ЗНАЧЕНИЕ ПОДАЧИ ПОМИНАНИЙ

Любимый православными и широко распространенный обычай подачи поминаний имеет значение, конечно, не сам по себе, и даже не потому, будет ли поминание гласное прочитанное священнослужите­лем или почему-либо случайно не будет прочитано совсем (33). Значение подачи поминаний в том, что оно является выражением любви к вписанным в помянник: любви, побуждающей просить свя­щеннослужителей и собратий о молитве за них; любви, побуждающей непременно соединять с подачей поминаний милостыню в память поминаемых, приносимую в пользу Церкви (34), священнослужителей (35) и бедных людей, любви, ограничиваемой послушанием Церкви и самым этим ограничением возвышающей и усиливающей свою действенность. Но истинная любовь не может ограничиться только тем, чтобы так или иначе побудить других молиться о наших близких. Любовь не в том, чтобы только подать поминание, заказать молебен или панихиду, и самому успокоиться. Не все на священника возверзем, но сами яко же об общем теле, о Церкви всей тако да нечалуем (36), говорит Типикон вообще об участии молящихся в богослужении. Также, в частности, должно рассуждать и о молитве за братий наших живых и усопших. Подавшие поминание должны и сами, по возмож­ности одновременно со священнослужителями, молитвенно поминать своих близких и во время проскомидии, и по освящении Святых Даров и в других случаях гласного или тайного поминовения живых и умерших. При служениях, напр. общих панихид, особенно в родительские субботы, священнослужители иногда не имеют физиче­ской возможности прочитать хотя бы по разу все поминания и принуж­дены бывают ограничиваться прочтением лишь нескольких имен в каждом помяннике.

 

ЧТЕНИЕ ПОМЯННИКОВ САМИМИ БОГОМОЛЬЦАМИ

Долг самих богомольцев разделить и восполнить труд священно­служителей. Каждый богомолец может во время каждой ектении, во время каждого возгласа, значит, неоднократно во время панихиды или заупокойной утрени помянуть своих близких, прочитать свой памятник. Если бы так стали поступать, то поминовение приняло бы совсем иной характер, более соответственный его значению и цели.

Теперь у нас перечитыванием помянников заняты только священ­нослужители. А каждый богомолец лишь ждет, когда будет прочитано его поминание. В это время он начинает усиленно креститься и творить поклоны, иногда даже земные. После этого он считает себя вправе отдохнуть от молитвы, сесть, даже пошептаться с соседом или выйти из храма на время чтения поминаний других. И самые усердные поборники чтения поминаний не могут не признать, что продолжитель­ное, иногда в течение более часа, перечитывание одних имен, мало назидательно. Оно больше рассеивает внимание, утомляет и даже приводит к скуке, к досаде.

