Это было в 1929 году. Мои сверстники, ученики по­следнего класса государственной гимназии в Бресте на Буге (Брест-Литовск), спросили своего законоучителя: «Мы ежедневно проходим мимо пра­вославного храма, следует ли нам обнажать пред этим храмом головы?», на что последовал ответ мас­титого иезуита о. Щербицкого: «Нет, лучше плюньте в ту сторону».

«Если мы усовершенствуемся и очистимся, и вы, православные, усовершенствуетесь и очиститесь, и протестанты будут усовершенствоваться и очи­щаться, мы тем самым объединимся друг с дру­гом»,— сказал инициатор созыва II Ватиканского Собора, папа Иоанн XXIII (проф. Н.Арсеньев). Да, стоя пред лицом общего врага в лице богоборческого интернационала (либерального масонства и марк­сизма), христианский мир должен стремиться к со­зданию единого фронта против отрицателей Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, к созданию совместной практической деятельности, и уже для этого действительно необходимы очищение от пред­взятого отношения к православию и духовное усо­вершенствование в отношениях Запада к право­славным. Но соединение не есть объединение, не есть сговор, а отказ от заблуждения. Не время ныне говорить о личных ошибках и недостатках пап и па­триархов — «Церковь в собственном теле своем со­держит и грешников. Она одновременно и свята, и постоянно вместе с тем нуждается в очищении, по­стоянно идет по пути покаяния и духовного обновле­ния» — но и никак нельзя пройти мимо в учение Христовой Церкви введенных новшеств, не имею­щих основания в Слове Божием. Читая декреты и постановления II Ватиканского Собора, мы обнару­живаем пробуждение в Римо-Католической Церкви чувства близости к православию, чувство и вины за разделение: «К провинностям против единства при­менимо свидетельство ап. Иоанна: "Если мы гово­рим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас" (1 Ин. 1, 10). Итак, в смиренной молитве, мы просим прощения у Бога и разъединенных с нами братьев наших, как и мы про­щаем должникам нашим»; и как будто понимание ценности учения Православной Церкви: «Нельзя за­бывать, что восточные церкви обладают с самого на­чала сокровищницей, из которой Западная Церковь почерпнула много в области богослужения, духовно­го предания и канонического права. Надо также оце­нить по достоинству, что основные догматы христи­анской веры о Святой Троице и Боге-Слове, вопло­тившемся от Девы Марии, были определены на Вселенских соборах, происходивших на Востоке. Чтобы сохранить эту веру, церкви эти много страда­ли и ныне страдают»; «Что касается подлинных бо­гословских преданий Востока, надо признать, что они как нельзя лучше укоренены в Священном Пи­сании, развиваются и выражаются в литургической жизни, питаются живым апостольским преданием и творениями восточных отцов и духовных писателей, ведут к правильному укладу жизни и даже к полно­му созерцанию христианской истины», и еще: «Ис­тория, предания и многочисленные церковные уста­новления прекрасно свидетельствуют о заслугах восточных церквей перед всей Церковью».

