27.1. Территориальный принцип церковной юрисдикции.
Вселенская Церковь состоит из отдельных Поместных Церквей. Поместные Церкви, в свою очередь, включают в себя епископии (епархии), а епархии - приходы. Существуют и иные единицы административно-территориального деления Церкви: самоуправляемые Церкви, Экзархаты, митрополичьи округа. Такая структура Церкви сложилась в течение первых столетий ее истории, и с тех пор в основе своей она остается неизменной.
Административное деление Церкви строится на территориальном, а не национальном принципе. В нормальных условиях православные христиане любой национальности, проживающие на одной территории, составляют один приход и окормляются одним епархиальным епископом, ибо, по слову Апостола Павла, во Христе «нет ни еллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного» (Кол. 3, 11). Как сказано, правда, в 34-м Апостольском правиле, «епископам всякаго народа подобает знати первого в них...» - однако исторический контекст совершенно однозначно говорит о том, что под «народом» в каноне подразумевается территория, занятая тем или иным народом. Провинции Римской империи составили земли, населенные племенами, подвергшимися впоследствии эллинизации или латинизации, в названиях провинций сохранилась память о населявших их некогда народах: Дакия, Галатия, Фракия, Нумидия. Попытки поставить в качестве принципа церковной организации, в частности, в определении сферы юрисдикции Поместной Церкви не территориальный, а этнический или языковой фактор, неоднократно предпринимавшиеся в истории, канонически неправомерны и всегда вызывали серьезные осложнения и нестроения. Константинопольский Собор 1872 года справедливо осудил этнофилетизм как посягательство на канонический церковный строй.
В своем территориальном размежевании Поместные Церкви сообразуются с политико-административным делением, с государственными и административными границами. Помимо очевидных удобств, этот принцип находит косвенное обоснование в самих канонах. Так, 38-е правило Трулльского Собора гласит: «Аще царскою властию вновь устроен или впредь устроен будет град, то гражданским и земским распределениям да следует и распределение церковных дел».
Территориальное начало в разграничении церковной юрисдикции допускает и исключения, которые по сути своей в известном смысле аналогичны понятию экстерриториальности в международном праве. Так, в древности главы одних Поместных Церквей для поддержания постоянного общения с другими Церквами направляли к их митрополитам, экзархам или Патриархам своих представителей - апокрисиариев. Монастыри, в которых пребывали апокрисиарии, находились в канонической власти той Церкви, которая их направила. Эти монастыри назывались метохами, или подворьями. В эпоху турецкого ига Восточные Патриархаты учреждали свои подворья при других Церквах, особенно много - в России, для сбора милостыни.
Другим отступлением от территориального начала в разграничении юрисдикции является право Патриаршей ставропигии. Слово «ставропигия» происходит от греческих слов σταυρός (крест) и πηγω (водружать). Водружение креста епископом при основании церкви или монастыря является символом их канонической зависимости от него. Право Патриаршей ставропигии заключается в том, что Патриарх может водрузить крест и при устроении монастыря или церкви вне пределов своей епархии, включив их, тем самым, в свою непосредственную юрисдикцию. В России в синодальную эпоху правом ставропигии пользовался Святейший Синод.
В византийскую эпоху Константинопольские Патриархи подчиняли своей юрисдикции целые епископии, находящиеся в пределах иных митрополичьих областей. Такие епископии именовались автокефальными архиепископиями; под автокефальностью подразумевалась их независимость от местного митрополита, а не то, что мы ныне связываем с понятием автокефалии.
Уникальным событием в истории Церкви было переселение в VII веке, во время нашествия арабов, Кипрской Церкви на территорию Константинопольского Патриархата в Геллеспонт. Кипрская Церковь и в Геллеспонте сохранила свою автокефалию. По этому поводу Трулльский Собор издал особое, 39-е правило: «Понеже брат и сослужитель наш Иоанн, предстоятель острова Кипра, купно со своим народом, по причине варварских нашествий и дабы освободитися от языческаго рабства, и верно покорствовати скипетру христианнейшия державы, из упомянутого острова преселился в Геллеспонтскую область промышлением человеколюбиваго Бога и тщанием христолюбиваго и благочестиваго царя нашего, то мы постановляем, да будут сохранены неизменными преимущества, данные престолу выше наименованнаго мужа от богоносных отец, во Ефесе некогда собравшихся, да имеет новый Иустинианополь права Константинополя, и учреждаемый в оном боголюбезнейший епископ да начальствует над всеми епископами Геллеспонтския области, и да будет постановляем от своих епископов по древнему обычаю».