Диптихи древней Церкви были, несомненно, невелики и немно­гочисленные уже потому, что состав отдельных общин (37) был не так велик. Тогда не только каждый пастырь мог в буквальном смысле глашать по имени всех своих овец, но и все прихожане хорошо знали друг друга. Поэтому (что особенно важно) даже и в частных диптихах были имена хорошо известные, если не каждому, то во всяком случае многим богомольцам данного храма. Таким образом, гласное чтение диптихов в древней Церкви, во-первых, не было продолжительным, и, во-вторых, не было утомительным перечитыванием неизвестных имен. Но и при всем том диптихи назначались главным образом для негласного чтения на проскомидии и литургии. У нас нет такого знания прихожанами друг друга, да и число богомольцев, часто на многих приходах стекающихся, бывает значительно. Отсюда множество поминаний с громадным количеством имен, в массе которых теряются даже известные имена. Необходимо все поданные помянники прочитать вслух, иначе владельцы их обидятся. И стараются об этом, вычитывая все их, иногда не по одному разу. А взамен этого опускают из заупокойного богослужения наиболее существенное и содержательное, оставляя один остов богослужения, самочинно искажая установленный Церковный чин, нарушая Устав Церковный. Между тем, этого великого греха можно было бы легко избежать, если бы сами богомольцы стали разделять со священнослужителями поминальные труды, — не только пассивно, как теперь, присутствуя при чтении помянников, но и активно участвуя в нем. Священнослужители прочитывали бы обще­церковные синодики с именами всем известных лиц: местных и все­российских подвижников благочестия, неканонизированных пра­ведников, священнослужителей, ктиторов и благотворителей храмов, местных и всероссийских деятелей в духе Св. Церкви, недавно скончавшихся прихожан, и вообще всех тех, кто своею верою и добрыми делами заслужили уважение и память прихожан (38). В заключение этого синодика — поминовение общею формулою всех прежде-почивших, может быть несколько расширенною, применительно к бывшим в древне-русских синодиках. Богомольцы же каждый про себя в соответствующие моменты прочитывали бы свои помянники: тогда бы богослужение значительно сократилось по продолжитель­ности, но еще более могло бы быть восполнено по содержанию. Тогда без опасения задержать очень долго богомольцев можно бы было избежать преступных, часто бессмысленных сокращений заупокойного богослужения и возвратить ему всю его назидательность, всю умилительность и красоту. В то же время поминовение каждого усопшего было бы совершено не один раз, а многократно, например на великой панихиде с непорочными 18 раз. И что особенно важно, сами богомольцы не оставались бы пассивными, праздными при утомительном перечитывании священнослужителями имен. Неодно­кратным перечитыванием своих помянников они показали бы всю полноту любви своей к усопшим, ради которых и подъемлется этот труд многократного перечитывания. А перечитывание знакомых и любимых имен не будет утомительным, ибо почти каждое имя связано с рядом воспоминаний, иногда очень дорогих. Эти молитвенные вос­поминания дорогих каждому лиц, молитвенные труды в память их каждого отдельного богомольца, объединяясь с возглашаемым от свя­щеннослужителей общим поминовением всех прежде почивших, спле­таясь с умилительными песнопениями Церкви, будут не только угодны Господу и отрадны усопшим, но и для самих молящихся сделают то, что поминовение усопших по помянникам перестает быть скучным и утомительным.

Что же касается того, что в этом случае частные поминания не будут прочитаны священнослужителями, то необходимо иметь в виду следующее: поминовение при богослужении одинаково полезно и пло­дотворно, произносит ли имена священник, читают ли поминовения прислуживающие в алтаре (39), или сами богомольцы про себя помина­ют своих усопших, каждый стоя на своем месте. Все молитвовословия, даже и тайно приносимые в храме во время богослужения, возносятся к престолу Божию чрез священнодействующего предстоятеля: эта истина громогласно возвещается при архиерейском богослужении, ког­да протодиакон, на так называемой «выкличке» по освящении Св. Даров, во время тайного поминовения живых и усопших, возглашает: «...преосвященного... приносящего Святыя Дары сия, ...о оставлении грехов... зде предстоящих и о нихже кийждо во уме своем поминание творит», то есть о всех тех, кого каждый из молящихся мысленно, про себя помянул в течение литургии и поминает в данный момент.

Эта формула общего поминовения всех тех, кого каждый из бого­мольцев мысленно про себя поминает, бывшая в наших древних последованиях литургий, — забытая в синодальный период, и восста­новленная вместе с восстановлением патриаршества, — ведет свое на­чало от апостольских времен. В литургии апостола Иакова (40) после освящения Св. Даров сам епископ молится: Помяни Господи, прино­сящих днесь на Жертвеннике Твоем Жертву Сию и тех, за кого Ее приносят и кого в мыслях имеют. Так и в апостольские времена, когда и число членов каждой христианской общины было невелико и богомольцев при служении было немного, когда, следовательно, немного было имен в диптихах, в известных случаях, находили более удобным ограничиваться такой общею формулою поминовения, пре­доставляя подробное поминовение по именам самим богомольцам. Тем более, такой порядок следует рекомендовать в настоящее время.

