Вся земная жизнь Спасителя имеет искупительное значение, служит примирению человека с Богом, но крестная смерть занимает совершенно особое место. Прообразом Крестной смерти в Ветхом Завете было пасхальное жертвоприношение, заклание агнца. Иоанн Предтеча свое свидетельство о Христе связывает именно с этим образом:
“Вот Агнец Божий, который берет на себя грех мира” (Ин. 1, 29).
Будучи искупительной, жертва Христова носит заместительный характер. Христос умирает совершенно свободно, никакая необходимость не заставляет Его идти на Крест:
“Я отдаю жизнь Мою, никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее” (Ин. 10, 17–18).
Слова Символа “за нас” акцентируют наше внимание на добровольном характере смерти Христовой, ибо как безгрешный Он не имел никакой необходимости умирать. Христос умер не Своей, а нашей смертью, “не потому, чтобы не мог избежать страданий, но потому, что восхотел пострадать”1, свободно подчинив Себя условиям нашего падшего естества, чтобы нас избавить от проклятия и смерти.
Крестная Жертва — центральное событие Искупления, кульминационный момент всего служения Христова, о котором Он Сам сказал:
“ На сей час Я и пришел” (Ин. 12, 27).
Почему именно смерть Сына Божия на Кресте является центральным событием Искупления, невозможно постичь рационально; это — величайшая тайна. Однако, некоторые замечания, помогающие нам понять значение этого события в деле Искупления, необходимо сделать.
а) На Кресте во всей полноте открывается любовь Божия к человеку.
“… Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас…” (Рим. 5, 8)
б) Крестная смерть — предел самоуничижения Сына Божия.
“Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба… смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной” (Флп. 2, 6–8).
Таким образом, крестной смертью запечатлевается полнота послушания Сына Отцу и, как следствие, полнота единения Сына с Отцом по человечеству. Выражением этого единения являются произнесенные на Кресте слова: “Отче! в руки Твои предаю дух Мой” (Лк. 23, 46).
Грех исказил, искривил человеческую природу, и Христос подвигом всей Своей жизни, абсолютностью Своего послушания “выпрямляет” кривду нашего естества. Смерть на Кресте, таким образом, завершает восстановление нашей падшей природы. Но предел уничижения Сына Божия есть одновременно и переход к славе, начало прославления Христа по человечеству. Слава, которую Сын имел у Отца “прежде бытия мира” (Ин. 17, 5) по Божеству, теперь должна открыться и в Его человечестве, но путь к этому прославлению лежит через всецелую отдачу Себя Отцу, через Крест и смерть.
“Посему (то есть вследствие послушания до смерти. — О. Д.) и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы перед именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца” (Флп. 2, 9–11).
в) Если Воплощение есть победа над грехом и основание для восстановления союза между Богом и человеком, то крестная смерть есть освобождение от проклятия как следствия греха. Ап. Павел, ссылаясь на слова Втор. 21:23 (“проклят всякий, висящий на дереве”), говорит:
“Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою” (Гал. 3, 13).
Проклятие, которое есть “осуждение греха праведным судом Божиим”, выражается прежде всего в недоступности для человека богообщения, в отлученности человека от Бога как Источника жизни. Крестная смерть, снимая проклятие, возвращает эту возможность.
“Христос по доброй воле принимает смерть, чтобы претворить последнее следствие человеческого бунта в свободу любви и послушания воле Отчей”2.
С этого момента смерть для человека — уже не тупик, а вход в Царство Божие. Врата рая, затворенные после изгнания прародителей, вновь отверзаются для человека. Подтверждением этого являются слова Спасителя, обращенные к благоразумному разбойнику:
“Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю” (Лк. 23, 43).
г) Добровольное принятие смерти Господом Иисусом Христом является также и необходимым условием победы над ней.
“А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные, дабы смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть диавола” (Евр. 2, 14).
“Единственный способ победить смерть — это позволить ей проникнуть в Самого Бога, в Котором она не может найти себе места”3.
Грех и зло могли убить Христа, разрушив Его человечество, но они не могли Его Самого сделать злым, подчинить греху. По смерти Спасителя силы зла не смогли удержать Его, ибо не имели в Нем ничего сродного себе, на что они по праву могли бы распространить свою власть.
“… идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего” (Ин. 14, 30).
Тем самым смерть Спасителя явилась победой над смертью, и эту победу Господь, “смертию смерть поправ”4, явил в Своем Воскресении.
