Какъ часто мы слышимъ отъ семинаристовъ и академистовъ следующія речи: „я не собираюсь идти въ священники, потому что у меня нетъ пастырскаго призвапія ". Повидимому, говорящіе такъ могутъ оправдывать себя съ полнымъ удобствомъ ссылкой на св. отцевъ, а также и на современныхъ учителей пастырства, православныхъ и инославныхъ. Действительно, изъ всехъ предметовъ Пастырскаго богословія едва-ли не наиболее подробныя и убедительныя разъясненія св. отцы посвящали ученію о пастырскомъ призваніи и при томъ преимущественно съ этой отрицателыюй стороны. Не они ли писали о томъ: „Кто не долженъ приступать къ пастырскому служенію, а темъ более принимать на себя начальственное въ ономъ управленіе?" Такъ обозначена 11 глава „ПравилаПастыр-скаго" св. Григорія Двоеслова. 0 томъ же писали и св. Іоаннъ Златоустъ въ книгахъ „0 священстве", и св. Амвросій Медіоланскій въ книге „О должностяхъ", и св. Григорій Богословъ въ своихъ Словахъ и стихотвореніяхъ, и др. св. отцы. Любятъ говорить о пастырскомъ призваніи и современные богословы, и светскіе люди, при чемъ самое понятіе призванія определяется различно; впрочемъ, почти все они сходятся въ томъ, чтобы наиболее достовернымъ признакомъ последняго считать желаніе богословски-образованнаго искателя священства носить это званіе и любовь къ последнему. Естественно, что и такого рода сужденія могутъ служить достаточнымъ основаніемъ въ глазахъ воспитанника духовной школы не только къ оправданію своего уклоненія отъ священства, но и къ нежеланію слушать какіе либо доводы въ пользу иного направленія его воли, хотя бы въ виду техъ напряженныхъ нуждъ въ добрыхъ пастыряхъ, которыя ныне съ такою силою сказываются въ русскомъ народе и обществе. „Оставьте меня въ покое", скажетъонъ: „ведь я прямо погрешу, если, неимея призванія, т. е., сердечнаго желанія быть священникомъ, все-таки решусь искать священства, хотя бы ради духовнаго состраданія къ родному краю и народу. Лучше ли сделали мои старшіе братья, поступившіе въ священники безъ призванія и теперь справедливо оправдывающіе этимъ единичнымъ грехомъ свое нераденіе къ делу и возникающій отсюда вредъ для прихожанъ и вообще для Церкви?" Действительно, подобнаго рода самооправданіе можно слышать нередко. „Ведь я пошелъ въ священники по нужде, безъ призванія, а потому не считаю себя виноватымъ въ своемъ равнодушіи къ молитве и ученію". Отсюда ясно, что въ принятомъ пониманіи отеческихъ словъ кроется какое-то недоразуменіе, — иначе пришлось бы считать св. отцевъ виновниками двухъ печальныхъ явленій церковной жизни—уклоненія отъ пастырскаго званія и небрежнаго отношенія къ принятому сану.

