Хотя языческим народам и предоставлено было «хо­дить своими путями» (Деян. 14,16), однако Бог им «не пере­ставал свидетельствовать о Себе» (Деян. 14, 17). И в языче­стве люди «искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли» (Деян. 17, 27). Некоторые исследователи считают, что язы­чество, за исключением отдельных и ограниченных эпох и общественных групп, отличается «напряженной религиоз­ностью, которая волнует и прямо поражает при соприкос­новении с ним»⁷¹. В сердцах язычников всегда оставалось «написано дело законное», «спослушествующей им совес­ти» (Рим. 2,15), возвещавшей о их нравственных обязанно­стях к Богу и ближним. Бог открывал Себя и язычникам в меру их разумения.

Св. Иустин Философ говорит, что логос действовал не только «через Сократа, среди эллинов», но и «среди варвар­ских народов»⁷²; «У всех есть семена Истины»⁷³; «Христос есть Слово, коему причастен весь род человеческий. Те, ко­торые жили согласно со Словом, суть христиане, хотя бы они считались за безбожников, — таковы между эллинами Сократ, Гераклит и им подобные»⁷⁴. «Во всяком народе, — говорит св. Иустин Философ, — веруют во Христа и ожида­ют Его»⁷⁵. Климент Александрийский писал: Господь даро­вал грекам философию как ступень к «философии во Хри­сте». Она служила для них своего рода Ветхим Заветом⁷⁶.

Богоискание является естественной потребностью жи­вого душой человека. И многие, ища Бога на путях филосо­фии и в различных религиях, приходили к Православию. Яркими примерами бескорыстного искания Бога в XX в. являются подвижники: русский игумен Никон Воробьев ( 19бЗ) и американский иеромонах Серафим Роуз ( 1982), пришедшие к Православию через джунгли атеизма, науки, философии.

Однако нередко искания человека оказываются не чем иным, как увлечением «философией и пустым обольщени­ем по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 11, 8). Такое происходит с теми, кто ищет не смысла жизни и жизни, согласной с этим смыслом, а раз­влечений ума: «философии ради философии», «богословия ради богословия». Это широко распространенная болезнь духовно расслабленной части духовенства, богословов, ин­теллигенции. Таковых интересует не опыт и творения  истинных философов, величайших любителей мудрости — святых отцов, но вопросы, не имеющие никакого отноше­ния к реальной духовной жизни, к спасению. Кажется, не­трудно понять, что «теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу» (1 Кор. 13; 12). Однако языческое сознание идет широкими вратами и пространным путем (Мф. 7, 13) религиозно-философских и богословских игр, проигрывая в них свою жизнь, прель­щаясь и прельщая других.

К каким последствиям приводят они человека можно показать на примере буддизма и индуизма.

Будда (J483 г. до н.э.) своим последователям внушает: «Не ищите опоры ни в чем, кроме как в самих себе: сами светите себе, не опираясь ни на что, кроме как на самих се­бя»⁷⁷. И так говорит о самом себе: «Я всезнающ, у меня нет учителя; никто не равен мне; в мире людей и богов никакое существо не похоже на меня. Я священный в этом мире, я — учитель, я один — абсолютный Сам — Будда. Я добился покоя (путем погашения страстей) и получил нирвану...»⁷⁸. Древнее искушение «будете как боги» (Быт. 3,5) говорит здесь в полный голос, со всей откровенностью.

То же видим в йоге и в самой авторитетной современ­ной индуистской системе — веданте. В одном из индуист­ских гимнов «Песнь Саньясина» находим следующий стра­стный возглас от лица человека: «Нет более рождения, ни «я», ни «ты», ни смертного, ни Бога! Я стану всем; все станет «я» и не омраченным блаженством!»⁷⁹.

Авторитетнейший проповедник веданты Суоми (учи­тель) Вивекананда (*l902) рекомендует такую духовную ус­тановку своим последователям: «Напоминание о наших слабостях, — говорит веданта, — не поможет; нам нужно лечение. Лечение же от слабости состоит не в том, чтобы заставлять человека постоянно думать, что он слаб, а в том, чтобы он думал о своей силе. Говорите ему о силе, которая уже есть в нем. Вместо того, чтобы говорить людям, что они грешники, веданта учит наоборот: «Вы чисты и совершен­ны, и все, что вы называете грехом, не ваше... Никогда не говорите: «Я не могу». Этого не может быть, так как вы бес­конечны. .. Вы можете делать все, вы всемогущи»⁸⁰. Или та­кое наставление: «Лучший человек тот, кто осмеливается о себе говорить: «Я знаю о себе все»... Слушайте день и ночь, что вы — душа. Повторяйте это себе день и ночь, пока эта мысль не войдет в вашу кровь, не будет звучать при каждом биении вашего сердца... Пусть все ваше тело наполнит эта одна мысль: «Я — нерожденная, бессмертная, блаженная, всеведущая, вечно-прекрасная душа...» Усвойте эту мысль и проникнитесь сознанием своего могущества, величия и славы. Дай Бог, чтобы противоположное суеверие никогда не запало вам в голову»; «Ужели ты считаешь себя слабым? Не годится считать себя грешником, слабым. Говорите это миру, говорите себе...»⁸¹. И это нужно не только знать, осо­знавать, это нужно глубоко прочувствовать: «Чувствуйте как Христос — и вы будете Христом; чувствуйте как Будда — и будете Буддой»⁸².

«Что же еще есть в религии, чему нужно научиться? — восклицает Вивекананда и отвечает: «Единство Вселенной и вера в себя, вот все, что нужно знать»⁸³; «Веданта говорит, что нет Бога, кроме человека. Вас это может поразить сна­чала, но мало-помалу вы это поймете. Живой Бог в вас, а вы строите церкви и храмы и верите во всякого рода вообра­жаемую бессмыслицу. Единственный Бог для поклоне­ния — это человеческая душа или человеческое тело»⁸⁴.

Приведенные высказывания достаточно ярко показы­вают, что представляет собой индуистский мистицизм ве­данты. Это культ откровенной, сатанинской гордыни («проникнитесь сознанием своего могущества, величия и славы»!), гневно отвергающей бытие Единого Бога («нет Бога, кроме человека... а вы верите в бессмыслицу»!) и, ес­тественно, приводящей к очевидному сумасшествию («чув­ствуйте как Христос — и вы будете Христом»! Не тот же ли путь и у Франциска Ассизского, который тоже «почувство­вал себя совершенно превращенным в Иисуса»?).

В оценке естественного богопознания Священное Пи­сание и Предание Церкви являются единственно достовер­ным критерием, дающим возможность отделить истинное от ложного. Интуитивное чувство Бога, присутствующее в душе каждого человека, ум, воображение, желания, не име­ющие под собой твердой почвы Откровения от Бога, легко порождают самые разнообразные о Нем представления и, соответственно, религии. Поэтому естественное богопо­знание даже в своих высших достижениях всегда страдает большой неопределенностью, антропоморфизмом и глубокими искажениями в понимании Бога, духовного мира, человека⁸⁵.