«Католическая Церковь, — читаем мы в деяниях Ватиканского Собора, — объемлет братским уваже­нием и любовью» всех живущих верою во Христа, кто принял действительное крещение, хотя и нахо­дится «вне полноты общения с Католической Церко­вью», — а ПОЛНОТА В ТОМ, ЧТО «Христос избрал ап. Петра, на котором определил создать Свою Цер­ковь», и «полностью включаются в общество Церкви те, кто принимает целиком ее строй... учение об уста­новлении, непрерывности, значении и смысле свя­щенного первенства римского первосвященника и его безошибочного учительства», как «преемника Петра, наместника Христа и видимого главы Церкви всей, управляющего домом Бога Живого... обладаю­щего, в силу своей должности, полной, наивысшей и всеобщей властью», ибо «Господь поставил одного Симона, как скалу и ключаря Церкви». Второй Вати­канский собор целиком подтвердил формулу 1870 г. о непогрешимости папы. «Безошибочность, которой Божественный Искупитель благоволил наделить Церковь Свою в определении учения о вере и нрав­ственности... ею обладает в силу своего назначения римский первосвященник, глава коллегии еписко­пов»; и «определения его справедливо называются непреложными САМИ ПО СЕБЕ, а не из согласия Церкви... и не нуждаются ни в каком ином утверж­дении, и не подлежат никакой апелляции в другой суд» — так гласит п. 25 Догматического постановле­ния о Церкви. Для православного сознания, укоре­ненного не в традиции, а в Слове Божием, абсолютно неприемлемо это чуждое и Спасителю и апостолам учение, в котором на епископа переносится то, что принадлежит только Самому Господу. «Произволь­но изменив догматы, утвержденные вселенскими со­борами, вначале и для нее обязательные, Римо-Католическая Церковь, так сказать, разрушила и са­мое Церковь, признав возможною ее изменяемость, изменив на деле ее учение и в своих частных по­становленьях перенесши постановления всеобщие, на которых лежит печать Св. Духа, на суд папы, признанного ею непогрешимым и поставленного вы­ше соборов» (В. А. Жуковский). Мы не можем не скорбеть о том, что моральный авторитет, который принадлежал ап. Петру и в первые века единой Церкви Римскому епископу, призванному председа­тельствовать в Любви, истолкован Ватиканом в тер­минах юридической власти над всей Церковью. И снова невольно беспокоит нас вопрос недоуменный: откуда же и как вкрался в учение Христовой Церк­ви в Риме этот чуждый Христу дух? На этот вопрос дает нам частичный ответ и Постановление Вати­канского собора об экуменизме, там мы читаем: «Апостолами переданное наследие было принято различно и многообразно и с самого начала Церкви объяснялось по-разному, соответственно различиям народного гения и условий жизни».

Есть в Декрете о восточных католических церк­вах одно место, которое дает нам основание насторо­житься: «Так как институция патриаршества явля­ется в восточных церквях традиционной формой уп­равления, то Священный собор ЖЕЛАЕТ, чтобы воздвигались, где нужно, новые патриаршества, право установления которых оставляется за Вселен­ским Собором или за римским первосвященником».

«Православие — это неизменное хранение уче­ния Иисуса Христа и апостолов, как оно изложено в Св. Писании, Св. Предании и в древних символах Вселенской Церкви» — так определил православие В. Соловьев. Ничто из догматов Веры, Христом чрез апостолов нам преподанной, в православии не отпа­дает, и никаких новых, меняющих смысл уже данно­го, быть не может, ибо «догматы не теоретические аксиомы», а живое свидетельство о том, что «видели своими очами и слышали, что рассматривали и ося­зали руками» апостолы. Говоря о видимой, истори­ческой Церкви, св. Ириней Лионский писал: «Апос­толы, как богач в сокровищницу, в избытке положи­ли в Церковь все относящееся к Истине». И эту Церковь Лютер отверг. Он оказался «неопытным са­довником». Признав Св. Писание, Библию как един­ственный источник учения, Лютер упустил из виду, что, по меткому выражению одного из исследовате­лей сектантства, «Библия подобна складу аптекар­ских средств: там и горькие, и сладкие, там и без­вредные порошки, и ядовитые лекарства, необходи­мые в медицине, — и вот в аптеку ворвалась буйствующая толпа, второпях расхватала все про­дукты лечения: представьте себе, как и с каким ус­пехом будут лечить эти самозванные лекари боль­ных?» Отвергнув Св. Предание и соборный разум Церкви, реформаторы внесли анархическое обра­щение с Библией, анархическое отношение к ней, в результате чего и стоим мы перед печальным фак­том существования нескольких сотен одна другую исключающих сект и попытки объединения всех в так называемом «Экуменическом движении», отли­чительной чертой которого является релятивизация Истины. Реформация открыла широкий путь ком­промисса, на который, увы, вступили и многие архипастыри и пастыри, компромисса между подлинным христианством и «духом века сего», духом «прогрес­са», который отнюдь не есть Св. Дух Божий. На этом пути отрицается абсолютность веры Христовой.

