"Мы с юных лет знали, что война с Россией неизбежна", — говорит служитель униатской церкви Николай Мединский, капеллан "Правого сектора"*. Священник грозит скорым распадом России и ее "имперской пушки" — Русской православной церкви — как божьей карой за "бойню, устроенную в Донбассе".
Между тем духовенство Украинской православной церкви Московского патриархата, которое Мединский окрестил "москальским" в самом начале войны на Украине, объявило: "Мы помогаем всем, вне зависимости от стороны". Само собой, это не могло не разозлить Киев и лояльные власти религиозные структуры— униатов и раскольнический "Киевский патриархат".
О священниках в Донбассе и их роли в конфликте — в материале РИА Новости.
Националисты в рясах
Официально священники появились в украинской армии лишь в мае 2017 года (фактически же участвовать в войне они начали еще в 2014-м). Единственная религиозная организация, чье духовенство, согласно заявлениям командования ВСУ, не может быть капелланами — УПЦ МП, хотя она крупнейшая в стране по числу приходов и паствы. Особенно плотно капелланы сотрудничают с националистическими батальонами. Капеллан Николай Мединский участвует в этой войне с самого начала.
"Впервые с участником тех событий мне пришлось говорить где-то через неделю. Это был наш "правосек", которому удалось вырваться живым из "зеленого коридора". Он рассказывал, как ему на руки упал застреленный снайпером или случайной пулей побратим… Все повторял: "Вы не поверите… Там ребята валяются на земле… Телами все засеяно просто… Вы не понимаете". С ним что-то происходило — он даже отключался время от времени от шока. И повторял: "Вы не понимаете… Там люди кричали, плакали…" — так Николай Мединский описывает "Иловайский котел", в который попала его часть в 2014 году.
Виновных в военных неудачах долго искать не пришлось: "агенты Кремля", убежден он, действуют даже в Киеве. К ним капеллан приписывает и священников УПЦ.
А ведь УПЦ МП только за 2016 год направила в зону конфликта гуманитарной помощи почти на пять миллионов долларов. При участии ее духовенства удалось освободить 16 военнопленных.
"Сейчас все спокойно"
Особенно ожесточенными были бои за Горловку. Именно возле нее сейчас проходит линия соприкосновения сторон.
"Лично для меня контраст с 2015 годом разительный: тогда, в январе, два снаряда прилетели во двор дома, где я живу, а в августе от артобстрела сильно пострадали жилой дом и школа рядом с епархиальным управлением. В тот момент я была там, мы с коллегами под звуки разрывов и звон бьющегося стекла бежали в единственное более-менее безопасное место — такое не забудешь никогда. Все это — в центре Горловки. Сейчас в новостях мелькает, что на окраинах, которые расположены на линии фронта — тот же поселок Зайцево, — неспокойно, но в центре канонады не слышно давно, город в целом живет мирной жизнью", — рассказывает пресс-секретарь Горловской и Славянской епархии Светлана Охрименко.
Сейчас епархия из-за линии разграничения фактически поделена на две части. Поэтому, например, не удается приступить к изданию православного журнала для подростков. Какие-то проекты претерпели изменения: тот же "Автобус милосердия" во время войны развозил горячую еду не бездомным, а жителям районов, которые находились под обстрелами.
За время боевых действий в Донбассе от обстрелов пострадали более 90 православных храмов. Девять из них полностью разрушены.
"Если речь идет о небольших повреждениях вроде выбитых окон или посеченного осколками фасада, они устранялись практически сразу же. Два полностью разрушенных храма — деревянный Богоявленский в Горловке и в честь святого праведного Иоанна Кронштадтского в Кировском — пока в руинах. Для начала их восстановления нужно два условия: отвод артиллерии, который пока есть только на бумаге, и деньги", — отмечает жительница Горловки.
"Снаряды падали у храма"
Три года назад храм протоиерея Александра Сорокина в Авдеевке оказался в буквальном смысле между двух огней. Несмотря на это, службы в нем совершались регулярно.
"На Преображение мы шли на службу. Приход наш — святителя Николая Чудотворца — и источник находятся в лесу. С одной стороны стоят войска ДНР, с другой — ВСУ, между ними лес, а в лесу — наш храм. Шли я, матушка, еще один человек и наша собака. Метрах в 400 от нас начали падать "грады". Стали лететь осколки, мы попадали на землю, оглохли ненадолго. Потом встали, дошли до храма, стали молиться на богослужении. У нас есть нижний храм, в цокольном этаже, монолитный, из бетона, так что не очень страшно. Но, чтобы вы понимали, семисвечник всю службу ходуном ходил, потому что снаряды падали метрах в 100 от храма", — приводит слова протоиерея Молодежный отдел УПЦ МП.
Священник признается, что в условиях войны людям нужно совсем мало — "просто находиться рядом с ними".
"О, батюшка приехал!" — для них это значит, что все будет хорошо. Одним своим присутствием ты подаешь надежду. А когда еще и воду святую взял, прошелся по улицам, покропил дома, зашел к каждому в дом со словами "Спаси, Господи, дом сей и всех живущих в нем! Спаси, Господи, град сей!" — так тут вообще их счастью нет предела", — делится он.
Добровольцы из России
В конце 2016 года Служба безопасности Украины запретила въезд в страну "священнослужителю РПЦ". Затем СМИ выяснили, что им является и диакон Павел Шульженок, который на данный момент запрещен в служении. Он несколько раз ездил в Донбасс с 2014 по 2016 год.
"У меня было четкое понимание того, что мое место там, где истекает кровью и изгоняется со своих земель русский народ, там, где лучшие люди России жертвуют собой, выступая против заведомо более сильного врага. В таких ситуациях у русского человека не должно быть иного выбора, кроме как поехать на фронт и погибнуть в безнадежной борьбе", — объясняет свой поступок Шульженок.
При этом ему известно еще о нескольких священнослужителях, которые приезжали на место боевых действий. "Один из них был уже давно за штатом, поэтому и мог позволить себе окормлять подразделение на постоянной основе, второй же, как и я, приехал в отпуск. По моим сведениям, потом он был даже ранен, но на настоящий момент у него все хорошо… Знаю еще одного достойного батюшку, который ездит в Донбасс с гуманитарными миссиями, но не как капеллан", — делится он.
Сам диакон уточняет: "Я был участником боевых действий, хоть и не боевой единицей" — в составе добровольческого отряда.
"Объективно было тяжелее всего в первых числах августа (2014 год), когда весь Донецк оказался фактически в окружении, появились проблемы с обеспечением, и мы, будучи в тыловой структуре, готовились отражать нападение на военкомат. В течение недели-двух нам должен был прийти конец, но Господь судил иначе", — добавляет он.
Уже в 2015 году ситуация была гораздо лучше, а в 2016-м, по наблюдениям диакона, Донецк "вполне соответствовал статусу столицы республики, пусть небольшой и бедной".
"Православные приходы продолжают существовать, находясь в каноническом подчинении УПЦ МП и соблюдая жесткий нейтралитет. Духовенство не занимается ни проповедью, ни миссионерством, ни окормлением боевых подразделений, опасаясь возмездия с противоположной стороны", — отмечает Шульженок.
Война на юго-востоке Украины затронула четыре епархии УПЦ. С 2014 года ее жертвами стали шесть священнослужителей.
*Экстремистская организация, запрещенная в России.
РИА новости / klikovo.ru