Подобныя недоразуменія, впрочемъ, имели место и во времена самихъ отцевъ, сопровождаясь тоже печальными последствіями, хотя и противоположнаго характера: тогда искатели священства оболыцались словами Библіи, применяя ихъ къ себе безъ вниманія къ переменившимся условіямъ. Не стараясь о стяжаніи пастырскаго духа, они оправдывали свое стремленіе къ священной власти словами апостола: аще кто епископства хощетъ: добра дела желаетъ (1 Тим. III, 1). Таковымъ св. Григорій Двоесловъ отвечаетъ: „апостолъ говорилъ такъ въ то еще время, когда каждый представитель Церкви своей первый делался жертвою мучителей. Значитъ, тогда похвально было желать епископства и потому уже, что съ нимъ соединялась и явная опасность подвергнуться тягчайшимъ страданіямъ" (гл. VІІІ-я). „Но такъ какъ теперь при содействіи Божіемъ, говоритъ онъ въ 1-й главе: „всякая уже власть нынешняго века преклоняется подъ иго веры, то вотъ и находятся люди, которые въ самой Церкви святой, подъ видомъ управленія ею, домогаются суетной славы и почестей". Домоганіе это и связанныя съ нимъ предостереженія св. отцевъ имели место со времени торжества христіанства и до введенія въ Россіи Петрова преобразованія, а въ прочихъ православныхъ странахъ—до освобожденія отъ турецкаго ига и введенія «вропейской  образованности и  конституціи.  Напротивъ,   въ настоящее время те, которымъ принадлежитъ выборъ между служеніемъ пастырскимъ или гражданскою службою, кажется, находятся въ условіяхъ, более близкихъ ко времени Тимоѳея, нежели Григорія, и потому не слова последняго, но Павловы должны они применять къ себе: кто желаетъ священства, добраго дела желаетъ, а кто не желаетъ священства, отъ добраго отказывается. Насколько эти условія далеки отъ техъ, которыя имелись въ виду учителями IV или VI  века, это  выяснится предъ нами со всею силою, если мы вспомнимъ, что они имели въ віиду всехъ христіанъ мужского  пола въ качестве возможныхъ   искателей  священства, а мы только  питомцевъ духовной школы, помимо которыхъ Церковь ни откуда не получаетъ пастырей за немногими допускаемыми исключеніями. Питомцы духовной школы могли бы применять къ себе разсужденіе о нравственныхъ  качествахъ пастыря,   но   не   при окончаніи въ ней своего ученія, а предъ решеніемъ поступить въ церковный питомникъ, изъ котораго Церковь беретъ себе пастырей. Правда, оканчивая курсъ на 21-мъ году жизни, они не могутъ  перенести свой   выборъ на шесть летъ   раньше, чемъ совершаютъ его ныне, но такъ какъ обязательства предъ Церковью и народомъ остаются все же во всей силе, то не лучше  ли  вопросъ о принятіи илй  отверженіи   пастырскаго жребія переменить на другой—о созиданіи въ себе того настроенія духа и вообще техъ качествъ, которыя требуются Церковью отъ принимающаго священный санъ. Къ принятію сего сана призваны самою жизнью, самимъ Промысломъ Божіимъ все питомцы духовной школы, ибо каждый изъ нихъ не только взялъ  себе  те   полномочія,   которыя   требуются   церковною властью отъ кандидатовъ священства, но и вытеснилъ собою изъ семинаріи другого, быть можетъ достойнейшаго  претен-дента. И если все это у насъмало сознается, то единственно по равнодушію къ нуждамъ церкви; но чтобы быть убедительнее, разберемъ принятую точку зренія на „призваніе".

Что это за призваніе, котораго будто бы лишены сами призванные?

