Павел Лебедев

Событие Пятидесятницы с библейско-богословской точки зрения

Пятидесятница – этим словом именуется одно из самых таинственных событий Священной истории Нового Завета. Как рассказывается во 2-й главе Книги Деяний, рано утром, в день завершения иудейского праздника Седмиц, или Пятидесятницы (о нем – ниже), собрались в одном доме для утренней молитвы все (сколько их было тогда в Иерусалиме) последователи Господа Иисуса, числом около 120 учеников. Возможно, что перед этим они встретились на утреннем жертвоприношении, которое совершалось в Храме по случаю праздника (см. Числ. 28:23; Лев. 23:15).

Когда они молились, то в какой-то момент «внезапно возник шум с неба словно бы от проносящегося сильного ветра и наполнил весь дом, где они сидели. И явились им разделяющиеся языки наподобие огня и опустились на каждого из них по отдельности. И исполнились все Духа Святого и начали говорить на других языках в соответствии с тем, что Дух давал им вещать» (Деян. 2:2-4).

Звук, возникший при схождении Святого Духа, а также массовое восторженное говорение на разных языках, которым были охвачены 12 апостолов и остальные последователи Христовы, привлекли внимание людей, находившихся в тот момент недалеко от дома, где собрались ученики Христа. Через некоторое время уже целая толпа стояла около дома, изумляясь и недоумевая. Многие высказывали свое мнение по поводу происходящего. Апостол Петр обратился к собравшимся со словом проповеди. В первую очередь, он постарался рассеять все недоумения по поводу глоссолалии, которой были охвачены Христовы ученики. Ссылаясь на пророчества Иоиля (Иоил. 2:28-32), св. Петр охарактеризовал происходящее как признаки наступления Эры спасения. Апостол возвестил Радостную Весть о Христе, Воскрешенном Божьей силой и Вознесенном во славе. Так описывается событие сошествия Святого Духа на апостолов во 2-й главе Книги Деяний.

Учитывая тот факт, что евангелист Лука выступает не только как историк, но, по преимуществу, как богослов и наставником в вере, необходимо, в первую очередь, выявить идейно-дидактические элементы его рассказа о событиях Пятидесятницы. Решение этой задачи будет заключаться в следующем: во-первых, надо произвести анализ исторических реалий, задействованных в повествовании; во-вторых, – определить значение важнейших понятий и образов, которые автор использует для передачи наставления и изложения своих историко-богословских взглядов.

Текст Книги Деяний, как, впрочем, и большинства других книг Нового Завета, чрезвычайно насыщен богословскими смыслами. Так, уже в 1-м стихе 2-й главы автор, указывая время описываемого события, говорит, что оно произошло, как приводится этот фрагмент в Синодальном переводе, «при наступлении Пятидесятницы», т.е. когда наступал этот день. Однако, в греческом оригинале первую часть данного выражения – en to sumplerousthai – точнее было бы перевести: «когда подходил к концу» или «когда завершался», т.е. праздник Пятидесятницы, собственно, уже кончился.

Католический эгзегет священник Бернардо Антонини замечает по этому поводу, что «поскольку праздник начинался на закате предыдущего дня, то прошло к тому моменту (к девяти часам утра) более 12 часов», то евангелист вполне мог иметь здесь в виду именно факт приближения праздника к концу [1].

Оригинальное мнение высказал по этому вопросу крупнейший православный библеист XX века епископ Кассиан (Безобразов). Переведя вышеуказанное место тоже, как «приближался к концу», он пишет: «Дееписатель хотел сказать, что сошествие Святаго Духа совершилось вечером на исходе праздника Пятидесятницы» [2]. Так как данное предположение входит в видимое противоречие с текстом Деян. 2:15, где ап. Петр говорит о третьем часе дня (т.е. о 9-ти часах утра по нашему исчислению), еп. Кассиан вынужден «допустить перерыв между чудом огненных языков и речью Петра перед народом, который без труда и подразумевается» [3].

В том же 1-м стихе 2-й главы евангелист, начиная очередной рассказ, сразу же увязывает его с определенным событием – с днем Пятидесятницы, о которой стоит сказать особо.

