Внимание латинства направлено в течение многих веков на восток, преимущественно на Россию. И не только Рима, но и западного сектантства. «Несем Христа народам», — громко возглашают инослав­ные, направляя свою активность в сторону России, к народу русскому, равно как и к православным наро­дам Югославии, Болгарии, Греции и др. Что это, братская рука помощи? Если «несем Христа наро­дам», то не следует ли обратить лицо свое и стопы к народам, все еще пребывающим в язычестве, иудей­стве и мусульманстве? Наши православные народы обладают Христом, хотя и спотыкаются на своем жизненном пути, а наш русский народ, на которого и направлен, главным образом, поход инославия с их лозунгом «Несем Христа народам» просвещен све­том Евангелия еще апостолом Андреем и сочетался со Христом во св. крещении со времен кн. Ольги и кн. Владимира; зачем же ему принимать новое «креще­ние», новое «просвещение», да еще от тех, кто нача­ло свое ведет не от Христа и апостолов, но появились лишь с XV и в последующие века, выделившись из недр римского католичества и протестантства, из иудейства или из Христу враждебных лож.

«Древнерусское общество, — свидетельствует проф. В. Ключевский, — под руководством Церкви в продолжение веков прилежно училось понимать и исполнять вторую из основных заповедей, в которых заключается весь закон и пророки — заповедь о любви к ближнему» («Добрые люди Древней Руси»).

«Я утверждаю, — пишет Ф. М. Достоевский, — что наш народ просветился уже давно, приняв суть Христа и Его учение. Научился в храмах, где веками слышал молитвы и гимны, которые лучше проповедей. Повторял и сам пел эти молитвы еще в лесах, спасаясь от врагов своих, в Батыево нашест­вие пел «Господи Сил, с нами буди» и тогда-то и за­учил этот гимн, потому что, кроме Христа, у него не осталось тогда ничего, а в нем уже одном, в этом гим­не, вся правда Христова... Выйдет священник и про­чтет «Господи и Владыко живота моего», а в этой мо­литве вся суть христианства, весь его катехизис, а народ знает эту молитву наизусть. Знает тоже наи­зусть многие из житий святых».

«Что сделала Восточная Церковь? Тут нужно указать на двоякое: во-первых, она на громадном, за­нимаемом ею пространстве, в странах к востоку от Средиземного моря вплоть до Ледовитого океана, уничтожила язычество и вообще многобожие. Окон­чательная победа состоялась между III и VI веком и была так основательна, что боги Греции действи­тельно погибли; они исчезли тихо, без шума, их не унесла катастрофа, они скончались от истощения, не оказав заметного сопротивления. С богами вместе — и это важнее — был побежден неоплатонизм, по­следнее великое произведение философского эллин­ского духа. Религиозная философия Церкви оказа­лась сильнее. Победа над эллинизмом — вот подвиг Восточной Церкви, которым она живет и поныне. Во-вторых, эта Церковь так сумела слиться с отдельны­ми, привлеченными к ней народностями, что религия и Церковь стали для них национальными ценностя­ми — святынями. Пойдите к грекам, к русским, к ар­мянам и др. — везде вы найдете, что Церковь и народ неразрывно связаны, что один элемент существует лишь в другом или вместе с другим. За свою Церковь народ, если нужно, идет на муки. История последних лет блестяще подтвердила эту мысль. Коммунисти­ческое тиранство в России с наглядностью убеждает, что самое дорогое для русского человека — это его вера и Церковь: тысячи священников, епископов и рядовых верующих мирян своею кровью засвиде­тельствовали свою верность апостольской Церкви... До чего искренна и тесна связь между Церковью и народом, несмотря на сектантство, которое и тут про­цветает, об этом должно судить не только по церков­ной печати; чтобы убедиться в этом, надо, для приме­ра, прочесть рассказы о народном быте Толстого. Тут читатель встретится с очень трогательными приме­рами того, что Церковь с ее проповедью о вечном бла­ге, о самоотречении, сострадании и братской любви глубоко проникла в народную душу. Священник как посредник и представитель Церкви занимает очень высокое положение, и идеал монашества внедрился в душу восточных народов» — так свидетельствует о Востоке и православии в своей книге «Сущность хри­стианства» немецкий профессор А. Гарнак, сам к православию явно не расположенный.

«Русский народ должен быть поставлен среди не­многих истинно христианских народов. Он — христи­анин не только по своим обрядам, по своей внешности, чему он придает такое большое значение; он — хрис­тианин по своему нутру, по своему духу. Может быть, он более заслуживает имени христианина, нежели те, которые ему в этом отказывают. Сквозь религию, за­темненную различными заблуждениями сектантства, светится дух христианства такой нежный, такой осо­бенный, какой никогда не встречается в других наро­дах Европы... Сквозь мутную смесь и из-под ржавчины сект блестит евангельское золото. Оно сохрани­лось в православии, оно — в Церкви... Чтобы объяс­нить это редкое явление в наше время нищих духом, мы склонны думать, что это понимание Евангелия, эта склонность проникаться христианским чувством в значительной мере зависит от характера русского на­ционального гения, от тайного созвучия между хрис­тианской верой и основой русской души. Между Еван­гелием и природой русской души есть такое сродство, что часто трудно верить, что относится к религии и что принадлежит к национальному русскому ге­нию»,— говорит о православии и русском народе французский историк Леруа-Болье, а С. Н. Трубец­кой — профессор Московского университета — опре­делил православие и русскую Церковь Православную как «гнездо величайшей культуры».

