых тонких и глубоких толкователей, Роландо Бандинелли, Сикардо Кремонского, а также Иоанна Цемеке (Тевтонского) (XIII в.), автора класси­ческого труда «Glossa ordiiiaria», оказавшего чрезвычайное влияние не только на каноническую мысль, но и на юриди­ческую практику Католической Церкви.

От декретистов следует отличать декреталистов, которые комментировали составленный в 1234 году при папе Григо­рии XI свод папских декреталов под названием «Decretalium Gregorii IX (noni)», или «Декрет Григория IX», составивший вторую часть «Corpus juris canonici» («Корпуса каноническо­го права»), К числу выдающихся декреталистов принадле­жат епископ Павийский Бернард Бальби (скончался в 1213 г.), Синибальдо деи Фиески, впоследствии папа Иннокентий IV, Энрико Сузский и Иоанн Андреа (1270-1348 гг.), кото­рого называли «источником и глашатаем права» (fons et tuba juris).

В XV веке предпринимаются первые попытки критической оценки источников римского церковного права. Их результа­том явилось обнаружение подлогов, которыми переполнен сборник «Лже-Исидоровых декреталов», вошедший в «Корпус канонического права». Особенно серьезный удар по средневе­ковому католическому праву нанесла Реформация. Лютер язвительно нападал в своих проповедях и сочинениях на папские декреталы; вместе со студентами богословского фа­культета Виттенбергского университета он торжественно сжег «Corpus juris canonici». В лютеранских университетах кано­ническое право изучалось, главным образом, с целью ведения полемики, направленной против католических доктрин, осо­бенно против учения о вселенской папской юрисдикции.

Критическое отношение к средневековым канонистам обна­ружилось впоследствии и у некоторых католических ученых: у приверженцев галликанизма в XVII веке, в немецком фебронианизме XVIII столетия и, наконец, у старокатоликов.

В послетридентийскую эпоху изучение церковного права было перенесено из богословских и юридических факультетов в семинарии. В связи с этим оно приобрело по преимуществу практический, а не научно-теоретический характер. Церков­ное право изучалось в тесной связи с нравственным богосло­вием, что повлекло за собой перенесение юридического метода формальной интерпретации текстов в область нравственно­го богословия. Крупнейший западный канонист послетридентийской эпохи - Франсиско Суарес (1548-1617 гг.), который противопоставлял человеческое гражданское право, как вос­ходящее к естественному божественному праву (jus divinum naturale), и право каноническое, непосредственно происходя­щее от позитивного божественного права (jus divinum positivum), из чего он делал вывод, что «церковный законо­датель обладает также властью требовать от своих подчинен­ных совершения поступков, имеющих чисто внутренний ха­рактер»⁴⁵. В XVIII столетии для отдельных национальных школ католической каноники характерны были разные на­правления исследований. В Германии преобладало комменти­рование «Корпуса канонического права»; в Италии - казу­истика, тщательный анализ трудных вопросов церковного права; французские ученые по преимуществу занимались изу­чением истории канонических источников и церковных ин­ститутов⁴⁶.

Серьезным вкладом в нашу науку явились предпринятые в новое время на Западе критические издания древних источ­ников. В конце XVI столетия немецкий ученый Левенклав издал источники византийского гражданского и церковного права «Jus graeco-romanum» («Греко-римское право»). В 1661 году французы Вёлль и Жюстель (Voellus et Justellus) выпол­нили критическое издание древних канонических сборников, греческих и латинских - «Bibliotheca juris canonici veteris» («Библиотека древнего канонического права»).

В 1672 году англиканский пастор Беверидж (Beveregius), впоследствии епископ, издал в Оксфорде в двух фолиантах «Σινοδικον» («Синодикон») - свод греческих источников ка­нонического права. В первом томе он поместил Правила Все­ленских и Поместных Соборов с толкованиями Аристина, Зонары и Вальсамона, во втором - «Алфавитную Синтагму» Матфея Властаря. Этим изданием пользовались не только на Западе, но и на православном Востоке, По благословению архиереев их читали и переписывали. Издание Бевериджа легло в основу греческих «Пидалиона» и «Синтагмы».