Пятидесятница – это другое название иудейского Праздника Седмиц/Недель (евр. - «хаг-Ашабуот»). Пятидесятницей данный праздник стали именовать в иудаизме эллинистического периода – III-II вв. до Р.Х. (Тов. 2:1; 2 Макк. 12:32; Иос. Фл. 3.252 и др.). Изначально праздник Пятидесятницы, или Седмиц, был земледельческим праздником собирания плодов (Исх.23:16) и отмечался через семь недель после начала жатвы (Втор. 16:9; Лев. 23:15). Позднее (когда точно, установить сложно) его стали связывать с Пасхой и праздновать на 50-й день после Пасхи.

Достоин внимания тот факт, что в I в. по Р.Х. определение точной даты празднования, зависящей от толкования Лев. 23:15, порождало разногласия. Различные религиозные партии иудеев вели счет от разных дней: саддукеи отсчитывали семь недель от первой субботы после первого дня Пасхи; фарисеи вели отсчет непосредственно от первого дня Пасхи; ессеи (или кумраниты) считали, начиная с субботы после восьмого дня Пасхи, когда заканчивались семидневный праздник Опресноков. При этом нельзя точно сказать, какого способа счета придерживался св. Лука. По указанной причине невозможно однозначно утверждать, какой смысл придавал евангелист своему хронологическому уточнению, относящемуся к событию сошествия Святого Духа.

Если предположить, что святой Лука придерживался календарной системы кумранитов, тогда факт указания на то, что был день Пятидесятницы, приобретает очень важные смысловые коннотации.

Дело в том, что в одном иудейском псевдоэпиграфе (т.е. в книге, авторство которой намеренно приписывается какому-то авторитетному лицу, не писавшему ее) – Книге Юбилеев, созданной во второй половине II века до Р.Х. и происходящей из кругов, тесно связанных с кумранской общиной, в 6 главе идет речь об установлении праздника Седмиц. По мнению автора этой книги, праздник Седмиц начал отмечаться по повелению Божию еще Ноем «в знамение вечного Завета» [4]. Кроме того, было предписано соблюдать этот праздник ежегодно, «чтобы возобновлять Завет каждый год» [5]. Потом. после периода жизни Авраама и патриархов, он был забыт и только при Моисее восстановлен.

В этой связи некоторые исследователи полагают, что кумранская община также праздновала обновление Завета в праздник Седмиц – в Пятидесятницу. Примечательно, что и в раввинистическом иудаизме рассматриваемый праздник стал со временем днем обновления Завета и дарования Закона на горе Синай. Но такое переосмысление происходит там не раньше II века по Р.Х. [6].

Таким образом, вполне возможно, что евангелист Лука своим указанием на праздник Пятидесятницы хотел представить событие сошествия Святого Духа как обновление Завета между «Богом Израиля» (Лк. 1:68) и «малым стадом», которому «Отец соизволил даровать Царство» (Лк. 12:32) Нового Завета, скрепленного теперь уже не кровью овец и тельцов, но Кровью Господа и Помазанника Иисуса (см. Лк.22:20; Деян. 20:28)

Помимо всего сказанного косвенным подтверждением присутствия в первых стихах 2-й главы Книги Деяний идеи возобновления Завета являются стихи, следующие за первым стихом главы. Перейдем к их анализу.

Во 2-м и 3-м стихах говорится о «шуме с неба словно бы проносящегося сильного ветра» и о «разделяющихся языках наподобие огня». Многие библеисты и религиоведы видят в этих образах черты теофании (то есть богоявления), сходной с Синайской теофанией, описанной в Книге Исхода 19:16 и 18 (ср. Исх. 3:2; Втор. 4:36) – «…Были громы, и молнии,…и трубный звук весьма сильный… Гора же Синай вся дымилась оттого, что Господь сошел на нее в огне» [7]. Скорее всего, евангелист намеренно использует образы и понятия, намекающие на Синайские события, в рамках которых Израилю был дарован Закон и заключен Завет. При этом он обращается с указанными образами очень свободно. В рассказе, описывающем новозаветную теофанию, дееписатель путем привлечения указанных образных средств «утверждает истинность сверхъестественного Божественного вмешательства в связи с великими вмешательствами, описанными в Ветхом Завете, которые обозначает важнейший этап истории спасения» [8].