Признаки призванія къ пастырскому служенію указываютъ двоякаго рода: 1) объективные, лежащіе въ условіяхъ внешней действительности, 2) субъективные, имеющіе основаніе во внутренней жизни призываемаго къ священству. Главный и существенный изъ внешнихъ признаковъ—избраніе Церковью. 0 немъ и спорить нечего—этотъ признакъ показанъ верно. Подъ вторыми признаками разумеется внутреннее влеченіе юноши къ священническому званію. Думаемъ, что эти внутренніе признаки явились въ нашемъ богословіи отъинуду. Такъ прежде всего, что касается до того ощущаемаго въ сердце человека голоса Божія, о которомъ любятъ говорить католическіе богословы, то намъ кажется, что въ большинстве случаевъ, если не всегда, этотъ голосъ есть ничто иное, какъ плодъ самооболыценія. Богословы утверждаютъ, будто каждый кандидатъ священства долженъ слышать его, но мы думаемъ, что этотъ голосъ можетъ ошущать только тотъ кандидатъ, который предуказанъ Церковью. Самооценка, самочувствіе гото-вящагося къ священству должны иметь ничтожное значеніе. Нельзя считать способнымъ къ священству молодого человека только потому, что у него есть желаніе быть непременно свя-щенникомъ. Многіе съ малолетства чувствуютъ въ себе "призваніе" и жаждутъ священства, но часто оказываются самооболыценными мечтателями, прельщающимися внешней красотою, величіемъ и важностію христіанскаго богослуженія. Но если даже некоторые решаются принять на себя пастырскія обязанности съ более серьезною, повидимому, целью—вліять на души своихъ будущихъ пасомыхъ, то и это не есть еще ручательство достойнаго пастырскаго служенія. Человеческое самолюбіе можетъ выражаться въ разнообразиыхъ видахъ: грубыхъ и тонкихъ; людямъ съ тонкимъ развитіемъ могутъ доставлять удовольствіе те нравственныя преимущества, которыя связаны съ именемъ пастыря. Ихъ можетъ прелыцать, напр., право дать советы, поучать, исповедывать и проч. По-добнаго рода явленія можно наблюдать среди юношей и конечио они всего менее ручаются за духовную пользу ихъ пастырской деятельности, хотя бы желаніе принять священный санъ было въ нихъ непоколебимо. Напротивъ, если это желаніе имеетъ характеръ безкорыстный и при томъ, какъ это часто бываетъ, безотчетный, то оно редко бываетъ постояннымъ и устойчивымъ; человекъ, прислушивающійся къ собственному настроенію, колеблется, считаетъ себя то достойнымъ, то недостойнымъ высокаго служенія, какъ это видно изъ известныхъ „Писемъ" Стурдзы.— Въ последнее время мы встречаемъ иного рода типы съ сознательными стремленіями къ священству, считающіе себя поэтому безусловно „призванными"—быть проповеднинами просвещенія среди своихъ пасомыхъ. Примеръ подобнаго рода пастырей представленъ въ повести Потапенко: "На действительной службе". Подобный же типъ выставленъ и въ „Миражахъ" Забытаго. 0 немъ разумеется и говорить не стоитъ, а можно только возмущаться. Не много надежнее и тотъ типъ кандидата священства, который мечтаетъ о пользахъ церковно-административнаго характера, ставя на второе место намереніе духовнаго врачеванія душъ ближнихъ и своей собственной. Правда, мечтанія о преобразованіяхъ   увлекательны,  но   едва ли   могутъ быть ручательствомъ за то, что ихъ носитель останется добрымъ пастыремъ, а не разовьется въ празднаго человека, вносящаго только путаницу въ духовную жизнь. Св. Григорія Двоесловъ сказалъ о такихъ людяхъ, что особенно ненадежны те, которые жаждутъ іерейскихъ повышеній для того, чтобы „приносить пользу"; ихъ, говоритъ онъ, нужно спросить: приносили-ли они пользу въ своемъ прежнемъ скромномъ положеніи?

Вообще, кто основываетъ свою решимость принимать или не принимать священный санъ, опираясь на оценку различныхъ качествъ своей души, тотъ поступаетъ неправильно, и намереніе приносить пользу въ указанномъ выше смысле не имеетъ существеннаго значенія. Да и самый пріемъ и привычка современныхъ людей до тонкости изучать самихъ себя, щупать безпрестанно пульсъ каждому своему ощущенію, говоритъ о слабохарактерности, нерешительности действій, неспособности господствовать надъ своими настроеніями. „Не чувствую призванія", „недостоинъ"— въ словахъ этихъ заключается противоречіе заповеди послушанія и смиренномудрія. Если бы ты сказалъ: „чувствую призваніе", „достоинъ", то ты — неспособный и недостойный гордецъ. Сужденіе о твоемъ достоинстве и недостоинстве принадлежитъ Церкви. Твое дело созидать въ себе настроеніе, соответствующее твоему будущему служенію, къ коему ты призванъ Церковію. Если ты маловерный, лжецъ и т. п., то исправься, поработай надъ собой, очисти себя, и съ этого начнется твоя христіанская деятельность, которая не только въ начале, но въ своемъ продолженіи и даже на высоте христіанскаго подвига непрестанной требуетъ борьбы и покаянія.