Как известно, при служениях о. Иоанна Кронштадтского подавалось громадное множество записок. Если бы всех их прочитывать, особенно вслух, это заняло бы времени значительно больше, чем все остальное богослужение. Поэтому обычно о. Иоанн лишь полагал руку на всю кучу записочек, мысленно поминая всех вписанных, и все молящиеся уверены были, что поминовение совершено как должно. Так по вере молящихся бывает всегда в Церкви Божией, когда почему-либо подан­ные богомольцами помянники не могут быть прочитаны самими свя­щеннослужителями. Всеведущий знает все имена, Сердцеведец видит любовь живых к усопшим, знает их усердие и расположение их к молитве о почивших и приемлет общее моление Церкви о принесших и ихже ради принесоша, (41) как поминовение каждого в отдельности.

В благоустроенных обителях братия сами читают во время проскомиди свои монастырские помянники, не входя в алтарь, каждый стоя на своем месте. «Поминовение родственников, — пишет Святитель Игнатий (Брянчанинов), — одинаково слышит Бог как из алтаря, так и с того места, где ты стоишь. Богу приятнее будет молитва твоя из церкви, когда по причине благоговения к Нему ты устраняешься входа в алтарь, нежели когда ты вошел в него без должного благоговения, нарушив преподанное тебе правило» (42).

Чтение помянников самими богомольцами было бы удобно и полез­но еще и в таком отношении: некоторые из богомольцев любят вносить в свои помянники очень многие имена, не только своих ближайших родственников, но и знакомых, и почитаемых подвижников благо­честия. Такое стремление поминать по именам очень многих усопших само по себе весьма похвально и заслуживает всякого поощрения. Но когда в храме подается много помянников, и если все они будут иметь помногу имен, создается большое затруднение с чтением помянников, которое и времени много занимает и тем затеняет собою основное богослужение, да и для читающих физически тяжело. При этом многие имена, например почитаемых старцев, повторяются неоднократно: вот тут-то и могло бы быть полезно чтение помянников самими бого­мольцами. Каждый для гласного чтения священнослужителями подал бы краткий помянник самых близких усопших (43), а другой, более пространный и не ограниченный в объеме был бы прочитан, и может быть неоднократно, каждым богомольцем, а имена подвижников бла­гочестия и чтимых всеми молящимися усопших были бы прочитаны один раз священнослужителями по церковному синодику гласно, — и каждым почитающим сих усопших богомольцев тайно.

 

ПЕНИЕ МОЛИТВОСЛОВИЙ ВО ВРЕМЯ ЧТЕНИЯ ПОМЯННИКОВ

Не желая расстаться с практикой чтения исключительно священ­нослужителями всех поданных поминаний, по местам, для поддер­жания молитвенного настроения богомольцев вводится во время чтения поминаний пение многократного Господи помилуй и разных заупо­койных песнопений. Такую практику одобрить нельзя. Устав, правда, знает случаи чтения помянников во время пения Господи помилуй. Но это чтение тайное на молитве «Боже духов» на заупокойной ектении, и такое тайное чтение во время праздничной литии на вечерни. Двоегласия же не должно быть в богослужении. Если наши богомольцы любят поминать своих усопших и не желают расстаться с тем, чтобы имена их были возглашаемы вслух всех предстоящих в церкви, конечно, для того, чтобы все помолились о них, то пусть и сами, в свою очередь, не поскучают при чтении других поминаний, и помолятся не о своих только, но о всех поминаемых, чьи имена возглашаются. Если же при всем желании трудно и невозможно почти сохранить одинаковое молитвенное настроение на все время про­должительного чтения одних имен, если продолжительное чтение многих имен утомительно и скучно, то надо сократить такое чтение, заменив его тайным чтением не одних только священнослужителей, а и богомольцев, и не вводить двоегласия и многогласия (44), осуж­денных еще Стоглавым собором.