«И исполнились все Духа Святого» (Деян. 2:4). Святой Дух – простое и, одновременно таинственнейшее библейское понятие. Не только ветхозаветный, но и междузаветный иудаизм имел достаточно разработанные представления о Духе, хотя, при этом «большинство иудеев полагали, что со времен последних пророков Дух покинул Израиль за грехи нации, но что в конце времен он изольется на весь восстановленный Израиль» [9].

К I в. по Р.Х. многие иудеи ожидали прихода Мессии, наделенного Духом от Бога, причем, имелся в виду Дух пророчества, дававший исключительную мудрость и знание (Книга Юбилеев, 25:14; 31:12; Иосиф Флавий, Древности, 4,119 и др.). Прообразом Мессии выступают Давид и Отрок Господень пророка Исайи (11:1-4). Такая типология присутствует в ряде апокрифов, псевдоэпиграфов, в кумранских толкованиях и в раввинистической литературе.

Под выражением «исполниться Духа Святого» в Деян. 2:4, по мнению английских библеистов Дж. Левисона и Л. Джонсона, имеется в виду очень интенсивный и мощный пророческий дар, подаваемый Богом через вознесенного Христа Его ученикам. В подтверждение именно такого употребления разбираемой фразы приводится находящееся в Деян. 2:3 словосочетание «языки как будто бы пламени» (glossai hosei pyros). Левисон показывает, что выражение «огонь» широко и часто использовалось в современном Луке иудаизме (например, Филон, Псевдо-Филон), а также имело хождение среди известных греко-римских авторов (например, Квинтиллиан, Плутарх) в качестве метафоры для передачи внутреннего переживания, вызванного пророческим вдохновением [10]. Кроме того, есть несколько мест в Евангелии от Луки (1:41-42, 64; там стоит тот же, что и в Деяниях глагол pleroo – наполнять(-ся)) и в Деяниях апостолов (4:8; 6:8; 7:55 и др.), где действующие лица исполняются Духа и пророчествуют, предсказывая будущее, оценивая в свете Откровения настоящее, выступая с защитной речью, обличая, наставляя в вере других и т. д. Кстати, именно так понимает и толкует слушателям происходящее сошествие Святого Духа и апостол Петр в первой своей миссионерской проповеди (Деян. 2:14-21).

«...И начали говорить на других языках» (Деян. 2:4). Здесь речь идет о явлении, называемом в научной библеистике «глоссолалия». Выдвигалось множество мнений относительно природы данного явления. Некоторые ученые считают, что оно представляет собой экстатическое переживание, сходное с эллинистической традицией экстатического мистицизма, примерами которых могут служить Дельфийские оракулы, адепты культов Диониса и Кибелы. Ряд других исследователей видят здесь дар говорения на иностранных языках, который сообщался впервые Духом Святым участникам события Пятидесятницы, а также и после нее [11].

Скорее всего, евангелист Лука был уверен, что здесь действительно имело место чудесное говорение на иностранных языках, или даже наречиях (греческое слово glossa означает и то, и другое). Веским аргументом в пользу этого взгляда является, прежде всего, то, что св. Лука настаивает, по ходу описания реакции собравшейся толпы, что речи апостолов и других учеников Христовых на языках были вполне понятны для слышавших их.

Очень показательно для данного случая, что святитель Ириней Лионский, который упоминает в 5-й книге своего творения «Против ересей» о личном опыте присутствия на глоссолалии в церкви, характеризует ее именно как говорение на иностранных языках [12].

Подтверждением такого объяснения вышеописанного феномена также может служить и помещенный вслед за рассказом о сошествии Святого Духа список стран, из которых были родом иудеи, ставшие свидетелями необычного поведения апостолов. Как пишет евангелист Лука, они были выходцами из разных стран, где имелась иудейская диаспора, и были носителями языков или наречий тех стран, где они родились и прожили до приезда в Палестину.

Так, удивляясь происходящему, они говорили, что слышат «собственный язык, с которым родились» (Деян. 2:8), что опять-таки четко определяет природу глоссолалии в Книге Деяний (замечу, что относительно глоссолалии в Посланиях апостола Павла дело обстоит гораздо сложнее и неопределенней).