Изучая из протестантства вышедшие и иудействующие секты, мы невольно обращаем внимание, что во многих из них не только отрицается Божество Господа Иисуса Христа, но и о Боге говорится вооб­ще. А догматическая вера, характерная для многих сект, безусловно невозможна, ибо нельзя верить во «что-то», такая вера лишена существенного и эле­ментарного признака религии. Еще немецкий мыс­литель Шиллинг сказал: «Кто говорит о Боге вооб­ще — говорит не об истинном Боге, а о чем-то ином, к чему он лишь прилагает имя Бога. Одно понятие — Бог — само по себе пусто: только слово». В современ­ном сектантстве идет лихорадочная работа по унич­тожению и «превращению» Слова Божия и благове­стил Христова. В журнале «Баптист» 1939 года сек­танты откровенно говорят: «Нас не беспокоит критика Библии, ибо мы покоимся не на ней, а на личном переживании благодати Христовой». В обли­чение голоса «Баптиста» мы слышим слово ап. Пав­ла: «Удивляюсь, что вы от призвавшего вас благодатию Христовой так скоро переходите к иному благовествованию... есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово. Но если бы даже... ангел с неба стал вам благовествовать не то, что мы вам благовествовали, да будет анафема» (Гал. 1, 6-8).

«Все, что Церковь нам дала ОДИН РАЗ НАВСЕГДА, то мы должны принять БЕЗУСЛОВНО верно также один раз навсегда. В это дело нашему уму не следу­ет мешаться; ему принадлежит только акт этого принятия или, вернее, протокол этого принятия и ПОТОМ ПРИМЕНЕНИЕ К ПРАКТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ. Иной философии быть не может, как философия христи­анства, которой смысл: от Бога к Богу» (В. А. Жуков­ский). Для нас, православных, христианство не есть только учение. Христианство есть жизнь, открыв­шаяся миру и людям во Христе, жизнь истинная и вечная, которой мы становимся причастниками че­рез веру и "Божий дар". Христианство есть "новое творение", во Христе рожденное, новое человечест­во есть Церковь — Тело Христово, в котором непре­станно соединяется "все небесное и земное" в обще­нии с Богом, в Котором все и всё соединяется воеди­но во Христе и во Отце Его (Ин. 17).

