Спрашиваете — как так: предуставленные уверовали?.. Стало быть, которые не уверовали, не предуставлены? Чем же они виноваты? Недоумение ваше стоит на мыс­ли, что одни веруют, потому что предус­тавлены, а другие не веруют, потому что не предуставлены. Мысль неверна; ибо дело бывает наоборот: предуставление от уверования, а непредуставление от неуверования. Видит Бог наперед жизнь человека в целом... и решает: сему быть в числе верующих и спасенных, а сему не быть... Определение Божие есть вывод из всей жизни человека; сама же жизнь течет и по склонениям про­изволения, и по воздействию на нее Бо­жеского Промышления и внутри и вовне... Бог все делает, чтоб вразумить человека. Если после всех попечений о нем видит его не хотящим исправляться, то оставляет его, как бы говоря: ну, делать нечего, оставайся. Бог не хочет смерти грешника, но и произ­воления не насилует, и только все делает для склонения произволения на добро. Все такое Он предвидит о каждом, и как пред­видит, так и определяет. Таким же образом решается и то, как Бог уши закрывает, что­бы не слышали... и еще — как ожесточает... Бог все употребляет, чтобы образумить че­ловека: одно не смиряет его, другое делает для него, — другое безуспешно, — третье употребляет... так до конца. Кто покоряет­ся, тот спасается; и кто не слушается, на­чиная с первого вразумления до последне­го, тот все более и более ожестевает и, на­конец, делается никуда негожим и неисп­равимым. Вот этот итог и означает словами: уши закрыл Бог, или ожесточил... Это об­раз Божия определения такого: больше не­чего Мне для тебя сделать, чтобы ты услы­шал, — не услышишь больше ничего, оста­вайся, как глухой... То же и об ожесточе­нии...

Возьмите себе за правило — в подобных недоумениях напомнить уму своему, что предопределения Божии, относительно ли отдельно каждого человека, или относитель­но целых народов, суть сокровенные сове­ты Божии, для нас до ясности непостижи­мые. В том же, что непостижимо, тотчас надо заставлять ум свой подклоняться под иго веры, или прибегать под кров веры. Несомненно, что Промышления Божии от мыслей человеческих отстоят как небо от земли. Если не можем достать до неба ру­кою, чтобы осязать тамошние Божеские вещи, нечего и умом своим пялиться туда, чтобы осязательно познать, как что есть. Довольно знать, что так Бог сказал: "Бо­жия никтоже весть, точию Дух Божий жи­вущий в Нем". Нечего и браться за пости­жение того, что возвещается непостижимым. Ныне удержа нет от совопросничества. Все требуют доводить до ясного разумения. И слушать ничего не хотят... вынь да положь. Как Бог един и троичен? Как Бог Сын воп­лотился, будучи беспределен? Как Божия Матерь Приснодева? Как хлеб и вино — Тело и Кровь Господа?.. Да и все устроение нашей веры и Церкви таинственно... и все это подай и объясни... Умишко наш — ко­мар, а все пищит! Спаситель сказал: Никто не знает, что есть Сын, токмо Отец; и никто не знает, что есть Отец, токмо Сын. То же и о Святом Духе разуметь должно. Зачем же и добиваться, как Бог един есть Отец, Сын и Святый Дух? Апостол говорит: Великая благочестия тайна — Бог явися во плоти. Зачем же сюда лезть со своим мудровани­ем? То же и о всем: надо смиренно подчи­няться определениям веры, исшедшим из уст Божиих, хотя то и непостижимо для ума. В чем поклонение ума Богу? — в покорном принятии глаголов Его, яко истиннейших.

Если бы вам кто сказал: упритесь-ка пле­чом в дом и спихните его под гору. Стали бы вы это делать? Конечно, нет, зная, что это невозможно. А если бы вы стали, не имели ли бы видящие это права подумать, что у вас голова не в порядке? Вот этого приговора заслуживают все, кои пытаются разгадать тайны Божии, о которых Сам Бог сказал, что они непостижимы. Ныне мы верою ходим, а не видением. Стараться при­ближать к нашему пониманию тайны Бо­жии с покорностию вере нет греха, но бла­женнее те, кои, не видя, веруют. Я думаю, что вы в таком состоите настроении.

(Вып. 6, тс. 959, стр. 60)