Вси пришедшии народи на позор сей, бидяще бывающая, биюще перси своя, возвращахуся (Лк. 23:48).

Какое было то зрелище, которое приводило зрителей в совершенное недоумение? Какое было то зрелище, которое запечатлевало уста зрителей молчанием и вместе потрясало души их? Прихо­дили они на зрелище, чтоб удовлетворить любо­пытству; уходили с зрелища, ударяя в перси и унося с собою страшное недоумение... Какое было это зрелище?

На это зрелище смотрели не одни человеки - смотрели на него с ужасом и глубочайшим бла­гоговением все ангелы Божии; предметы небес­ные уже не привлекали их внимания, взоры их устремились, приковались к зрелищу, открывше­муся на земле. Солнце увидело невиданное им и, не стерпевши увиденного, скрыло лучи свои, как человек закрывает очи при невыносимом для них зрелище; оно оделось в глубокий мрак, выражая мраком печаль столько горькую, как горька смерть. Земля колебалась и потрясалась под со­бытием совершившимся на ней. Ветхозаветная Церковь растерзала свою великолепную завесу; так терзаются и не щадятся драгоценнейшие одежды при бедствии неотвратимом, решитель­ном. Вси пришедшии народи на позор сей, видяще бывающая, биюще перси своя, возвращахуся... Какое это было зрелище?

Было зрелище, которое ныне мы созерцаем в воспоминании, в совершаемом церковном служе­нии, в священном изображении, предлежащем нашим взорам. Зрелищем был Сын Божий, со­шедший с Небес, вочеловечившийся для спасения человеков, обруганный, убитый человеками.

Какое чувство, как не чувство ужаса, должно всецело объять сердце при этом зрелище? Какое состояние, как не состояние совершенного не­доумения, должно быть состоянием ума? Какое слово может быть произнесено при этом зрели­ще? Не замрет ли всякое человеческое слово во устах прежде исшествия из уст? Вси пришедшии народи на позор сей, видяще бывающая, биюще перси своя, возвращахуся.

Возвращались, ударяя в перси, возвращались в недоумении и ужасе те, которые приходили посмотреть на Спасителя, висевшего на древе кре­стном, подобно плоду зрелому и червленеющемуся, приходили посмотреть с помыслом испы­тующим, из самомнения напыщенного и ложно­го. Вера молчала в них. Возгласило к ним померк­шее солнце, возгласила к ним вострепетавшая земля, возгласили к ним камни, с треском рас­ступаясь и подымаясь над могилами мертвецов, внезапно оживленных смертию Спасителя. Воз­вращались в ужасе тщетно любопытствовавшие, в ужасе не от совершенного Богоубийства - в ужасе от грозного взора и гласа содрогнувшейся бесчувственной природы, выразившей свое по­знание Бога пред не узнавшим Его человечеством. Биюще перси своя, возвращахуся в страхе за себя, за плоть и кровь свою, в угождение которым про­лита кровь, истерзано тело Богочеловека.

В то время, как иудеи, почивавшие на Законе, хвалившиеся обширным и точным знанием За­кона, недоумевали, взирая на событие, предре­ченное Законом и Пророками, взирая на само­произвольную Жертву, которой они были бессоз­нательными жрецами; в то время, как иудеи не­доумевали и возвращались, волнуемые опасени­ем и мрачным предчувствием собственного бед­ствия, стоял пред крестом и Жертвою язычник, сотник, стоял безотходно. Ему невозможно было уйти, потому что он начальствовал стражею, сто­рожившею Жертву: ему дана была эта счастли­вая невозможность, потому что таилась в сердце его вера, явная для Сердцеведца. Когда провозг­ласила природа свое исповедание Бога, сотник дал ответ на таинственный голос природы, дал ответ на таинственную исповедь исповедию явною и всенародною. Воистину Божий Сын бе Сей, сказал он о казненном, висящем пред очами его страннике, узнав в казненном страннике Бога (Мф. 27:54).