Что такое экуменическое движение? Это стрем­ление христианских церквей ко взаимному ознаком­лению, сближению и возможному воссоединению. «Оно возникло, — говорит Стефан, митрополит Со­фийский, — вследствие импонирующего влияния Русской Православной Церкви на духовную жизнь Запада и через англикан на Америку, которая нача­ла изучать жизнь и деятельность Русской Право­славной Церкви, русскую богословскую литературу, историю русского монашества и отшельничества... Среди американских епископалов появилось жела­ние устранить средостение между Западом и Восто­ком. Экуменическое движение, — продолжает митр. Стефан, — родилось из восхищения воссоединения церквей», и он приводит случаи прихода в правосла­вие ряда людей Запада в результате соприкосновения их с православием. «Из уст миссионеров в Ин­дии, Китае и Японии я сам слышал, — говорит митр. Стефан, — признание, что православное богослуже­ние импонирует на Дальнем Востоке больше, чем ка­толическое и протестантское. Оттуда постоянно не­сется зов: посылайте нам русских миссионеров, пра­вославные службы отвечают нашим внутренним запросам». А Загребский митрополит Досифей, про­ведший некоторое время в Индии, где отстояли оча­ги древнего православия, прибыл с их представите­лями на Лозанскую конференцию в 1927 году, и из их уст делегаты съезда услышали: «Наши индусы только путем православия сделаются христианами». «От всей души благодарю нашего Спасителя за то, что в день Его Преображения мы побывали в величе­ственном русском храме, в котором небо сходило на землю. Я был счастлив и кажется мне, что и вы были счастливы, чувствуя великую благодать, которая из­ливалась в служении и благословении во время бого­служения в Русской Православной Церкви, которая осталась верной апостольскому благовестию и со­хранила благолепие и красоту, порядок и предание отцов и учителей древней Христовой Церкви», — сказал в 1920 году на Женевской конференции Нью-йоркский епископ Брент. «Западу нужно вернуться к Востоку, хотя мы и разделены в веках», — заявил Оксфордский, впоследствии Лондонский, епископ Гор. Митрополит Стефан рассказывает о знамена­тельном факте, бывшем в Риме в канун Первой ми­ровой войны: в Рим прибыл униатский архиепископ Шептицкий; со своим духовенством и своим кафед­ральным хором он совершил в храме св. Петра торжественную православную литургию. Служба про­извела на молящихся такое сильное впечатление, что папа, чтобы пресечь невольную пропаганду в пользу православия — хотя служащие и были униа­ты, — немедленно вызвал Шептицкого и велел сей­час же отравить во Львов свой хор и священников. Приведенные факты и высказывания инославных о православии с достаточной убедительностью говорят о необходимости ознакомления Запада с учением и жизнью православия. Православие не есть застыв­ший консерватизм, некая косность, а живое апос­тольское благовестие о вере и благочестии.

Идея соединения церквей не принадлежит ис­ключительно протестантизму, хотя в настоящее вре­мя она вылилась в пан-протестантское движение, в котором участие православных сведено к роли со­трудников, а конгрессы и конференции экуменичес­кого движения представляют собою съезды интел­лектуалов — на них не слышен голос церквей. Пер­вая из православных церквей, целиком отдавшаяся участию в экуменическом движении, была Церковь Константинопольская. Еще в 1902 году Константино­польский Патриарх Иоаким III запросил через сино­дальную и патриаршую энциклику все православные церкви об их отношении к римо-католичеству и про­тестантству в их настоящем и будущем. В 1904 г. Па­триарх определяет идею воссоединения в следую­щих словах: «Блюдя и сохраняя все, что нам прису­ще, подобает нам взирать на то, что хранят и соблюдают иные, вознося молитву от всей души о воссоединении всех». Он говорит о необходимости объединения Церквей для практического и нравственного сотрудничества, каковое должно подгото­вить почву для объединения догматического. Эта инициатива Константинопольской Патриархии, по­вторенная в 1920 году, столкнулась с протестантской инициативой. Наметились два направления в экуме­ническом движении: 1) практического христианст­ва — «Жизнь и деятельность» и 2) «Вера и устройст­во», и начиная с 1920 года состоялся ряд конгрессов этих двух направлений, в которых приняли участие представители восточных патриархатов и богословы Парижской Духовной академии митр. Евлогия. Под­готовительная работа к созыву конференций «Вера и устройство» была проведена в Женеве в 1920 г. аме­риканским пастором Робертом Гардинером совмест­но с епископами Брентом и Манингом. «Дал бы Гос­подь только пожить, — говорил пастор Гардинер, — поеду в Россию и приму православие возле моего друга и наставника проф. Соколова».

Питаемое властолюбием, невежеством, смеше­нием Божиего с кесаревым, вторжением мира — в лице государственных властей, «ученых» и филант­ропов — в сферу Церкви, быстро стало распрост­раняться  с XI века зло разделения, а после нового разделения в Европе, с появлением реформации, этот отрицательный процесс с особой силой расцвел в странах англосаксонских, особенно в Северной Америке, где с появлением протестантства быстро размножились секты, каждая почитающая себя за полноценную Церковь. Эти секты, как и все протес­тантство в целом, почувствовали, однако, голод по благодати Божией, которая дается только в таинст­вах Церкви Христовой... Оторванные от Ствола, они потянулись к единству, но вместо воспрививки к Стволу Церкви они стали на ложный путь объедине­ния всех течений протестантства, всех сект, в новую Экуменическую Церковь.