Что же касается самого перечня народов, среди которых жили находящиеся в толпе иудеи, то при всей его неполноте (по сравнению хотя бы со списком, размещенном в Быт. 10) цель этого перечисления диаспор разных стран для автора состояла, видимо, в том, чтобы представить в их лице полноту Израиля, рассеянного по миру. Это должно было, по замыслу автора, подчеркнуть эсхатологический значение всего происходящего на Пятидесятницу. Событие это знаменовало начало собирания народа Израиля на Сион во времена пришествия Мессии, о чем пророчествовал пророк Захария (8:7-8). Кроме того, упоминание «прозелитов» (Деян. 2:11), т.е. обратившихся в иудейство язычников, явно указывает на универсальное измерение апостольской проповеди, которая должна была последовать за получением дара Святого Духа. И это тоже должно было совершиться во исполнение предвозвещений пророков Захарии (Зах. 8:18-23) и Исайи (Ис. главы 56 и 60).

Если теперь, после анализа отдельных важных понятий, образов и фрагментов текста Деян. 2:1-13, посмотреть на событие Пятидесятницы в целом, то можно сделать следующие обобщающие выводы:

1) Из показанного видно, что евангелист используя, с одной стороны, образный ряд Синайской теофании, а, с другой, как мы небезосновательно предположили, – традиции празднования обновления Завета, которое совершалось кумранитами в праздник Седмиц, то есть на Пятидесятницу, осмысливает событие сошествия Святого Духа на апостолов и остальных учеников Господа Иисуса как новую теофанию, аналогичную Синайской. Целью ее было заключение Нового Завета между Богом Израиля и Новым Израилем, первой «закваской» которого становятся ученики Христовы, последовавшие за Ним еще во время Его земного служения и ставшие свидетелями Его страданий, смерти и Воскресения на третий день после распятия.

2) Как в истории Ветхого Израиля сам факт заключения Завета с Богом через принятие Закона Моисеева и жертвоприношение стал началом его бытия в качестве народа Божия («Итак, если вы будете ...соблюдать Завет мой, то будете моим уделом во всех народах...и народом святым» – Исх. 19:5-6), так заключение Нового Завета через посредство проповеди Евангелия, смерти и Воскресения Иисуса, Сына Божия, положило основание новому народу Божию – Новому Израилю.

3) Первичное ядро Нового Израиля, Христовой Общины, составляют уверовавшие во Христа евреи. Как и у Христа, в начальный период истории Апостольской Церкви (вплоть до первого великого гонения после смерти св. архидиакона Стефана) проповедь и миссия апостолов направлена преимущественно на евреев. Основные же составляющие этой проповеди заключаются в призыву к иудеям от имени Иисуса Христа Воскресшего покаяться, то есть отвратиться от грехов и заблуждений относительно Мессии и признать последнего в лице Иисуса из Назарета, превознесенного Богом и ставшего Царем Нового Израиля. То есть иудеи призывались к тому, чтобы понять замысел Бога, приоткрытый еще пророкам, относительно истинного восстановления Истинного Царства Израиля. На это указывает также и восстановление Двенадцати апостолов, которое было пророческо-символическим актом, свидетельствовавшем о начавшемся эсхатологическом собирании народа Израиля, 12 идеальных колен которого они и должны были представлять. На это собирание последних времен, собственно, и были направлены усилия, как Самого Господа Иисуса, так и апостолов (Деян. главы с 2 по 8:4.). И только после первых гонений со стороны иудейских властей и представителей крайнего законничества начинается под руководством Святого Духа проповедь в Самарии, Сирии и далее «до края земли», что пророчески предощущалось уже в даре говорить на иностранных языках.

В завершение следует добавить, что в описании события Пятидесятницы, с которого начинается история нового Народа Божия, руководимого через Святого Духа «новым Моисеем» Господом Иисусом Христом, евангелист Лука делает акцент на миссионерской роли Церкви. Ее природа и назначение, собственно, и заключаются в свидетельстве о наступлении Нового Мира и осуществлении идеалов этого Мира в нашей, во многом ветхой еще, действительности, благодаря воцарению Христа и вдохновляющем действии Святого Духа.

                                                          Седмица.ру