На главную
страницу

Учебные Материалы >> Аскетика.

ПРЕПОДОБНОГО ОТЦА АВВЫ ИОАННА, ИГУМЕНА СИНАЙСКОЙ ГОРЫ,ЛЕСТВИЦА

Глава: СЛОВО 15. О нетленной чистоте и целомудрии, которое тленные приобретают трудами и потами

1. Чистота есть усвоение бестелесного естества. Чистота есть вожделенный дом Христов, и земное небо сердца.

2.  Чистота есть, вышеестественное отречение от естества, и поистине преславное соревнование мертвенного и тленного тела с бестелесными духами.

3.  Чист тот, кто (плотскую) любовь отражает любовию (бо­жественною), и телесный огонь угасил огнем невещественным.

4.  Целомудрие есть всеобъемлющее название всех добродетелей.

5.  Целомудрие есть чистота души и тела.

6.  Целомудр тот, кто и в самом сне не ощущает никакого дви­жения или изменения в том устроении, в котором он пребывает.

7.  Целомудр, кто навсегда стяжал совершенную нечувстви­тельность к различию тел.

8.  Предел и крайняя степень совершенной и всеблаженной чистоты состоит в том, чтобы в одинаковом устроении пребы­вать при виде существ одушевленных и бездушных, словес­ных и бессловесных.

9.  Никто из обучившихся хранению чистоты да не вменяет себе приобретение ее; ибо невозможное дело, чтобы кто-ни­будь победил свою природу; и где природа побеждена, там познается пришествие Того, Кто выше естества; ибо, без вся­кого прекословия, меньшее упраздняется большим.

10.  Начало чистоты бывает, когда помысл не слагается с блудными прилогами, и без мечтаний случаются по временам во сне истечения; а средина чистоты, когда от довольства пищи бывают естественные движения, но без мечтаний; ко­нец же чистоты — умерщвление тела (т. е. телесных движе­ний), предваряемое умерщвлением нечистых помыслов.       

11. Поистине блажен тот, кто стяжал совершенную нечувствительность ко всякому телу и виду и красоте.                    

12.  Не тот чист, кто сохранил нерастленным сие бренное; тело, но тот, кто члены его совершенно покорил душе.         

13.  Велик, кто пребывает бесстрастным при осязании; больший, кто не уязвляется видением и помышлением о красотах небесных угашает огонь, который возгорается при виде земных красот. Отгоняющий сладострастного пса молитвою подобен борющемуся со львом; а кто противоречием низлагает его, подобен уже прогоняющему врага своего; тот же, кото­рый и прилог вовсе уничтожает, хотя и пребывает в теле, но уже воскрес из гроба. Если признак истинной чистоты состо­ит в том, чтобы и в сонных мечтаниях пребывать без движе­ния; то конечно предел блуда означает то, чтобы и наяву от одних помыслов терпеть истечения.

14.   Кто телесными трудами и потами ведет брань с сим соперником, тот подобен связавшему врага своего слабым вервием; кто воюет против него воздержанием и бдением, тот подобен обложившему врага своего железными оковами; а кто вооружается смиренномудрием, безгневием и жаждою, тот подобен убившему своего супостата и скрыв­шему его в песке. Под именем песка разумей смирение, потому что оно не произращает пажити для страстей, но есть земля и пепел.

15.  Иной связал сего мучителя подвигами: иной — смире­нием, а иной — откровением Божиим. Первый подобен ут­ренней звезде, второй — полной луне, а третий — светлому солнцу; но все имеют жительство на небесах. И как от зари свет, а по свете воссиявает солнце, так и о сказанном можно разуметь и видеть это на самом деле.

16.  Лисица притворяется спящею, а бес целомудренным; та хочет обмануть птицу, а сей погубить душу.

17.  Не верь во всю жизнь твою сему бренному телу, и не надейся на него, пока не предстанешь Христу.

18.  Не думай, что ты по причине воздержания пасть не мо­жешь; ибо некто, и ничего не вкушавший, был свержен с неба.

19.  Некоторые из имеющих дар рассуждения хорошо опре­делили отвержение самого себя, сказав, что оно есть вражда на тело и брань противу чрева.

20.  С новоначальными телесные падения случаются обык­новенно от наслаждения снедями; со средними они бывают от высокоумия, и от той же причины, как и с новоначальными; но с приближающимися к совершенству они случаются толь­ко от осуждения ближних.

21.  Некоторые ублажают скопцев по естеству, как избавлен­ных от мучительства плоти; а я ублажаю повседневных скоп­цев, которые разумом как ножом, обучились оскоплять себя.

22.  Видал я невольно падших; и видал произвольно жела­ющих падать, но не могущих; и я счел сих последних окаяннейшими падающих на всякий день; потому что, не имея воз­можности согрешить, желают злосмрадия греховного.

23.  Окаянен падающий; но тот окаяннее, кто и сам падает и другого увлекает к падению, потому что он понесет тяжесть двух падений, и тяжесть сласти иного.

24.  Не думай низложить беса блуда возражениями и дока­зательствами; ибо он имеет многие убедительные оправдания, как воюющий против нас с помощию нашего естества.

25.  Кто хочет бороться с своею плотию и победить ее сво­ими силами, тот тщетно подвизается; ибо если Господь не разорил дома плотской похоти, и не созиждет дома душевно­го, то всуе бдит и постится думающий разорить.

26.  Представь Господу немощь своего естества, сознавая во всем свое бессилие, и неощутительным образом получишь дарование целомудрия.

27.   В сладострастных людях бывает, (как некто из них, испытавший это, признавался мне по истрезвлении своем), чувство чрезвычайного некоего влечения и любви к телам, и столь бесстыдный и бесчеловечный дух, в самом чувстве сердца явственно гнездящийся, что боримый сим духом во время брани ощущает телесное разжжение подобное огню от распаленной печи; он не боится Бога, вменяет ни во что воспоминание о муке, молитвы гнушается, почти как бы совершает грех на самом деле; и смотрит на мертвые тела, как на бездушные камни. Страждущий сие делается как бы безумным и иступленным, будучи упоен всегдашним страстным желанием сло­весных и бессловесных существ, так что если бы не прекра­щались дни сей мучительной брани, то не могла бы спастись никакая душа, одеянная в сие брение, растворенное кровью и мокротами. Да и может ли быть иначе? Ибо все существую­щее по природе своей ненасытно желает сродного себе: кровь — крови, червь — червя, и брение — брения; а потому и плоть сия желает плоти, хотя понудители естества и желатели царства небесного и покушаются прельщать сию прелест­ницу различными ухищрениями. Блаженны неиспытавшие вышеописанной брани. И так будем молиться, да избавит Он нас навсегда от такого искушения. Поползнувшиеся и падшие в сей ров далече отстоят от восходящих и нисходящих по оной лествице Ангелов; и к такому восхождению, после падения, потребны для них многие поты со строжайшим пощением.

28.  Рассмотрим, не каждый ли из мысленных наших вра­гов, при ополчении их на нас, назначается исполнять свойст­венное ему поручение как это бывает и в чувственном сраже­нии; и это достойно удивления. Я наблюдал за искушаемы­ми, и видел падения одни других лютейшие: имеяй уши слышати, да слышит (Мф. 11,15).

29.  Часто диавол есть усилие, старание, ухищрение, ковар­ство и все свои козни устремляет к тому, чтобы проходящие монашеское житие и подвизающиеся на сем поприще, испол­ненном искушений, были боримы противоестественными страстьми. Посему часто находясь в одном месте с женским полом, и не будучи боримы плотскою похотию, или помысла­ми, некоторые ублажают себя; а того не разумеют несчаст­ные, что где большая пагуба, там в меньшей нет нужды.

30.   Думаю, что всеокаянные убийцы по двум причинам обыкновенно низвергают нас бедных в противоестественные падения: потому что мы везде имеем удобность для таких согрешений, и потому что они подвергают нас большей муке. Узнал сказанное тот, кто прежде повелевает дикими ослами,а потом сам был поруган и порабощен адскими ослами; и питавшийся некогда хлебом небесным после лишился сего блага; всего же удивительнее то, что и после его покаяния, наставник наш Антоний, с горькою скорбию, сказал: "Вели­кий столп пал! " Но образ падения скрыл премудрый муж, ибо знал, что бывает телесный блуд и без участия иного тела. Есть в нас некая смерть и погибель падения, которую мы всегда с собою и в себе носим, а наиболее в юности. Но поги­бель сию я не дерзнул предать писанию, потому что руку мою удержал сказавший: бываемая отай от некоторых срам­но есть и глаголати и писати и слышати.

31.  Сию мою, а можно сказать и не мою враждебную, но и любимую плоть Павел назвал смертию. "Кто мя избавит, — говорит он, — от тела смерти сея?" (Рим. 7,24). А Григорий Богослов называет ее страстною, рабскою и ночною. Я хотел бы знать, почему сии святые мужи дают ей такие названия? Если плоть, как выше сказано, есть смерть, то победивший ее, конечно, никогда не умрет. Но кто есть человек, иже по­живет и не узрит смерти — осквернения плоти своей?

32.  Испытаем, прошу вас, кто больше пред Господом: умер­ший ли и воскресший, или никогда не умиравший? Убла­жающий последнего обманывается: ибо Христос умер и вос­крес; а ублажающий первого увещевает умирающих, то есть падающих, не предаваться отчаянию.

33.  Бесчеловечный наш враг и наставник блуда внушает, что Бог человеколюбив, и что Он скорое прощение подает сей страсти, как естественной. Но если станем наблюдать за коварством бесов, то найдем, что, по совершении греха, они представляют нам Бога праведным и неумолимым Судиею. Первое они говорят, чтобы вовлечь нас в грехе; а второе, чтобы погрузить нас в отчаяние.

34.  Когда печаль и отчаяние в нас усиливается, тогда мы не можем приносить должного покаяния, ни окаявать себя, ни укорять, хотя в печальном расположении души и не предаемся греху. А когда оные угаснут, тогда опять мучитель наш внушает нам о милосердии Божием, чтобы мы снова пали.

35.  Господь, как нетленный и бестелесный, радуется о чисто­те и нетлении нашего тела; бесы же, по утверждению некото­рых, ни о чем другом столько не веселятся, как о злосмрадии блуда, и никакой страсти не любят так, как оскверняющую тело.

36.  Чистота нас усвояет Богу и, сколько возможно, делает Ему подобными.

37.  Земля с росою есть матерь сладости плодов, а матерь чистоты есть безмолвие с послушанием. Приобретенное в без­молвии бесстрастие тела, при частом сближении с миром, не пребывает непоколебимо; от послушания же происходящее — везде искусно и незыблемо.

38.   Видел я, что гордость бывает причиною смиренно­мудрия, и вспомнил сказавшего: кто уразуме ум Господень? (Рим. 11, 34). Ров и плод надмения есть падение в грехе; грехопадение же для желающих спастись часто бывает по­водом к смиренномудрию.

39.  Кто хочет с объядением и насыщением победить беса блуда, тот подобен угашающему пожар маслом.

40.  Кто одним воздержанием покушается утолить сию брань, тот подобен человеку, который думает выплыть из пучины, плавая одною рукою. Совокупи с воздержанием смирение; ибо первое без последнего не приносит пользы.

41.  Кто видит в себе какую-нибудь господствующую страсть, тому должно прежде всего противу ней вооружаться, особен­но же если это — домашний враг; ибо если мы не победим сей страсти, то от победы над прочими не будет нам никакой пользы, а поразивши сего Египтянина, конечно, и мы узрим Бога в купине смирения.

42.   Будучи в искушении, я ощутил, что сей волк хочет обольстить меня, производя в душе моей бессловесную ра­дость, слезы и утешение; и по младенчеству своему я думал, что я получил плод благодати, а не тщету и прелесть.43.  Если всяк грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть, а блудяй во свое тело согрешает (1 Кор. 6,18), то это без сомнения потому, что истечением оскверняется самое существо нашей плоти; а в другом грехе невозможно этому быть. Спрашиваю здесь, почему о согрешающих вся­ким другим грехом мы обыкновенно говорим только: "Он согрешил", — а когда слышим, что кто-нибудь сделал блуд, то с прискорбием говорим: "Такой-то пал?"

44.  Рыба спешит убежать от удочки; а душа сластолюби­вая отвращается безмолвия.

45.  Когда диавол хочет связать два лица союзом постыд­ной любви, тогда испытывает ту и другую сторону: и потом уже начинает возжигать огонь страсти.

46.  Склонные к сладострастию часто бывают сострадатель­ны и милостивы, скоры на слезы и ласковы; но пекущиеся о чистоте не бывают таковы.

47.  Один мудрый муж предложил мне страшный вопрос: "Какой грех, — сказал он, — после человекоубийства и отрече­ния от Христа, есть тягчайший из всех?" И когда я отвечал: "Впасть в ересь", — тогда он возразил: "Как же соборная цер­ковь принимает еретиков и удостоивает их причащения Св. Таин, когда они искренне анафематствуют свою ересь; а соблудившего, хотя он и исповедал свой грех, и перестал делать его, прини­мая, отлучает на целые годы от пречистых Таин, как повелева­ют апостольские правила?" Я поражен был недоумением; а не­доумение это осталось недоумением и без разрешения.

48.  Будем испытывать, исследовать и наблюдать: какая сла­дость происходит в нас, при псалмопении, от беса блуда, и ка­кая от словес Духа, и заключающейся в них благодати и силы,

49.  Не забывайся, юноша! Я видел, что некоторые от души молились о своих возлюбленных, будучи движимы духом блу­да, и думали, что они исполняют долг памяти и закон любви.

50.   Можно осквернить тело и одним осязанием; ибо нет ничего столь опасного, как сие чувство. Помни того, который обвил руку свою краем одежды, (когда нес престарелую свою мать), и удерживай чувство руки своей и не прикасайся к сокровенным и прочим членам ни своего, ни чужого тела.

Патерик, слово 13-е: о рассуждении.

51.  Думаю, что человек не может быть назван совершенно святым, если прежде не освятит сего брения (т. е. тела), и некоторым образом не преобразить его, если только возмож­но такое преображение во временной жизни.

52.  Возлегши на постель, мы наиболее должны бодрствовать и трезвиться; потому что тогда ум наш один без тела борется с бесами; и если он бывает сластолюбив, или исполнен сладо­страстных мечтаний, то охотно делается предателем.

53.  Память смерти да засыпает да и восстает с тобою, и вместе с нею Иисусова молитва единомышляемая; ибо ни­что не может тебе доставить столь сильное заступление во время сна, как сии делания.

54.  Некоторые утверждают, что брань сия во время сна и истечения происходят единственно от пищи: но я видал, что одни, находясь в тяжкой болезни, а другие, держа самый строгий пост, часто были оскверняемы истечениями. Однаж­ды я спросил об этом предмете одного из искуснейших и рас­судительных иноков; и сей блаженный дал мне весьма ясное наставление. "Бывают, — говорил приснопамятный, — исте­чения во сне от изобилия пищи и от излишнего покоя; а иног­да от гордости, когда мы, долго пребывая свободными от истечений, этим возносимся; иногда же и от того, что осуждаем ближнего. Но от последних двух причин истечения могут случаться и с больными, а может быть и от всех трех. Если же кто чувствует, что он чист от всех сих показанных ныне причин: то блажен сей человек ради такого бесстрастия; он от одной зависти бесовской претерпевает случающееся временем, когда Бог сие на него попускает для того, чтобы без­грешным злоключением приобретал высочайшее смирение".

55.   Никто в продолжении дня не представляй себе в уме случающихся во сне мечтаний; ибо и то есть в намерении бесов, чтобы сновидениями осквернять нас бодрствующих.

56.  Услышим и о другом коварстве наших врагов. Как сне­ди, вредные для тела, но некотором времени, или день спус­тя, производят в нас болезнь: так весьма часто действуют и причины, оскверняющие душу. Видел я наслаждающихся и не вдруг боримых; видел, что некоторые едят и пребывают с женщинами, и в то время не имеют никакого худого помыш­ления; но когда они обольстились самонадеянностию, и воз­мечтали, что имеют мир и утверждение, то внезапно подвер­глись погибели в своей келии. А какая это погибель, телесная и душевная, которой человек может подвергаться один, знает тот, кто находился в сем искушении; а кто не был искушен, тому и знать не надобно.

57.  В это время великою помощью служат нам: худая одеж­да, пепел, стояние всенощное, голод, жажда, палящая язык, и не многими каплями прохлаждаемая, пребывание при гро­бах, а прежде всего смирение сердца, и, если можно, отец духовный, или усердный брат, скорый на помощь и старый разумом: ибо я почитаю за чудо, чтобы кто-нибудь мог один сам собою спасти корабль свой от сей пучины.

58.  Часто один и тот же грех, будучи сделан одним челове­ком, заслуживает вторично большее наказание, нежели когда он сделан другим, судя по нраву согрешившего, по месту, где грех случился, духовному возрасту, в котором был согрешив­ший, и по многим другим причинам.

59.  Поведал мне некто об удивительной и высочайшей сте­пени чистоты. Некто, увидев необыкновенную женскую кра­соту, весьма прославил о ней Творца, и от одного этого виде­ния возгорел любовию к Богу и пролил источник слез. Поис­тине удивительное зрелище! Что иному могло быть рвом по­гибели, то ему сверхъестественно послужило к получению венца славы. Если такой человек в подобных случаях всегда имеет такое же чувство и делание, то он воскрес, нетленен прежде общего воскресения.

60.  Так должны мы поступать и при слушании песнопений и песней. Боголюбивые души, когда слышат пение мирских или духовных песен, исполняются чистейшего утешения, любви божественной и слез; между тем как в сластолюбивых возбуждаются совсем противные чувства.

61.   Некоторые, как мы и прежде говорили, пребывая в безмолвных местах, гораздо более бывают боримы от бесов; и сие неудивительно, потому что бесы обыкновенно пребыва­ют там, будучи изгнаны Господом в пустыни и в бездну, ради нашего спасения. С особенною лютостию нападают на безмолвника бесы блуда, чтобы изгнать его в мир, внушивши ему, что он никакой пользы не получает от пустыни. Но ког­да мы пребываем в мире они отходят от нас, чтобы мы, видя себя свободными от брани, оставались между мирскими. Итак, где мы терпим нападение от врагов, там без сомнения и сами сильно с ними боремся; а кто этой брани не чувствует, тот оказывается в дружбе со врагами.

62.   Когда мы пребываем по некоторой нужде в мире, нас покрывает рука Господня; часто, может быть, и молитва отца духовного, чтобы им Божие не хулилось через нас. Иногда сие бывает от нечувствительности, и от того, что мы прежде уже много испытали то, что видим и слышим, и насытились этим; или от того, что бесы с намерением отступают от нас, оставляя беса гордости, который один заменяет собою всех прочих.

63.   Все вы, желающие обучиться чистоте, услышьте еще об одной хитрости и коварстве обольстителя душ, и будьте осторожны. Некто собственным опытом изведал сей обман его, и сказывал мне, что бес плотского сладострастия весьма часто вовсе скрывает себя, наводит на инока крайнее благого­вение, и производит в нем источник слез, когда он сидит или беседует с женщинами, и подстрекает его учить их памятова­нию о смерти, о последнем суде, и хранению целомудрия, чтобы сии окаянные, прельстившись его словами и притвор­ным благоговением, прибегнули к этому волку, как к пасты­рю; но окаяннейший оный, от близкого знакомства получив дерзновение, наконец подвергается падению.

64.  Всеми силами будем убегать, чтобы ни видеть, ни слы­шать о том плоде, которого мы обещались никогда не вку­шать; ибо удивляюсь, если мы считаем себя крепчайшими пророка Давида; чему быть невозможно.

65.   Похвала чистоты столь велика и высока, что некото­рые из отцов осмеливались назвать ее бесстрастием.

66.   Некоторые говорят, что по вкушении плотского греха невозможно называться чистым; а я, отвергая их мнение, гово­рю, что хотящему возможно и удобно привить дикую маслину к доброй. И если бы ключи царства небесного были вверены дев­ственнику по телу, то мнение оное, может быть, имело бы осно­вательность. Но да постыдит умствующих таким образом тот, кто имел тещу, а был чист и носил ключи царствия.

67.  Змий сладострастия многообразен; невкусившим сласти греха он внушает, чтобы только однажды вкусили ее и переста­ли; а вкусивших коварный побуждает воспоминанием опять к совершению греха. Многие из первых, поелику не знают зла сего, бывают свободны и от борьбы; а из последних многие, как познавшие опытом сию мерзость, терпят стужение и брани. Впрочем часто случается и совсем противное этому.

68.  Иногда восстаем мы от сна чисты и мирны, и это быва­ет тайным благодеянием, которое мы получаем от св. Анге­лов, особенно когда мы уснули со многою молитвою и трезве­нием; иногда же встаем нечистыми и смущенными; причиною же сего бывают худые сновидения.

69.   Видех нечестивого превозносящася и высящася яко кедры Ливанския, и как он мятется и неистовствует против меня; и мимоидох воздержанием, и се не бе, как прежде, ярость его; и взысках его, смирив помысл мой, и не обретеся место его во мне, или след его (Пс. 36, 35).

70.   Кто победил тело, тот естество победил; победивший же естество, без сомнения, стал выше естества; а такой чело­век малым сим, или, если можно так сказать, ничем не ума­лен от Ангел (Пс. 8, 6).

71.   Нет ничего чудного, если невещественный борется с невещественным; но то поистине великое чудо, что дух, обле­ченный в вещество, враждебное ему и борющееся с ним, по­беждает врагов невещественных.

72.  Благий Господь и в том являет великое о нас промышление, что бесстыдство женского пола удерживает стыдом, как бы некою уздою; ибо если бы женщины сами прибегали к мужчинам, то не спаслась бы никакая плоть.

73.  По определению рассудительных отцов, иное есть прилог, иное — сочетание, иное — сосложение, иное — плене­ние, иное —борьба, и иное, так называемая — страсть в душе. Блаженные сии определяют, что прилог есть простое слово, или образ какого-нибудь предмета, вновь являющийся уму и вносимый в сердце; а сочетание есть собеседование с явив­шимся образом, по страсти или бесстрастно; сосложение же есть согласие души с представившимся помыслом, соединен­ное с услаждением; пленение есть насильственное и неволь­ное увлечение сердца, или продолжительное мысленное сово­купление с предметом, разоряющее наше доброе устроение; борьбою называют равенство сил борющего и боримого в бра­ни, где последний произвольно или побеждает, или бывает побеждаем; страстию называют уже самый порок, от долгого времени вгнездившийся в душе, и чрез навык сделавшийся как бы природным ее свойством, так что душа уже произ­вольно и сама собою к нему стремится. Из всех сих первое безгрешно; второе же не совсем без греха; а третье судится по устроению подвизающегося; борьба бывает причиною венцов или мучений; пленение же иначе судится во время молитвы, иначе в другое время, иначе в отношении предметов безраз­личных, т.е. ни худых, ни добрых, и иначе в худых помышлениях. Страсть же без сомнения подлежит во всех, или со­размерному покаянию, или будущей муке; но кто первое, (т.е. прилог в мысли), помышляет бесстрастно, тот одним разом отсекает все последнее.

74.  Просвещеннейшие и рассудительнейшие из отцов приме­тили еще иной помысл, который утонченнее всех вышепоказанных. Его называют набегом мысли; и он проходит в душе столь быстро, что без времени, без слова и образа мгновенно пред­ставляет подвизающемуся страсть. В плотской брани между духами злобы ни одного нет быстрее и неприметнее сего. Он одним тонким воспоминанием, без сочетания, без продолжения времени, неизъяснимым, а в некоторых даже неведомым обра­зом, вдруг является своим присутствием в душе. Кто плачем успел постигнугь такую тонкость помысла, тот может нас на­учить: каким образом, одним оком, и простым взглядом, и осязанием руки, и слышанием песни, без всякой мысли и по­мысла душа может любодействовать страстно.

75.   Некоторые говорят, что страсти входят в тело от по­мыслов сердца; а другие напротив утверждают, что худые помыслы рождаются от чувств телесных. Первые говорят, что если бы не предшествовал ум, то и тело не последовало бы; последние же приводят в защищение своего мнения зло­вредное действие телесной страсти, говоря, что весьма часто худые помыслы получают вход в сердце от приятного взгля­да, или от осязания руки, или от обоняния благовония, или от слышания приятного голоса. Кто мог познать сие о Госпо­де, тот и нас да научит: ибо все это весьма нужно и полезно для тех, которые разумно проходят духовное делание. В про­стоте же и правоте сердца пребывающим делателям нет в этом никакой надобности; ибо не все могут иметь тонкое ведение, и не все блаженную простоту, сию броню против всех ухищ­рений лукавых бесов.

76.  Некоторые из страстей, родившись в душе, переходят в тело; а некоторые наоборот. Сие последнее случается обыкно­венно с мирскими, а первое с проходящими монашеское жи­тие, по неимению к тому случаев. Что касается до меня, я ска­жу о сем: взыщеши в злых разума, и не обрящеши (Притч. 14, 6).

77.  Когда после долгого подвига против беса блуда, едино­мышленника нашей бренной плоти, мы изгоним его из сердца нашего, изранивши его камнем поста и мечом смирения: тогда сей окаянный, как червь некий, пресмыкаясь внутри нашего тела, будет стараться осквернить нас, подстрекая на безвремен­ные и непристойные движения.

78.   Сему же наиболее подвержены те, которые покоря­ются бесу тщеславия; ибо они, видя, что уже не часто воз­мущаются в сердце своем блудными помыслами, преклоня­ются к тщеславию; а что это справедливо, в том сами они могут увериться, когда, удалившись на время в безмолвие, будут внимательно испытывать самих себя. Они непремен­но найдут, что в глубине их сердца скрывается некий тай­ный помысл, как змей в гноище, который в некоторой сте­пени чистоту внушает им приписывать собственному тща­нию и усердию, не давая сим окаянным подумать о словах апостола: что имаши, егоже неси приял (1 Кор. 4,7) туне, или непосредственно от Бога, или помощию других и по­средством их молитвы. Итак, да внимают они себе, и да стараются о том, чтобы умертвить вышепоказанного змея многим смиренномудрием, и извергнуть его из сердца; дабы, избавившись от него, возмогли и они некогда совлечься кожанных риз (сладострастия) и воспеть Господу побед­ную песнь чистоты, как некогда оные евангельские цело­мудренные дети. И без сомнения воспоют, аще совлекшеся не нази обрящутся незлобия и смирения, свойственного младенцем (2 Кор. 5,3).

79.   Сей бес тщательнее всех других наблюдает времена, какие удобнее для уловления нас; и когда видит, что мы не можем помолиться против него телесно, тогда сей нечистый в особенности старается нападать на нас.

80.  Тем, которые еще не стяжали истинной сердечной мо­литвы, в телесной молитве способствует подвиг понуждения, например: распростертие рук, биение о грудь, умиленное взи-рание на небо, глубокие воздыхания, частое преклонение колен. Но как часто случается, что они в присутствии других людей не могут сего делать, то бесы и стараются тогда на них нападать; а так как они еще не в силах противиться им муже­ством ума и невидимою силою молитвы, то, может быть, по нужде и уступают борющим их. В таком случае, если можно, скорее отойди от людей, скройся на малое время в тайное место, и там воззри на небо, если можешь душевным оком, а если нет, то хоть телесным; простри крестовидно руки, и дер­жи их неподвижно, чтобы и сим образом посрамить и побе­дить мысленного Амалика. Возопий к Могущему спасти, и возопий не красноречивыми словами, но смиренными веща­ниями, начиная прежде всего сим воззванием: помилуй мя, яко немощен есмь (Пс. 6,3). Тогда опытом познаешь силу Всевышнего, и невидимою помощию, невидимо, обратишь в бегство невидимых (врагов). Кто обучился таким образом с ними бороться, тот вскоре начнет и одною душею отгонять сих врагов; ибо Господь дает делателям сие второе дарова­ние, в награду за первые подвиги. И справедливо!

81.  Бывши негде в собрании, я заметил, что на одного тща­тельного брата напали нечистые помыслы; и как ему не на­шлось приличного места, где бы тайно от других помолиться, то он вышел, как бы по естественной нужде, и там произнес усердную молитву на сих супостатов. И когда я ему выгова­ривал за неприличность места к молитве, он отвечал: "О прогнании нечистых помыслов я и молился в нечистом месте, что­бы очиститься от скверны".

82.  Все бесы покушаются сначала помрачить наш ум, а потом уже внушают то, что хотят; ибо если ум не смежит очей своих, то сокровище наше не будет похищено; но блуд­ный бес гораздо больше всех употребляет это средство. Часто помрачив ум, сего владыку, он побуждает и застав­ляет нас и пред людьми делать то, что одни только сума­сшедшие делают. Когда же, спустя несколько времени, ум истрезвится, тогда мы стыдимся не только видевших наши бесчинные действия, но и самих себя, за непристойные наши поступки, разговоры и движения, и ужасаемся о прежнем нашем ослеплении; почему некоторые, рассуждая о сем, нередко отставали от этого зла.

83.  Отвращайся от сего супостата, когда он, по соделании тобою вышеописанных поступков, возбраняет тебе молиться, упражняться в благочестивых делах, и пребывать во бдении; и поминай Того, Который сказал: зане творит ми труды душа сия, мучимая по очными навыками, сотворю отмщение ея от врагов ея (Лк. 18,5).

84.  Кто победил свое тело? Тот, кто сокрушил свое сердце. А кто сокрушил свое сердце? Тот, кто отвергся себя самого; ибо как не быть сокрушенным тому, кто умер своей воле?

85.  Между страстными бывает один страстнее другого; и не­которые самые скверны свои исповедают со сладострастием и услаждением. Нечистые и постыдные помышления обыкновен­но рождаются в сердце от беса блуда, сего сердца-обольстителя; но их исцеляет воздержание и вменение их ни во что.

86.   Каким образом и способом связать мне плоть свою, сего друга моего, и судить ее по примеру прочих страстей? Не знаю. Прежде, нежели успею связать ее, она уже разре­шается; прежде, нежели стану судить ее, примиряюсь с нею; и прежде, нежели начну мучить, преклоняюсь к ней жалостию. Как мне возненавидеть ту, которую я по естеству при­вык любить? Как освобождусь от той, с которою я связан на веки? Как умертвить ту, которая должна воскреснуть со мною? Как сделать нетленною ту, которая получила тленное естест­во? Какие благословные доказательства представлю той, которая может противоположить мне столько естественных воз­ражений? Если свяжу ее постом, то, осудив ближнего снова предаюсь ей; если, перестав осуждать других, побеждаю ее, то, вознесшись сердцем, опять бываю ею низлагаем. Она и друг мой, она и враг мой, она помощница моя, она же и соперница моя: моя заступница и предательница. Когда я угож­даю ей, она вооружается против меня. Изнуряю ли ее, изне­могает. Упокоиваю ли ее, бесчинствует. Обременяю ли, не терпит. Если я опечалю ее, то сам крайне буду бедствовать. Если поражу ее, то не с кем будет приобретать добродетели. И отвращаюсь от нее, и объемлю ее. Какое это во мне таинст­во? Каким образом составилось во мне это соединение проти­воположностей? Как я сам себе и враг и друг? Скажи мне, супруга моя — естество мое; ибо я не хочу никого другого, кроме тебя, спрашивать о том, что тебя касается; скажи мне, как могу я пребывать неуязвляем тобою? Как могу избежать естественной беды, когда я обещался Христу вести с тобою всегдашнюю брань? Как могу я победить твое мучительство, когда я добровольно решился быть твоим понудителем? Она же, отвечая душе своей, говорит: "Не скажу тебе того, чего и ты не знаешь; но скажу то, о чем мы оба разумеем. Я имею в себе отца своего самолюбие. Внешние разжжения происходят от угождения мне и от чрезмерного во всем покоя; а внутренние от прежде бывшего покоя и от сладо­страстных дел. Зачавши, я рождаю падения; они же, ро­дившись, сами рождают смерть отчаянием. Если явственно познаешь глубокую мою и твою немощь; то тем свяжешь мои руки. Если гортань умучишь воздержанием; то свя­жешь мои ноги, чтобы они не шли вперед. Если соеди­нишься с послушанием, то освободишься от меня; а если приобретаешь смирение, то отсечешь мне голову.

Пятнадцатая степень Кто, будучи во плоти, получил и здесь по­бедную почесть, тот умер и воскрес, и еще здесь познал начало буду­щего нетления.

Предисловие к 15-му слову. О человеках, во плоти живущих подобно бесплодным СЛОВО 15. О нетленной чистоте и целомудрии, которое тленные приобретают трудами и потами СЛОВО 16. О сребролюбии