27.2. Диаспора. Наиболее серьезным отступлением от территориального начала в разграничении церковной юрисдикции является диаспора. В странах, где православные христиане живут не компактной массой, а рассеяны между инославными или иноверцами, на одной территории могут существовать приходы и даже епархии разных Церквей. Как известно, в XX веке, когда православная диаспора в Америке и Западной Европе многократно возросла как вследствие переселения православных, так и в результате присоединения к Православию инославных христиан, в этих странах возник ряд исторически обусловленных проблем в размежевании церковной юрисдикции.
Константинопольский Патриарх выдвинул учение об особых правах Вселенского Престола и в связи с этим - о подчинении ему всей диаспоры Западной Европы и Америки. Такие претензии, как совершенно новые, прежде неизвестные Церкви, отвергаются большинством Поместных Церквей. Издревле в жизни Церкви соблюдалась следующая норма: Церковь, обратившая в христианство нехристианский народ или возвратившая в Православие еретическую или раскольничью общину на территории, не входящей в состав ни одной Поместной Церкви, становится для новооснованной Церкви Церковью-Матерью, кириархальной Церковью. Именно поэтому, а вовсе не в силу 28-го правила Халкидонского Собора, Русская Церковь в течение столетий находилась в канонической зависимости от Константинопольского престола.
В 131-м (117-м) правиле Карфагенского Собора сказано: «За несколько лет пред сим в сей Церкви полным собором определено, чтобы Церкви, состоящия в каком-либо пределе, прежде издания законов о донатистах соделавшияся кафолическими, принадлежали к тем престолам, коих епископами убеждены были приобщитися к кафолическому единению...»
Территория православной диаспоры поэтому может находиться в юрисдикции разных Поместных Церквей, как это ныне и имеет место в Западной Европе и в Америке. Подобная ситуация носит временный характер. Устроение и развитие нормальной церковной жизни в названных странах должно, в конце концов, привести к образованию новых автономных или автокефальных Церквей, но пока этого нет, вопрос о размежевании юрисдикции остается сложным, вызывает разногласия и споры. При разрешении подобных споров между автокефальными, независимыми друг от друга Церквами, следует учитывать ряд обстоятельств: в 132-м (118-м) правиле Карфагенского Собора названы два из них - территориальная близость и воля самого церковного народа: «О том, како епископы кафолические и обратившиеся от страны Донатовой, разделят между собою епархии... Аще же случится быти единому месту, то да предоставится тому, к которому в большей близости окажется. Аще же будет равно близко к обоим престолам, то да поступит к тому, котораго народ изберет».
Что касается территориальной близости, то, как следует из 24-го (17-го) правила Карфагенского Собора, Нумидийский примас потерял юрисдикцию над Церковью Мавритании Ситифенской «по ея отдаленности». В «Пидалионе» в толковании на это правило говорится о его вселенском значении. При территориальном размежевании диаспоры определенное значение имеет и этнический принцип, но значение его ограничено рамками именно диаспоры.
27.3. Автокефалия. В настоящее время Вселенская Церковь состоит из 15 автокефальных Поместных Церквей. Значение термина «автокефалия» (по-гречески - αυτοκεφαλια, в буквальном смысле - самоглавие) в истории Церкви менялось. «Автокефальными» в византийскую эпоху назывались епархии, не зависимые от местного митрополита и непосредственно подчиненные Патриаршей юрисдикции. В греческой канонической и церковно-исторической литературе до сих пор различают статус четырех древних Патриархатов, равно-честным с которыми признается Московский Патриархат, с одной стороны, и остальных автокефальных Церквей, с другой; которые, хотя и признаются вполне самостоятельными, но, тем не менее, не поставляются в один ряд с древними Восточными Патриархатами. Однако такое различение Поместных Церквей по статусу лишено разумных канонических оснований и в Русской Православной Церкви не принято.
Автокефальной следует считать Поместную Церковь, вполне самостоятельную, не зависящую ни от какой иной Поместной Церкви, хотя все автокефальные Церкви, являясь в известном отношении частями Церкви Вселенской, взаимозависимы, и потому сопоставление церковной автокефалии с государственным суверенитетом, которое проводится отдельными авторами, может иметь лишь ограниченное значение. Все автокефальные Церкви равноправны, хотя и занимают разные места в диптихе, при этом, однако, речь идет только о преимуществе чести одной из Церквей перед другой, но не о различии в правах.