Уже на подготовительной конференции в Же­неве в 1920 году стал выявляться дух крайнего ли­берализма, причем очень настойчиво, и когда митр. Стефан отметил в своем докладе, что «Церковь только там, где иерархия имеет апостольское пре­емство, а без такой иерархии имеются только рели­гиозные общины», большинство делегатов конфе­ренции в знак протеста покинули зал заседаний. Выступления и предложения православной делега­ции настолько существенно расходились со взгля­дами конференции, что пастору Гардинеру при­шлось сделать следующее заявление: «Мы здесь собрались на почве исповедания и утверждения на­шей веры в Богочеловека Иисуса Христа, Который есть Истинный Божий Сын и Сын Человеческий, и тот, кто этого не исповедует, не может быть участ­ником этой конференции». Несмотря на усилия епископов Брента и Гора, и в 1927 году на конгрес­се «Веры и устройства» в Лозанне взяло верх край­не левое крыло протестантов. Православные деле­гаты твердо и ясно свидетельствовали, что для пра­вославных Церковь Христова не представляется в иной форме и с другим содержанием, чем те, кото­рые даны и завещаны нам ее Основателем, рас­крыты Его апостолами и приняли законченный и совершенный, неизменный и непреложный, вечный и божественный образ во времена вселенского за­конодательства. Но когда о. С. Булгаков выступил с докладом о православном почитании Божией Мате­ри, его назвали чуть ли не язычником, правда после принеся извинение... Православная делегация на этом конгрессе вынуждена была выступить с весь­ма существенной письменной декларацией, в кото­рой между иным сказано: «Согласно взглядам Пра­вославной Церкви, не может быть допущено ника­ких компромиссов в отношении ее вероучения и религиозных убеждений. Недопустимо и невоз­можно, чтобы одному и тому же слову давалось двоякое толкование или двойной смысл... Никто из православных не может надеяться, что воссоедине­ние, основанное на спорных формулах, будет креп­ким и продолжительным... Православная Церковь считает, что всякое единение должно основываться исключительно на вероучении и общем исповеда­нии древней нераздельной Церкви, на семи вселен­ских соборах и прочих постановлениях первых восьми веков». Не чувствовалось понимания Пра­вославной Церкви и на конгрессах 1937 года в Окс­форде и Эдинбурге. Православные делегаты в Эдинбурге вынуждены были со скорбью констати­ровать существенные, непримиримые различия взглядов на многие предметы веры между право­славным Востоком и протестантским Западом. Еще более безнадежный в смысле надежды на соедине­ние церквей характер приняло экуменической дви­жение после слияния двух течений «Жизнь и дея­тельность» и «Вера и устройство» в одно русло в так называемом мировом совете церквей: эта орга­низация имеет определенную физиономию широ­кого, либерального экуменизма. «Мировой совет церквей» стал на путь создания НОВОГО ТИПА все­ленской церкви. Подобное направление не только противоречит основным началам, вызвавшим к жизни это движение, но и делает абсолютно невоз­можным участие Православной Церкви в нынеш­нем экуменическом движении.