 

УСТАВ ОГРАНИЧИВАЕТ ЧТЕНИЕ ПОМЯННИКОВ НА ЛИТУРГИИ

Если при совершении панихид и других поминальных служб было бы соответственнее и назидательнее сократить гласное чтение свя­щеннослужителями помянников, заменив его поминовением вслух лишь немногих имен и общими формулами с одновременным тайным чтением своих помянников самими богомольцами, — то это особенно нужно считать желательным для литургии. Иногда чтение помянников на литургии занимает чуть ли не больше времени, чем вся остальная литургия. Получается впечатление, как будто самое главное — это перечитывание имен, а все остальное последование литургии — только между прочим, как некоторое дополнение, как нечто совсем второ­степенное. Какое непонимание значения Святейшей Евхаристии!... (45).Целые поколения растут в том ложном понятии, будто поминовение на ектении имеет большее значение, чем поминовение на проскомидии и на «Достойно есть», что заупокойная литургия не будет заупокойной, если не будет поминовения усопших на ектении, тогда как по существу после двукратного тайного поминовения имен гласное возглашение их на литургии почти излишне. Поэтому, если для гласного чтения имен живых в чине литургии совсем не указывается места (46), то и для гласного чтения имен усопших, ради которого на литургии может быть в известных случаях произнесена особая ектения, должны быть известные более или менее строго определенные рамки.

Бесконечное чтение поминаний на литургийной заупокойной ектении оправдывается тем, что в Уставе будто бы нет никаких ограничений на этот предмет. Но это только так кажется. Надо иметь в виду, что Устав вообще нередко не говорит прямо о той или иной подробности, предполагая, что она сама собою вытекает из всей стройной уставной системы, что она сама собою должна быть понятна и ясна для его читателя, внимательного и вдумчивого, каким Устав всегда представляет своего читателя. Но в данном случае, не говоря уже о том, что безмерное переобременение литургии чтением помянников искажает самое значение литургии, рассеивая внимание молящихся, и отвлекает его от главного к второстепенному, в Уставе есть прямые указания на то, что чтению помянников на литургии должны быть положены очень тесные границы. Глава восьмая Типико­на, говоря о том, что трапеза должна поставляться приблизительно через час после начала литургии, определяет таким образом более или менее точно нормальную продолжительность литургии, тем самым предполагая, что никаких особых дополнений, кроме точно указанных в Уставе, и длинных вставок на ней не должно быть. В частности, при часовой продолжительности литургии (47) и поминовение усопших на ней должно совершаться как-то так, чтобы вместе с ним литургия не выходила далеко за пределы назначенного для нее времени. Как это может быть достигнуто, объяснение дается замечанием Служебника о заупокойной ектении на литургии.

 

ПРИНОШЕНИЕ О УСОПШИХ

Было уже отмечено, что замечание Служебника «аще будет о усопших приношение» прежде всего следует понимать лишь в том смысле, что заупокойная ектения литургии может быть только тогда, когда Уставом вообще разрешается гласное поминовение. А выражение «приношение об усопших», соответствующее подобному же выражению Типикона о скончавшемся в Великом посте (48), по сопоставлению с этим последним должно пониматься в. том смысле, что оно означает поминовение лишь некоторых усопших по особому случаю: сороко­устное, о недавно скончавшемся, в годину по кончине или в день памяти, и вовсе не обозначает того, что обычно у нас разумеется — всякое поминание, поданное с известной суммой денег не ниже ус­тановленной нормы. При правильном понимании указаний Слу­жебника, все (49) поданные поминания будут полностью прочитаны на проскомидии, а на литургийной ектении возглашены лишь немногие имена тех только усопших, о которых в данный день совершается нарочитое, особливое поминовение (50), что на литургийной заупо­койной ектинии должно быть сравнительно немного имен, — это под­тверждается отчасти и строем этой ектении.