Сущность автокефалии в том, что автокефальная Церковь имеет самостоятельный источник власти. Ее первый епископ, ее глава поставляется своими архиереями. III Вселенский Собор, утверждая древнюю автокефалию Кипрской Церкви, предоставил «начальствующим в ней» свободу, «без притязания к ним и без стеснения их... самим собою совершати поставления благоговейнейших епископов». Халкидонский Собор, лишая независимости диоцезы Понта, Ираклии и Асии, предоставляет Константинопольскому престолу поставление митрополитов в этих областях (прав. 28-е). Поскольку для архипастырской хиротонии нормальным образом требуется участие трех епископов, а поставление совершается на вдовствующую кафедру, из этого неизбежно следует, что для автокефального бытия Церкви должны иметь не менее четырех епископских кафедр.
Факторами, дающими основание для учреждения новой автокефальной Церкви, могут быть полная или частичная политическая самостоятельность территории, на которой предполагается образовать автокефальную Церковь, ее географическая отдаленность, этническое и языковое отличие региона от основной территории Церкви кириархальной, но эти факторы сами по себе недостаточны для автокефализации. Совершенно необходимым условием учреждения автокефалии является стремление к автокефалии церковного народа, духовенства и епископата соответствующей церковной области, причем, значительного большинства на всех этих уровнях. А решение о даровании автокефалии принимается высшей властью кириархальной Церкви.
Самостоятельность автокефальных Церквей носит, разумеется, ограниченный характер, проявляясь только относительно других Поместных Церквей, но отнюдь не Вселенской Церкви, частью которой они являются. Поэтому не может быть и речи о самостоятельности отдельной Поместной Церкви в области вероучения, которое хранится Вселенской Церковью неизменным (37-е Апост. прав.; 2-е прав. Трулл. Соб.). Всякое расхождение с истиной, хранимой всей Церковью, влечет за собой отпадение от Вселенской Церкви. Все Поместные Церкви соблюдают святые каноны, применяя их к местным условиям. В области богослужения самостоятельность автокефальных Церквей ограничена обязательным соответствием богослужения единому догматическому учению. Но автокефальная Церковь сама приготовляет для себя святое миро, сама канонизирует своих святых, сама составляет новые чинопоследования и песнопения, полной самостоятельностью пользуются автокефальные Церкви в области административной и судебной деятельности.
Вопрос о праве на автокефалию и в наше время продолжает оставаться острым и сложным. Вокруг него возникали в прошлом и имеют место до сих пор споры, которые часто приобретают болезненный характер, ведут к нестроениям и даже разделениям, вплоть до разрыва канонического общения. Для выяснения канонически бесспорных критериев автокефалии прежде всего необходимо осветить вопрос о праве учреждать самостоятельную Церковь или даровать автокефалию. Принцип: никто не может дать другому больше прав, чем имеет сам, - юридическая и каноническая аксиома. Поэтому основать новую автокефальную Церковь может либо епископат Вселенской Церкви на Вселенском Соборе или каким-либо иным образом, либо высшая власть Церкви кириархальной.
В древности порой высказывались ошибочные суждения о том, что автокефальными могут быть лишь Церкви, основанные самими Апостолами. Папа Лев Великий на этом основании оспаривал автокефалию Константинопольской Церкви. Антиохийский Патриархат отказывал в автокефалии Грузинской Церкви, опираясь на тот исторически сомнительный факт, что никто из Апостолов не был в Грузии. Между тем, с одной стороны, многие из Церквей несомненно апостольского происхождения автокефалии никогда не имели (например, Коринфская), а с другой - существуют Церкви, самостоятельность которых общепризнана, хотя они и не могут похвалиться апостольским происхождением, например, Румынская или Польская.
Автокефалию Церкви приобретали и утрачивали в процессе истории. Преемствующий апостольскому сонму, именно сонму, а не отдельным Апостолам, вселенский епископат имеет бесспорное право суверенно решать вопросы об учреждении и упразднении автокефалии, о границах между Поместными Церквами. На Вселенских Соборах - высших и чрезвычайных органах епископской власти - действительно решались вопросы об учреждении Поместных Церквей (5-е прав. I Всел. Соб.), их рангах, о границах между ними (2-е прав. II Всел. Соб.), об упразднении автокефалии некоторых из Церквей. Так, Ефесский Собор подтвердил автокефалию Кипрской Церкви (8-е прав.), а Халкидонский Собор, признав автокефалию Константинопольской Церкви, подчинил ей Асийский, Понтийский и Фракийский диоцезы (28-е прав.).