В 1860-е годы в Риме вышло двухтомное издание свода канонического права, выполненное кардиналом Питрой: «Juris ecclesiastici graecorum historia et monumenta» («Исто­рия и памятники церковного права греков»). Тексты канонов Питра снабдил обширными комментариями; многосторонняя ученость комментатора уживается с откровенной тенденциоз­ностью. Его главная цель - доказать, что на Востоке до раз­деления Церквей папу признавали главой Вселенской Церк­ви. В текстологическом отношении издание кардинала Питры превосходит все более ранние издания. Питра пользовал­ся лучшими рукописями европейских библиотек, в том чис­ле Москвы и Петербурга.

Появившиеся на Западе критические издания свода кано­нического права Древней Церкви позволили поставить кано­нику на высокий научный уровень. Главными центрами на­уки вновь, как в Средневековье и в эпоху Реформации, ста­новятся богословские и юридические факультеты. Лучшие си­стемы и учебники церковного права в XIX веке написаны немецкими учеными Вальтером, Рихтером, Хиншиусом, Ру­дольфом Зомом. Крупными канонистами XIX века были кар­диналы Джованни Солья и Феличе Каваньис. К числу самых значительных западных канонистов XX столетия принадле­жат: Крузель, Февр, Мартимор, Фурнье-ле-Врас, Альфонс Штиклер, Вильгельм Бертрамс, Ханс Хаймерль, Клаус Мерсдорф, Уинфрид Айманс, К. Г. Фюрст, Прадер, Лёнинг, Куртшейд, А. Де Ла Гера, Хервада, Стаффа, Эудженио Корреко, Либеро Джероза.

Для нас особый интерес представляют те труды западных ученых нового времени, которые посвящены исследованию источников канонического права Православной Церкви. В середине XVIII века братья Баллерини написали двухтомный труд на латинском языке, посвященный истории источников права Древней Церкви до появления «Лже-Исидоровых декреталов»⁴⁷. Это исследование отличается тонким критическим анализом текстов, оно и до сих пор не утратило своей науч­ной ценности. Истории источников древнего церковного пра­ва посвящены работы ученых XIX столетия: У. Брайта, Бинера, Мортрёля, Цахариэ фон Лингенталя, И. Чижмана.

Серьезным вкладом в каноническую науку являются рабо­ты православного французского ученого архиепископа Петра Л'Юилье (в настоящее время иерарх Американской Право­славной Церкви): многочисленные статьи, часть которых на­печатана в «Вестнике Западно-Европейского Экзархата», и монография «Дисциплинарные труды первых четырех Вселен­ских Соборов», посвященная текстологическому и экзегети­ческому комментированию Правил Вселенских Соборов - от Никейского до Халкидонского. Одним из компетентных знатоков древних канонов является греческий униат П.-П. Иоан­ну. Однако его исследования страдают тенденциозностью. Усилия Иоанну доказать, что в Древней Церкви главенство папы было не претензией Рима, а реальностью, признаваемой Соборами и святыми отцами, несостоятельны, несмотря на всю изощренность его аргументации. Крупными специалиста­ми по праву униатских, а также отчасти Православной и нехалкидонских восточных Церквей являются И. Жужек, Г. Недунгатт, В. Поспишил, Д. Д. Фарис.

2.7. Задача, метод и система науки церковного права. Задача нашей науки заключается в том, чтобы построить систему церковного права. Говоря словами епископа Никодима (Милаша), следует «показать происхождение и развитие церковного права, указать, что составляет его неизменное основание, чтобы посредством юридической логики и законов истории установить критерий для суждений о том, насколь­ко Что-либо существующее в церковном устройстве может, смотря по местным обстоятельствам, измениться»⁴⁸.

Таким образом, задача науки церковного права включает в себя: во-первых, восстановление исторического процесса формирования действующего церковного права одновременно с историей развития церковных институтов; во-вторых, изло­жение нормы права, в основу которого должны быть положе­ны не абстрактные схемы, рационалистически выводимые из априорных принципов, а та норма, та догма права, которая совпадает с положительным законодательством Древней Цер­кви - Правилами Апостолов, Соборов и отцов; в-третьих, изложение действующего ныне положительного права отдель­ных Поместных Церквей; и, наконец, в-четвертых, критичес­кий анализ существующего церковного устройства, критери­ем для которого являются, с одной стороны, древние каноны, а с другой - реальные потребности современной жизни.