На восток обращенное западное миссионерство с его «Несем Христа народам» является фактически наступлением Рима и протестантства во всех его разновидностях на православие, но отнюдь не ду­ховной заботой о братьях во Христе. Кто знаком с историей православной Руси и России, тот не может не знать о том, как каждый раз, когда Русь-Россия переживала смутные и тяжкие времена своей исто­рий, внешние и внутренние враги спешили исполь­зовать ее слабость, как рука Ватикана и «преобразо­вателей мира» протягивалась для осуществления заветной мечты — уничтожить ненавистную «схиз­му» и подчинить Риму Восток, повергнуть в прах православную христианскую государственность.

Еще при св. кн. Ольге и при кн. Владимире посы­лал Рим своих миссионеров в Россию. Известны попытки Рима использовать женитьбу Святополка на дочери польского короля Болеслава для насаждения на Руси латинства. С предложением о «соединении» с Римом обращались к Руси папа Климент III в 1080 году и Иннокентий в 1207 году, в своем обращении к русским князьям и народу писавший, что он не «мо­жет подавить в себе отеческих чувств к ним и зовет их к себе».

Ловкостью и политическими интригами сосредо­точив в своих руках и духовную, и светскую власть над Западной Европой, папы в XIII столетии прибе­гают к новому способу миссионерства в России с це­лью подчинить Риму это, в то время еще юное, пра­вославное царство. Рим пытается воспользоваться несчастным положением России: папы направляют против православной страны оружие им подчинен­ных народов: датчан, Ордена меченосцев, венгров и... татар, а затем шведов в 1240 году и немцев в 1242-м. «Не случайно советником у Батыя был рыцарь свя­той Марии Альфред фон Штумпенхаузен» (БашиловБ.). Потерпев неудачи на поле брани, Римский папа предложил в 1248 году благ. князю Александру Невскому помощь западных народов против татар. «Не в силе Бог, а в правде» — было ответом право­славной Руси Римскому папе, на что папа ответил во­оруженным наступлением на земли русские — не­мецким оружием в 1268 и 1269 годах и оружием шведским в 1347 году. Попытку использовать беды России Рим повторил и в Смутное время, повторяет их и в переживаемое лихолетье. «Сколько раз за по­следние годы, — говорит проф. И. А. Ильин, — като­лические прелаты принимались объяснять мне лично, что "Господь выметает железною метлою право­славный восток для того, чтобы воцарилась единая Католическая Церковь"... Сколько раз я содрогался от того ожесточения, которым дышали их речи и сверкали их глаза. И внимая этим речам, я начинал понимать, как мог прелат Мишель д'Эрбиньи, заве­дующий восточно-католической пропагандой, дваж­ды (в 1926 и 1928 г.) ездить в Москву, чтобы налажи­вать унию с "обновленческой Церковью" и "конкор­дат" с марксовым Интернационалом, как мог он, возвращаясь оттуда, перепечатывать без оговорок гнусные статьи (Ярославский-Губельман), именую­щие мученическую Православную патриаршую Церковь "сифилитической" и "развратной" (дослов­но)... И я понял тогда же, что "конкордат" Ватикана с третьим Интернационалом не осуществился не по­тому, что Ватикан "отверг" и "осудил" такое согла­шение, а потому, что его не захотели сами коммунис­ты. Я понял разгром православных соборов, церквей и приходов в Польше, творившийся католиками в тридцатых годах текущего века... Я понял, наконец, истинный смысл католических "молитв о спасении России": как первоначальной, краткой, так и той, ко­торая была составлена в 1926 году папою Бенедиктом XV и за чтение которой у них даруется (по объявле­нию) "триста дней индульгенции"... Ватикан годами снаряжается в поход на Россию»...

После оккупации православной России Интер­националом Карла Маркса «миссионерское» наступ­ление со стороны римского престола и сектантства на православие ведется ложью «восточного обряда», экономическим воздействием, открытым преследованием православных и ущемлением их граждан­ских прав и, наконец, тонкой фальшью, которая зву­чит в пропаганде равноценности всех христианских исповеданий. Но если все христианские церкви и ис­поведания равноценны, почему и зачем навязывают православным народам и латиняне, и сектанты свою веру? Зачем они затрачивают громадные средства, напрягают силы, чтобы оторвать право­славных от их веры и Церкви и вовлечь их в свою ор­ганизацию? В миссионерстве с лозунгом «Несем Христа народам», направленном на восток — к пра­вославию, кроется ложь, а отец лжи есть сатана — так говорит Сам Господь.