Но поскольку Вселенские Соборы и в древности были событиями исключительными, и вот уже более тысячи лет не созываются, обычно вопрос о новой автокефалии или упразднении старой решается епископатом Поместных Церквей, компетенция которого, в отличие от вселенского епископата, распространяется лишь на пределы своей Церкви. При этом волю поместного епископата может выражать как полный Собор, так и, в исключительных случаях, малый собор епископов - Синод (19-е прав. Всел. Соб.; 8-е прав. Трулл. Соб.; 20-е прав. Ант. Соб.).
Константинопольский Патриархат предоставлял автокефалию Болгарской Церкви (932, 1234 и 1946 гг.), Сербской Церкви (1218 и 1879 гг.), Русской Церкви в 1589 году (хотя она правомерно обрела автокефалию в 1448 году, но эта автокефалия не признавалась долго в Константинополе); автокефалия предоставлялась Константинопольским Патриархатом Элладской Церкви (1850 г.), Румынской Церкви (1895 г.) и Албанской Церкви (1937 г.). Русская Церковь даровала автокефалию Польской Церкви (1948 г.), Чехословацкой Церкви (1951 г.) и Православной Церкви в Америке (1970 г.). Известны и случаи слияния нескольких автокефальных Церквей в одну. Так, в 1920 году три автокефальных Церкви: Сербская, Карловацкая и Черногорская, а также автономная Церковь Босно- Герцеговинская с частью Константинопольской и Буковинско-Далматинской Церквей - объединились в одну Сербскую Церковь.
Кроме Вселенского Собора, только воля кириархальной Церкви может быть законным фактором в учреждении новой автокефалии. Но история знает и иные примеры. Случалось, что автокефалия провозглашалась органом государственной власти или местным епископатом, самовольно вышедшим из подчинения соборному епископату автокефальной Церкви и ее первому епископу. В настоящее время самой болезненной раной в теле Церкви является существование неправомерно самопровозглашенной македонской автокефалии. Незаконность подобных акций, с канонической точки зрения, очевидна: хотя в тех случаях, когда это было вызвано действительно назревшими потребностями церковной жизни, возникавшие вслед за самочинным актом разделения удавалось уврачевать позднейшим законным дарованием автокефалии со стороны Церкви-Матери. Так, элладский епископат провозгласил автокефалию Элладской Церкви уже в 1833 году, а дарована она была только в 1850 году; независимость Румынской Церкви была самочинно провозглашена в 1865 году, то есть за двадцать лет до дарования ей автокефалии Константинопольским Патриархатом; польские автокефалисты в 1923 году пошли на незаконное отделение от Русской Церкви-Матери, неправомерно получив автокефалию от Константинопольского Патриархата, и только в 1948 году вопрос об автокефалии Польской Церкви был решен в канонически правильном порядке. Подобная же причина - самочинное провозглашение автокефалии - вызвала разрыв в общении между Русской и Грузинской Церквами, продолжавшийся с 1917 по 1943 год. В этот ряд совершенно невозможно поставить группировки автокефалистов на Украине, которые представляют не большинство православных на своей территории, как это имело место с самочинно провозглашенными в свое время автокефалиями Элладской, Румынской или Болгарской Церквей, или как это ныне обстоит с автокефалией Македонской Церкви, но схизматическое меньшинство.
Автокефалия может учреждаться и помимо установленного порядка, но на законном основании, а именно: в случае, если власть кириархальной Церкви уклонится в ересь или раскол. Тогда в силу вступает 15-е правило Двукратного Собора: «Отделяющиеся от общения с предстоятелем, ради некия ереси, осужденной святыми Соборами или отцами, когда он проповедует ересь всенародно и учит оной открыто в церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом прежде соборнаго разсмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епитимии, но и достойны чести, подобающей православным. Ибо они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство Церкви, но потщились охранити Церковь от расколов и разделения». Это правило распространяется и на верный православный епископат одной из частей Церкви, высшая власть которой удалилась от истины. В таких обстоятельствах оказалась Русская Церковь после Флорентийского Собора; потому и утвердила она в 1448 году свою независимость от Константинополя, не испрашивая на то согласия Патриарха и Синода, изменивших Православию.