В Символе веры сказано, что Христос не только был распят, но и пострадал. По объяснению “Пространного Катихизиса”, это сделано для того,
“дабы показать, что распятие Его было не один вид страдания и смерти, как говорили некоторые лжеучители, но подлинное страдание и смерть”5.
Еретики докеты учили, что Христос, будучи Богом, не мог пострадать. Страдания и смерть Христа, с их точки зрения, были мнимыми, кажущимися и имели только педагогическое значение6. Однако, в таком случае они не могли бы иметь значения искупительного. По ап. Павлу, если смерть и Воскресение Христа не совершились реально, “то проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша… вы еще во грехах ваших”(1 Кор. 14, 17).
Следует иметь в виду, что Христос
“страдал и умер не Божеством, а человечеством”7.
Однако хотя Божественная природа бесстрастна, Пострадавшим, Субъектом страдания и смерти, вследствие ипостасного соединения естеств во Христе, был Бог, второе Лицо Пресвятой Троицы, потому что на Кресте страдало Его собственное человечество. Подобным образом лицо человеческое усвояет себе страдание собственного тела.
Страдание Христово является тайной, в которую не может проникнуть человеческий ум. Человечество Христа с момента Воплощения находится в двойственном положении. С одной стороны, оно изначально подчинено всем условиям человеческой падшести, с другой — эти условия не имеют основания в самом Его человечестве, ибо Христос свободен от греха. Страдания и смерть для Христа были совершенно противоестественны, поэтому и недопустимо судить о них по аналогии с нашими страданиями.
Каждый человек, находящийся под властью первородного греха, носит в себе и следствие греха — смертность. Смерть как бы таится в человеке, ожидая удобного момента, чтобы овладеть очередной добычей. Можно сказать, что для падшего человека смерть “естественна”, то есть биологически логична и психологически приемлема. Благоразумный разбойник умер легче, чем Христос, Который испытывал несказанный ужас перед смертью, потому что для Него смерть была совершенно чужда и противоестественна. Смерть приступает ко Христу как внешняя, чуждая сила, разрывающая надвое Его безгрешное человечество. Будучи безгрешен, Христос стал единственным, Кто познал, что такое подлинная смерть, потому что Он не имел никакой необходимости умирать8.
О погребении Спасителя в Символе упомянуто для удостоверения
“в том, что Он действительно умер и воскрес: ибо враги Его приставили даже стражу ко гробу Его и запечатали оный”9.
О том, что Христос был распят при Понтии Пилате, в Символе говорится с целью
“обозначить время, когда Он распят”10.
В древности не существовало единого календаря: римляне вели летоисчисление от основания Рима, греки — по олимпийским играм, иудеи — по царям. Указанием на Понтия Пилата, римского прокуратора Иудеи в 26–36 гг. по Р. Х., обозначается конкретное время и место евангельских событий, подчеркивается, что Христос умер не где-то между небом и землей, подобно умирающим и воскресающим языческим богам, но в контексте реальной человеческой истории.
Христос
“принес Себя в жертву точно за всех, и всем приобрел благодать и спасение; но пользуются сим те из нас, которые с своей стороны добровольно приемлют участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его” (Флп. 3, 10)11.
Мы участвуем в страданиях и смерти Иисуса Христа
а) посредством живой сердечной веры:
“И уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня” (Гал. 2, 19–20);
б) посредством Таинств:
“Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа, в смерть Его крестились” (Рим. 6, 3).
“… всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете…” (1 Кор. 11, 26).
в) посредством распинания плоти своей с ее страстями и похотями:
“… те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями” (Гал. 5, 24).
Распятие греховной плоти совершается “воздержанием от страстей и похотей, и действиями им противными”12.
1. Пространный Христианский Катихизис…, с. 40.
2. Яннарас Х., изд. цит., с. 164.
3. Лосский В. Н. Очерк…, с. 271.
4. Тропарь Пасхи.
5. С. 40.
6. Такого мнения держались многие гностические секты II в. См. Поснов М. Э., изд. цит., сс. 143144.
7. Пространный Православный Катихизис…, с. 40.
8. Лосский В. Н. Очерк…, с. 279.
9. Пространный Христианский Катихизис…, с. 40.
10. Там же.
11. Там же, с. 42.
12. Там же.
| Глава IV. Учение о том, каким образом Сын Божий совершил наше спасение, или о таинстве Искупления | Глава V. О четвертом члене Символа Веры | Глава VI. О пятом члене Символа веры |