Иудеи, гордившиеся знанием буквы Закона и своею обрядового наружною праведностию, не­доумевали пред распятым на древе Сыном Че­ловеческим и Сыном Божиим. С одной стороны, поражали их знамения - землетрясение, раздрание церковной завесы, глубокий мрак, наступив­ший в самый полдень; с другой - их ослепляли и ожесточали плотской разум и гордое самооболь­щение, представлявшие Мессию в блеске земной славы, пышным царем, завоевателем вселенной, в главе многочисленного войска, среди сонма роскошных царедворцев. В это время воин, языч­ник, исповедал казненного странника Богом, в это время исповедал Его Богом уголовный пре­ступник. «Сниди со креста! - насмешливо го­ворили Богочеловеку слепотствующие иудейские архиереи и книжники, не понимая, какую все-святую Жертву, какое всесвятое и всесильное Всесожжение они принесли Богу, - сниди со креста, да видим и веру имем» (Мк. 15: 30, 32); в это время грубый, невежественный разбойник признал Его Богом, как восшедшего на крест по причине Божественной праведности Своей, а не по причине греха Своего. Телесными очами он видел обнаженного, близь себя распятого, под­чиненного одной участи с собою, беспомощного нищего, осужденного и духовною, и гражданс­кою властию, истерзанного, казненного и еще терзаемого и казнимого всеми выражениями ненависти; очами смиренного сердца он увидел Бога. Сильные, славные, разумные, праведные мира осыпали Бога ругательствами и насмешка­ми; разбойник обратился к Нему с благовременною и успешною молитвою помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии си (Лк. 23:42).

Стояла при кресте и распятом на нем Госпо­де Приснодева Богоматерь. Как мечом пронзено было печалью ее сердце: предсказание святого старца Симеона исполнилось²⁹. Но Она ведала, что на кресте совершается искупление рода че­ловеческого, Она ведала, что Сын ее, Сын Божий, благоизволил взойти на крест и принести Себя в примирительную жертву за отверженное человечество; Она ведала, что Господь, совершив ис­купление человеков смертию, воскреснет и совоскресит с Собою человечество; Она ведала это - и безмолвствовала. Безмолвствовала Она пред величием события; безмолвствовала от преизобилия скорби: безмолвствовала пред совер­шавшеюся волею Божиею, против определений которой нет голоса.

Стоял при кресте возлюбленный ученик Гос­пода. Он смотрел на высоту креста - в непости­жимой любви добровольной Жертвы созерцал Любовь Божественную. Божественная Любовь есть источник Богословия. Она - дар Святого Духа, и Богословие - дар Святого Духа (Рим. 5:5). Она открыла апостолам таинственное значение искупления. Любы Божия обдержит нас, богословствует ученик и посланник Христов, суждших сие: яко аще един за всех умре, то убо вси умроша (2 Кор. 5:14). По бесконечной любви, кото­рую Господь имеет к человечеству и которую спо­собен иметь один Господь, на кресте пострадало в лице Господа и умерло в лице Господа все чело­вечество. Если же человечество пострадало в Нем, то и оправдалось в Нем; если умерло в Нем, то и оживотворилось в Нем. Смерть Господа отдела­лась источником жизни.

Внезапно раздался с креста глас распятого Господа к Приснодеве: Жено, се сын твой; потом глас к возлюбленному ученику: се мати твоя (Ин. 19: 26-27). Уничтожая на древе крестном грех пра­отцов, совершенный ими при древе райском, рождая человечество в новую жизнь животвор­ною смертию, Господь вступает в права Родона­чальника человеческого и объявляет Свою по че­ловечеству Матерь материю ученика и всех уче­ников Своих христианского племени. Ветхий Адам заменяется Новым Адамом, падшая Ева - непорочною Мариею. Прегрешением единого, сказал Апостол, мнози умроша: множае паче благодать Божия и дар благодатию единого челове­ка Иисуса Хpucma во многих преизлишествова (Рим. 5:15). При посредстве Господа нашего Иисуса Христа излиты на род человеческий бла­годеяния бесчисленные и неизреченныя: совер­шено не только искупление человеков, соверше­но усыновление их Богу.