Власть поместного епископата распространяется лишь на пределы Поместной Церкви. Если этот принцип не соблюдается какой-либо Поместной Православной Церковью, то она становится источником серьезных внутриправославных конфликтов. Поэтому канонически несостоятельны действия Константинопольского Патриархата, совершавшиеся некоторыми его Предстоятелями, начиная с Патриарха Мелетия IV (Метаксакиса), который в 1922 году провозгласил доктрину о праве Константинопольского Патриархата на исключительную юрисдикцию на всю православную диаспору. Это означало распространение юрисдикции Константинопольского Патриархата на епархии, приходы, монастыри и миссии, возникшие в результате миссионерского служения иных Поместных Церквей в диаспоре. Патриарх Мелетий IV распространил свои претензии на юрисдикцию даже на епархии, расположенные на исторически сложившейся единой канонической территории Русской Церкви, оказавшиеся в результате событий 1917 года в новообразованных государствах: Польше, Финляндии, Латвии и Эстонии. Константинопольский Патриархат пошел тогда навстречу политическим интересам правительств этих государств, которые побуждали местное священноначалие просить Константинопольского Патриарха о принятии их в свою юрисдикцию. Так, в 1923 году в юрисдикцию Константинопольского Патриархата без согласования вопроса со Священноначалием гонимой Русской Церкви были приняты православные епархии в Польше, Финляндии и Эстонии; в 1924 году Патриарх Григорий VII канонически незаконным образом предоставил автокефалию Православной Церкви в Польше; в 1935 году Патриархом Фотием была принята в его юрисдикцию Латвийская Церковь.
30 мая 1931 года Константинопольский Патриарх Фотий II, доказывая право подчинить себе сербские епархии, находящиеся за пределами Югославии, писал Патриарху Сербскому Варнаве: «Все православные церковные общины и колонии, находящиеся в диаспоре и вне границ православных автокефальных Церквей какой бы то ни было народности, должны в церковном отношении быть подчинены Святейшему Патриаршему Престолу»271. В обоснование этой странной доктрины Константинопольский Патриарх ссылается на 28-е правило Халкидонского Собора, в котором зафиксированы пределы юрисдикции престола Нового Рима: «...токмо митрополиты областей Понтийския, Асийския и Фракийския, и такожде епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченнаго святейшаго престола Святейшия Константинопольския Церкви...» Какое отношение имеют православные общины Западной Европы к иноплеменникам вышеназванных областей - объяснить более чем затруднительно. За всем этим стоит каноническая и географическая несообразность.
Поскольку для обоснования новоизмышленных претензий ссылка на 28-е правило Халкидонского Собора представляет собой очевидную натяжку, в последние десятилетия в Константинополе главные аргументы в пользу этих притязаний находят в содержании 9-го и 17-го правил того же Халкидонского Собора, где говорится о правах клириков подавать апелляции на суд митрополита: «...экзарху великия области, или к престолу царствующаго Константинополя» (прав. 9-е). На 9-е и 17-е правила ссылаются как на подтверждение исключительных прав Константинопольского Патриархата в Церкви Вселенской, из чего уже выводятся и частные преимущества и права последней, в том числе и юрисдикция над диаспорой. Такова суть аргументации митрополита Сардийского Максима, автора сочинения, в котором отстаивается вселенская власть Константинопольских Патриархов.
Между тем, внимательный анализ исторического контекста, а также содержания этих правил позволяет сделать единственный вывод: речь идет в них о клириках Константинопольского Патриархата, который только на Халкидонском Соборе получил право юрисдикции над «великими экзархатами», упоминаемыми в 28-м правиле: Понтийским, Асийским и Фракийским. Иоанн Зонара в толковании на 17-е правило Халкидонского Собора отмечал: «Но не над всеми без исключения митрополитами Константинопольский Патриарх поставляется судьею, а только над подчиненными ему»272. Сам митрополит Максим не находит возможности распространять действие данного правила и на Западный Патриархат. Это было бы слишком абсурдно ввиду действительного соотношения рангов чести первых пяти епископов эпохи Халкидонского Собора. Что же в 9-м и 17-м правилах дает основания для проведения такой границы: к клирикам Римской Церкви оно не относится, а касается только Церквей Антиохии, Александрии, Иерусалима и Кипра? Для столь своеобразно профилированного проведения границы указанные правила никаких оснований не содержат.