Великий соблазн заключается в современном экуменическом движении с его сектантским ожида­нием новой Пятидесятницы, нигде в Откровении не обещанной, с его христианству чуждыми идеями — ЧТО ни одна из ныне существующих церквей не яв­ляется подлинно Христовой Церковью, ЧТО Церковь еще не явлена и не осуществлена, а существующие церкви являются лишь «несовершенными частицами Христовой Церкви»,— ЧТО божественное Открове­ние еще не закончено. Нам предлагают объединиться «на отвлеченном минимуме христианства», отбросив все, что нас с ними разделяет. Но ведь христианство не есть совокупность сект или каких-то религиозных групп, христианство есть полное и целостное Откро­вение Божественной Истины в истории; эта божест­венная Истина есть Сам Бог, единый, неделимый и нераздельный, да и вера православная не есть обряд, она может быть только целостной, в ней ничего нель­зя уступить. Возможно, что проектируемая «миро­вым советом церквей» экуменическая церковь и бу­дет по своему внешнему устроению вселенской, но Святой, Соборной и Апостольской она не будет — и православию с нею не по пути.

Не смеем мы закрывать глаза и на близкое сродст­во экуменического движения нынешнего дня с совре­менными нам не только нецерковными, но и Церкви чуждыми политическими и, даже тайными междуна­родными движениями. «Нас спрашивают,— читаем мы в La Temple за 1946 год, № 3, — почему мы вмеши­ваемся в споры религиозного порядка. В какой части вопросы объединения церквей, экуменические кон­грессы могут представлять интерес для масонства?.. Проблема, выдвинутая проектом объединения церк­вей, исповедующих Христа, близко интересует ма­сонство и является близкой масонству, так как она со­держит в себе идею универсализма. Пусть нам позво­лено будет прибавить, что если это объединение, по крайней мере в том, что касается неримских испове­даний, стоит на верном пути, то этим оно обязано не­много также и нашему Ордену... при возникновении первых экуменических конгрессов вмешательство на­ших англосаксонских братьев было определяющим».

В. А. Виссерт-Хуфт, в течение многих лет возглав­лявший в качестве генерального секретаря «мировой совет церквей», в одном из своих выступлений под­черкнул, что: «Православию принадлежит миссия блюсти древние христианские традиции в области ве­роучения, церковного устройства и богослужения. Православие сохранило себя от мирских влияний, оберегая драгоценное достояние первоначального христианства». Мысль справедливая. И Православная Церковь и впредь обязана оберегать свою духовную свободу, оберегать себя от влияния нецерковных орга­низаций. Экуменическая идеология совершенно чуж­да православному миросозерцанию.

Сын Божий, Истина — Христос сошел на землю. К нам пришел Он. Пришел незаметным образом, неузнанный, хотя и ясно начертанный пророками и чрез них Богом в мире проповеданный. Не люди, а ангелы первыми возвестили о Его пришествии в мир, и, по слову пророка Давида, вся земля прекло­нилась Рожденному: своего Творца приветствовала природа, склонила главу свою пред Истиной Хрис­том в лице волхвов наука, пришли поклониться Ему и дети труда и природы — пастухи. Ему не поклони­лись и не послужили Ему дельцы. Между природой и наукой, между людьми науки и труда существует прослойка, это — повседневную жизнь творящие дельцы, они то и не поклонились Ему. Центром жиз­ни и внимания этих людей является «дело князя ми­ра сего», успех в делах своего общественного и поли­тического «я». Истина, для познания и принятия ко­торой необходимо от земли свой взор оторвать и «возвести очи свои на небо»; Истина, требующая Не­бом землю осветить и освятить все дела мирские, яв­ляется помехой в их расчетах, в политике их. Посе­му-то они Истину Христа или преследуют, или от­вергают, или же так извращают, чтобы можно было использовать имя Христа и Церковь Его, именно ис­пользовать, в своих мирских, часто явно антихрис­тианских замыслах.

«Слово Плоть бысть» и «мы видели славу Его...» «видели и свидетельствуем вам» — Сын Божий во­шел в мир, вошел в историю, к нам пришел, и мы объединяемся лишь и только вокруг проповеди о Христе — Распятом и Воскресшем — как Центре мировой истории.

Ереси и секты в России. Их происхождение

После II Ватиканского Собора. Заключительное слово о протестантизме и православии.     Экуменическое движение