Такимъ образомъ, вопросъ о принятіи пастырскаго служенія, предлагаемаго Церковію, духовными воспитанниками если можетъ быть отклоненъ, то только въ смысле временномъ, до большаго укрепленія себя въ борьбе съ самимъ собою. Да и все разсужденіе о пастырскомъ призваніи должно быть смещено съ той почвы, на которой оно стояло и заменено разсужденіемъ о пастырскомъ приготовленіи. Пастырское Богословіе, какъ наука о саморазвитіи и самосовершенствованіи пастыря, и должна поставить одною изъ важнейшихъ своихъ задачъ научить своихъ учениковъ такому приготовленію; оно должно представить пастырское деланіе во всей его высоте и красоте, чтобы всякій, усердно изучающій эту науку, не могъ не проникнуться сочувствіемъ и любовію къ пастырству и не могъ не пожелать самъ быть добрымъ пастыремъ.

Богословіе наше должно разъяснять, что жизнь земная представляетъ   море   страданій,   горя   и   слезъ.   Время   ли, место ли заниматься бездеятельнымъ созерцаніемъ наличныхъ своихъ еилъ и способностей и уклоняться отъ служенія ближнему подъ предлогомъ собственнаго несовершенства? Когда горитъ домъ, то присутствующіе, имеющіе средства тушить пожаръ, не остаются праздными зрителями, не оправдываютъ праздность своимъ безсиліемъ, неуменіемъ и проч., а по мере силъ бросаются на помощь: такъ точно й молодые люди, при-званные Церковію подготовлять себя къ пастырскому служенію, не должны оставаться равнодушными къ духовнымъ нуждамъ ближнихъ. Единственное возраженіе, которое представляютъ противъ сознающихъ себя недостойными кандидатовъ священства, состоитъ въ требованіи самою Церковію того, чтобы посвящаемый былъ достоинъ, какъ это видно изъ произнесенія надъ посвящаемымъ слова „αξιος". Но нужно помнить, что это возглашеніе произноситъ отнюдь не самъ посвящаемый, а Церковь. Удостоеніе это, конечно, не безусловное, а сравнительное, такъ какъ тотъ же самый посвящаемый именуется въ молитве причащенія недостойнымъ.

Отрицая мысль о личномъ призваніи Богомъ каждаго кандидата священства въ смысеь какого-то таинственнаго „голоса Божия" въ его сердце, мы готовы все-таки признать, что существуютъ лица, наделенные Творцомъ исключительными свойствами, особенно ценными въ пастырскомъ служеніи. Бываютъ люди, которые могутъ равнодушно проходить мимо красотъ природы, но не мимо горя и порока человеческаго. О нихъ говоритъ съ большимъ одушевленіемъ св. Іоаннъ Златоустъ въ словахъ о священстве.

Менее известно следующее изреченіе преп. Симеона— Новаго Богослова о такихъ избранникахъ: "кто имеетъ та-ковую любовь къ Богу, что отъ одного слышанія имени Христова тотчасъ возгарается любовію и источаетъ слезы, а кроме сего плачетъ о ближнихъ своихъ и чужія согрешенія вменяетъ, какъ свои, и себя отъ души считаетъ грешнее всехъ... и зная немощь человеческаго естества, уповаетъ на благодать и на укрепленіе отъ нея и, будучи побуждаемъ горячестью оной, отъ усердія решается на сіе дело (т. е. на принятіе священства), отвергая всякій человеческій помыслъ и съ готовностью радъ положить самую душу свою ради единой заповеди Божіей и любови къ ближнимъ" (XII слово изд. 1869 г.).