 

ЕКТЕНИЯ СУГУБАЯ В ПОСЛЕДОВАНИИ ЛИТУРГИИ

На литургии полагается сугубая заупокойная ектения. О неболь­шом, но характерном отличии ее от малых заупокойных ектений — однократном Господи помилуй — во время чтения тайной молитвы — было сказано. Эта особенность показывает, что на этой ектении, по крайней мере на ее тайной молитве, не должно быть столько имен, сколько может быть на малых ектениях панихиды или заупокойной утрени: назначение для литургии именно сугубой ектении предполагает сокращение произнесения на ней имен усопших. Это будет вполне соответствовать назначению литургии, ее положению в круге суточных служб. На панихиде, после неоднократного чтения синодиков, в конце службы, когда и силы и внимание богомольцев приутомились, в качестве последней ектении назначается ектения сугубая, на которой число поминаемых и сокращается до минимума (52). Литургия — служба завершительная, конечная в круге суточного богослужения. Предполагается, что и священнослужители, и усердные богомольцы, присутствовавшие при всех дневных службах, довольно уже утомились. Все синодики не раз прочитаны, и на литиях вечерней и утренней, и на проскомидии, может быть, и на панихиде. Вниманию богомольцев и их душевным силам вот сейчас, начиная с Херувимской песни и в особенности во время Евхаристийных молитв, и совершения превысочайшего Таинства предстоит самое большое напряжение за весь суточный круг богослужения. Поэтому-то и назначается здесь не малая заупокойная ектения, а сугубая, на которой из числа многих, помянутых ранее имен возглашаются лишь немногие (53), именно те, о которых будет нарочитое, по особливому случаю Приношение и память.

 

ПЛАТА ЗА ПОМИНОВЕНИЕ

Для духовенства вопрос о поминовении у нас стоит в тесной связи с вопросом о содержании. Но ведь надо же их разделить!... Надо же знать и священнослужителям и мирянам, что долг первых — молиться о вторых и что этот долг они неленостно и неустанно должны исполнять без всякой мысли о вознаграждении. Миряне же должны знать, что они должники священнослужителей и свой долг должны уплачивать в первую очередь молитвою же о пастырях духовных. А так как постоянное, почти непрерывное, каким должно быть у священно­служителей занятие молитвою, лишает их возможности заниматься другим трудом, то долг верующих заботиться о том, чтобы для свя­щеннослужителей была обеспечена возможность не  отрываться от своего главнейшего дела, — молиться о всех и за вся. Делатель достоин мзды своей (54), а молитва дело, и дело нелегкое, требующее большого душевного и физического напряжения. Это во-первых. А во-вторых, необходимо же и священнослужителю, и мирянам проникнуться тою мыслью, что подача денег с поминаниями или при совершении треб не есть плата за прочтение поминаний, или за совершение треб. Труд молитвы — неоплаченный труд и во всяком случае не может быть оплачен каким-либо вещественным предметом. То, что приносится священнослужителям при совершении богослужений и треб, — это милостыня, подаваемая молящимся ради Христа за своих сродников и друзей, живых и усопших. Принимать милостыню во имя Христа — не должно быть стыдно или унизительно для служителя Христа. Наоборот, питаться именем Христа — это великая честь для них, а подавать обильную милостыню во имя Христа должно быть вожделеннейшим делом для всех носящих имя христиан. Если в таких мыслях утвердятся и священнослужители и миряне, тогда вопрос о содержании духовенства легко и к общей пользе будет отделен от вопросов о поминовении и о плате за требы.

ГЛАВА V. ЧТЕНИЕ ПОМЯННИКОВ

Продолжение главы V

ГЛАВА VI. БОГОСЛУЖЕНИЕ В ЦЕРКВАХ КЛАДБИЩЕНСКИХ