Что касается метода нашей науки, то, как справедливо отмечал профессор А. С. Павлов, «наилучшим должен быть признан метод историко-догматический... Мы должны восхо­дить к источным началам каждого церковно-юридического института и потом следить за всеми фазисами его историчес­кого развития, постоянно и точно отличая те местные, наци­ональные, политические влияния, под действием которых он достиг настоящего своего вида. В этом генетическом процес­се право Церкви предстанет перед нами как живое, в своем жизненном росте, со своим собственным характером. Следя за этим процессом, мы обязаны постоянно иметь в виду связь церковного права с самым существом Церкви, с догматическими основаниями церковно-юридических институтов. Эти основания должны служить пробою для положительного пра­ва. С точки зрения этих оснований, открывается, что состав­ляет существенное зерно каждого церковно-юридического института и что есть только внешняя его оболочка, изменя­ющаяся со временем и не требующая постоянного и твердо­го вида. Такой метод ясно покажет нам, что следует призна­вать в праве Церкви существенным и неизменным и что - случайным и несущественным, и как далеко можно идти в церковных преобразованиях, не касаясь существа Церкви и не колебля оснований ее права»⁴⁹.

Церковное право несомненно входит в системы как бого­словских, так и юридических наук. При этом существуют разные теоретические подходы к соотношению канонистики с богословием и правом: от крайних - канонистика являет­ся исключительно богословской дисциплиной (Э. Корреко) либо только юридической наукой (К, Г. Фюрст), до более сбалансированных - канонистика является богословской дисциплиной, применяющей юридический метод (К. Мерс-дорф). Видимо, все-таки наиболее реалистичным следует при­знать позицию X. Хаймерля, который считает нашу науку и богословской и юридической одновременно, использующей при этом и богословские и юридические методы⁵⁰. Будучи наукой церковной, каноническое право органически связано с системой богословских дисциплин: с экзегетикой Священ­ного Писания, с экклезиологией, с нравственным и пастыр­ским богословием, с литургикой. В своих исторических и ис­точниковедческих изысканиях канонисты опираются на пат­рологию и церковную историю. Как юридическая дисципли­на, церковное право входит в систему юридических наук, особенно тесно соприкасаясь с римским правом, с обычным правом славян, германцев и других христианских народов, с историей публичного и частного права, а также с ныне дей­ствующим правом тех государств, в которых есть Поместные Православные Церкви, и, наконец, с теорией права. В изуче­нии церковно-правовых источников нельзя обойтись без вспо­могательных дисциплин: археологии, дипломатики, текстоло­гии, палеографии.

Что касается системы церковного права, то в наше время безнадежно устарели как заимствованная из  «Институций» святого Юстиниана слишком абстрактная схема, по которой право разделяется на три отдела: лица (personae), предметы (res) и действия (actiones), так и предложенная в XII веке епископом Павийским Бернардом Бальби предметная рубри­кация: judex (судья) - учение о носителях церковной влас­ти, judicium (суд) - о судопроизводстве, clerus (клир) о правах и обязанностях духовенства, sponsalia (брак) и crimen (преступление) - учение о церковных преступлениях и нака­заниях. В такой рубрикации нет ни внутренней связи, ни настоящей системы.

Опираясь на системы церковного права, разработанные в новое время, мы предлагаем следующий план курса:

1)        источники канонического права,

2)        церковное устройство (клир и миряне, монашество),

3)   инстанции церковной власти и управления (во Вселен­ской и Поместной Церквах, в епархии и на приходе),

4)        виды церковной власти,

5)        брачное право Церкви,

6)        имущественное право Церкви,

взаимоотношения Православной Церкви с инославными церквами и нехристианскими религиозными общинами и го­сударствами.

ВВЕДЕНИЕ. 1. ЦЕРКОВЬ И ПРАВО

Введение. 2. ЦЕРКОВНОЕ ПРАВО КАК НАУКА

I. ИСТОЧНИКИ ЦЕРКОВНОГО ПРАВА. 3. МАТЕРИАЛЬНЫЕ ИСТОЧНИКИ