27.4. Автономные Церкви. Помимо автокефальных, независимых друг от друга Церквей, существуют еще Церкви автономные. Термин «автономная Церковь» - новый, но явление это, когда та или иная Поместная Церковь обладала весьма широкой, однако не полной самостоятельностью, было известно и в древности, и в Средневековье. В сущности, Русская Церковь до 1448 года территориально, этнически и политически обособленная от Церкви-Матери, имела лишь ограниченную зависимость от Константинопольского престола, чем решительно отличалась от греческих митрополий. В этом смысле она может служить примером церковной автономии.
Главное различие между Церквами автокефальными и автономными заключается в том, что первые имеют самостоятельную цепь апостольского преемства, и их епископы, включая и первого среди них, поставляются архиереями этих Церквей, а автономные Церкви такой независимости лишены, их первые епископы поставляются архипастырями кириархальной Церкви. Из этого вытекают и другие ограничения самостоятельности автономной Церкви. Ее статус, устав, утверждается Церковью кириархальной, что тоже служит выражением канонической зависимости. Святое миро автономные Церкви получают от Церкви кириархальной, они также принимают участие в расходах на содержание высшей власти кириархальной Церкви. Первые епископы автономных Церквей подсудны высшей судебной власти Церкви кириархальной. Свои отношения с другими Церквами автономная Церковь осуществляет через посредство Церкви кириархальной, но при этом автономные Церкви могут участвовать в межцерковных контактах, в частности, и на всеправославном уровне и самостоятельно, но при безусловном согласовании своей позиции с кириархальной Церковью.
Автономная Церковь обычно имеет малое число епископов и даже только одного архиерея, как это имело место до недавних пор в Японской Православной Церкви.
Основанием для провозглашения автономии могут служить разные факторы, чаще всего, нахождение ее в пределах иного государства, чем кириархальная Церковь, а также географическая отдаленность и этническое своеобразие. Исторически провозглашение автономии часто следовало за приобретением политической самостоятельности государством, где находится эта Церковь. Так, в 1815 году было образовано Сербское княжество, находившееся в вассальной зависимости от Порты, и в 1832 году Сербская Церковь получила автономию. Утрата же государственной самостоятельности обычно ведет и к упразднению автономии. В 1878 году Босния и Герцеговина освободились от власти Турции и были оккупированы Австро-Венгрией, спустя два года Босно-Герцеговинская Церковь получила автономию от Константинопольского Патриархата, но с вхождением Боснии в состав Югославии автономия была упразднена.
Статус автономных Церквей - промежуточный, переходный, и потому в истории наблюдаются две тенденции в судьбе автономных Церквей: одни Церкви со временем дорастают до автокефалии и, в конце концов, получают ее, другие же утрачивают автономию, превращаясь в обычные митрополичьи округа или епархии.
В настоящее время наши диптихи знают четыре автономных Церкви: Древнюю Синайскую, первый и единственный епископ которой с титулом архиепископа Синайского, Фаранского и Раифского получает хиротонию от Патриарха Иерусалимского; Финляндскую Церковь, кириархальной для которой ныне является Константинопольский Патриархат; автономную Православную Церковь в Японии в составе Русской Православной Церкви; Китайская автономная Православная Церковь в юрисдикции Московского Патриархата, которая была фактически уничтожена в ходе «культурной революции» в 1960-х годах (в настоящее время предпринимаются усилия по ее восстановлению). Украинская Православная Церковь, в 1990 году получившая самостоятельность, но сохранившая юрисдикционную связь с Русской Церковью, по статусу своему близка к автономии, хотя в томосе Патриарха Московского и всея Руси Алексия II о даровании ей самостоятельности термин «автономия» не употреблен. Архиерейский Собор 2000 года определил ее статус как самоуправляемой Церкви с широкой автономией.| III. ОРГАНЫ ЦЕРКОВНОГО УПРАВЛЕНИЯ 26. ВЫСШАЯ ВЛАСТЬ В ЦЕРКВИ | 27. ЦЕРКОВЬ И ТЕРРИТОРИЯ. ЦЕРКОВНАЯ ДИАСПОРА. АВТОКЕФАЛЬНЫЕ И АВТОНОМНЫЕ ЦЕРКВИ | 28. ОБРАЗОВАНИЕ АВТОКЕФАЛЬНЫХ ПОМЕСТНЫХ ЦЕРКВЕЙ. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК |