О совести
Когда Бог сотворил человека, то Он всеял в него нечто Божественное, как бы некоторый помысел, имеющий в себе, подобно искре, и свет, и теплоту. Помысел, который просвещает ум и показывает ему, что доброе и что злое. Это называется совестью, а она есть естественный закон. Это те кладези, которые, как толкуют святые отцы, искапывал Исаак, а Филистимляне засыпали (Быт. 26). Следуя этому закону, то есть совести, патриархи и все святые прежде написанного закона угодили Богу. Но когда люди через грехопадение, закрыли и попрали её, тогда сделался нужен закон написанный, стали нужны святые пророки, нужно сделалось самоё пришествие Владыки нашего Иисуса Христа, чтобы открыть и воздвигнуть её [совесть], чтобы засыпанную эту искру снова возжечь хранением святых Его заповедей.
Ныне же в нашей власти или опять засыпать её, или дать ей светиться в нас и просвещать нас, если будем повиноваться ей. Ибо когда совесть наша говорит нам сделать что-либо, а мы пренебрегаем этим, и, когда она снова говорит, а мы не делаем, но продолжаем попирать её, тогда мы засыпаем её, и она не может уже явственно говорить нам от тяготы, лежащей на ней, но, как светильник, сияющий за завесой, начинает показывать нам вещи темнее. И как в воде, помутившейся от многого ила, никто не может узнать лица своего, так и мы по преступлению не разумеем, что говорит нам совесть наша. Так что нам кажется, будто её вовсе нет у нас. Однако нет человека, не имеющего совести, ибо она есть, как мы уже сказали, нечто Божественное и никогда не погибает, но всегда напоминает нам полезное, а мы не ощущаем этого, потому что, как уже сказано, пренебрегаем ею и попираем её.
Посему-то пророк оплакивает Ефрема и говорит: Соодоле Ефрем соперника своего, попра суд (ср.: Ос. 5: 11). Соперником же называется совесть. Поэтому и в Евангелии сказано: Буди увещаваяся с соперником твоим скоро, дондеже ecu на пути с ним: да не предаст тебе соперник судии, и судия тя предаст слузе, и в темницу ввержен будеши. Аминь глаголю тебе: не изыдеши оттуду, дондеже воздаси последний кодрант (Мф. 5: 25-26). Но почему же совесть называется соперником? Соперником называется она потому, что сопротивляется всегда злой нашей воле и напоминает нам, что мы должны делать, но не делаем; и опять, чего не должны делать и делаем. И за это она осуждает нас, потому и Господь называет её соперником и заповедует нам, говоря: Буди увещаваяся с соперником твоим скоро, дондеже ecu на пути с ним... Путь, как говорит Василий Великий, есть мир сей.
Итак, потщимся, братья, хранить совесть нашу пока мы находимся в этом мире, не допустим, чтобы она обличала нас в каком-либо деле, не будем попирать её отнюдь ни в чём, хотя бы то было и самое малое. Знайте, что от [пренебрежения] этого малого и, в сущности, ничтожного мы переходим к пренебрежению великого. Ибо если кто начнёт говорить: «Что за важность, если я скажу это слово? Что за важность, если я съем эту безделицу? Что за важность, если я посмотрю на ту или на эту вещь?» — от этого: «Что за важность в том, что за важность в другом» впадает он в худой навык и начинает пренебрегать великим и важным, и попирать свою совесть, а таким образом, закосневая [во зле], находится в опасности прийти в совершенное нечувствие. Поэтому берегитесь, братья, пренебрегать малым, берегитесь презирать его как малое и ничтожное — оно не малое, ибо через него образуется худой навык. Будем же внимать себе и заботиться о лёгком, пока оно легко, чтобы оно не стало тяжким. Ибо и добродетели, и грехи начинаются от малого и приходят к великому добру и злу. Поэтому заповедует нам Господь блюсти свою совесть и как бы особенно увещевает [каждого из нас], говоря: «Посмотри, что ты делаешь, несчастный! Опомнись, помирись с соперником твоим, пока ты на пути с ним». Потом указывает бедственные последствия от несоблюдения этой заповеди: Да не предаст тебе соперник судии, и судия тя предаст слузе, и в темницу ввержен будеши. А затем что? — Аминь глаголю тебе: не изыдеши оттуду, дондеже воздаси последний кодрант. Ибо совесть обличает нас, как я уже сказал, и в добре, и в зле, и показывает нам, что делать и чего не делать. И опять она же осудит нас в будущем веке, поэтому и сказано: да не предаст... судии, и прочее.
А хранение совести многоразлично, ибо человек должен сохранять её в отношении к Богу, к ближнему и к вещам. В отношении к Богу хранит совесть тот, кто не пренебрегает Его заповедями и даже в том, чего не видят люди и чего никто не требует от нас. Он хранит совесть свою к Богу в тайне. Например, обленился ли кто в молитве, или страстный помысел вошёл в сердце его, а он не воспротивился ему и не восстягнул себя, но принял его. Также если кто, видя ближнего, делающего или говорящего что-либо, и, как [обыкновенно] случается, осудил его. Короче сказать, всё, что бывает в тайне, чего никто не знает, кроме Бога и совести нашей, должны мы хранить: и это-то есть хранение совести в отношении к Богу. А хранение совести в отношении к ближнему требует, чтобы не делать отнюдь ничего такого, что, как мы знаем, оскорбляет или соблазняет ближнего делом, или словом, или видом, или взором. Ибо и видом, как я часто повторяю, даже и взором, можно оскорбить брата. Короче сказать, человек не должен делать ничего такого, о чём знает, что он делает это с намерением оскорбить ближнего: сим оскверняется совесть его, сознавая, что сделано с тем, чтобы повредить брату или опечалить его. Это-то значит хранить свою совесть в отношении к ближнему. А хранение совести в отношении к вещам состоит в том, чтобы не обращаться небрежно с какой-либо вещью, не допускать ей портиться и не бросать её как-нибудь. А если увидим что-либо брошенное, то не должно пренебрегать этим, хотя бы оно было и ничтожно, но поднять и положить на своё место. Не должно также обходиться нерассмотрительно со своей одеждой. Ибо случается, что иной мог бы носить одежду неделю или две, или даже месяц, а он часто моет её преждевременно и тем портит её. И вместо того чтобы носить её пять месяцев и более, он частым мытьём приводит её в ветхость и негодность. А это против совести. Также и в отношении постели. Часто иной мог бы довольствоваться одной подушкой, а он ищет большой постели. Или имеет власяницу, но хочет переменить её и приобрести другую, новую и более красивую, по тщеславию или от уныния. Иной опять может обойтись одним покрывалом, а он ищет другого, лучшего, иногда даже и спорит, если не получит его. А если он ещё станет примечать за братом своим и говорить: «Зачем у него есть, а у меня нет?», то такой далёк от преуспеяния. Также если кто-либо развесит свою одежду или покрывало на солнце, и поленится вовремя снять их, и допустит им от зноя портиться, то и это против совести. Также и в пище. Иной может удовлетворить свои потребности малым количеством какой-либо овощи, или чечевицей, или немногими маслинами, а он не хочет этого, но ищет другой пищи, вкуснейшей и лучшей. Это всё против совести. Отцы же говорят, что монах никогда не должен допускать, чтобы совесть обличала его в какой-либо вещи. Итак, необходимо нам, братья, внимать себе всегда и охранять себя от всего этого, чтобы не подвергнуться тому бедствию, от которого Сам Господь предостерегает нас, как мы выше сказали. Да подаст нам Бог слышать и исполнять это, чтобы слова отцов наших не послужили нам на осуждение.| Поучение второе | Поучение третье | Поучение четвертое |